— Прошу прощения? — он не ослышался… Его отец? Напал на кого-то?

— Я сказала… — произнесла Сэм высокомерным тоном, который Брайан всегда считал невыносимым.

— Я слышал, что вы сказали, — перебил он. Его головная боль определенно усиливалась. — Повторяю: что случилось? Или, точнее, ПОЧЕМУ мой отец якобы напал на другого пациента? — спросил Брайан, произнося слова опасно спокойным голосом.

Сэм притворилась, что не замечает настроения Брайана, и только покачала головой.

— Я точно не знаю. Все, что я знаю, это то, что он ввязался в физическую ссору с одной из наших пациенток и назвал ее лгуньей. Понадобилось четыре санитара, чтобы остановить его, — без эмоций сообщила медсестра, как будто говорила о погоде.

— Блять… — Брайан изумленно моргнул. Его отец не был жестоким человеком — больше нет. Если уж на то пошло, он был как ребенок, который с истинным чудом в глазах смотрел на пыльцу пчел, собирающих цветы. Кто-то назвал бы его странным. Другие же прозвали его маразматичным и простодушным.

Брайан предпочитал думать о нем, как о простой, детской душе.

— Простите, что побеспокоили вас, мистер Кинни… — слова Сэм эхом отозвались в сознании Брайана, вернув его внимание к надменной медсестре. Однако тон ее голоса исказил ее слова извинений.

Он снова моргнул и уставился на нее, как будто у нее выросла вторая голова, прежде чем горько усмехнуться.

— Да, конечно…

Отведя взгляд вниз, он понизил голос.

— Где он? — Брайан чувствовал, как усталость пытается настигнуть его, когда ненадолго закрыл глаза.

— Он в своей комнате под снотворным. Но я должна предупредить, мы должны были связать его, чтобы он не причинил вреда ни себе, ни кому-либо еще.

Брайан почувствовал, как кровь в его жилах застыла.

— Вы что? — рявкнул мужчина. В его глазах внезапно возник всепоглощающий гнев, он готов был задушить того, кто ответственен за это.

— Мы… связали… — Сэм запнулась, наконец, начиная понимать, что зашла слишком далеко.

— Я слышал вас… Кто, черт возьми, его связал? И как вы вообще могли это сделать без моего согласия?! — чем больше говорил Брайан, тем сильнее его тон наполнялся яростью и всепоглощающим гневом, вторгавшимся в собственное тело. Он даже не осознавал, что приближается к ней, вторгаясь в личное пространство и заставляя обычно невозмутимую медсестру чувствовать себя неуютно.

— Я… — она вздрогнула и отступила, пока не ударилась о стену позади, и ей некуда было бежать. По безошибочному виноватому выражению ее лица было нетрудно установить, КТО решил надеть кожаные наручники на его отца.

Медсестра страстно надеялась, что кто-нибудь вмешается и не даст этому разгневанному мужчине наброситься на нее. Но никто не пришел ей на помощь.

В конце концов Сэм сдалась, смирившись со своей судьбой, Брайан наклонился ближе к ее лицу, как только мог, не прикасаясь к ней и прошептал смертельно спокойным голосом:

— Я разберусь с вами позже… — слегка отстранившись, он подкрепил свои слова убийственным взглядом.

Сэм не ответила, застыв на месте. Брайан, опасаясь, что полностью потеряет контроль, останься он еще хоть на секунду в ее присутствии, развернулся и поспешил в комнату отца, когда ему вслед раздался голос медсестры.

— Мистер Кинни, пожалуйста… будь благоразумны! Мистер Кинни!

Эта медсестра оказалась даже тупее, чем он думал, или, может быть, она хотела смерти. К этому моменту Брайан думал, что медленная и мучительная смерть все еще была бы слишком легким выходом для этой глупой пизды.

Он остановился и повернулся, фактически препятствуя ей идти дальше.

— Держитесь подальше от моего отца! Или, клянусь Богом, я подам на вас в суд за жестокое обращение. Вы поняли меня?

— Брайан… — услышал он голос с лестницы. Повернувшись, он увидел, как в их сторону направляется доктор Анна Элизабет Коллиер.

Доктор — миниатюрная и изящная рыжеволосая женщина лет шестидесяти — руководила Институтом двадцать три года и знала Брайана с тех пор, когда тот был подростком, столкнувшимся с невозможной ситуацией для кого-то его возраста. С течением времени она полюбила его и не удивилась, увидев здесь сегодня, явно расстроенного Сэм. Она прекрасно знала о прискорбном поведении медсестры и отсутствии сочувствия и поняла, что ей придется очень скоро заняться этими вопросами.

— Сэм, я разберусь здесь, — твердо заявила доктор Коллиер, надеясь облегчить ситуацию и дав понять, что Сэм больше не нужна. Она вытащила планшет из рук медсестры и посмотрела на записи, затем, подняв взгляд, с ужасом заметила, что Сэм все еще стоит там. — Вы можете пойти и позаботиться о мистере Вудвике. Ему нужна помощь в пользовании ванной.

Сэм казалась удивленной и явно обиженной, что ее отстранили и дали задание, обычно предназначенное для санитаров.

— Но я…

— Сейчас же, Сэм, — холодно перебила ее доктор Коллиер и многозначительно посмотрела на нее. — Или вам нужно напомнить, кто руководит этим Институтом?

— Нет, — у Сэм хватило благоразумия выглядеть пристыженной. — Конечно, нет.

— Тогда можете идти и делать свою работу, это не слишком много, не так ли? — терпеливо ответила доктор Коллиер.

В этот момент Брайану захотелось поцеловать доктора Коллиер, если она позволит ему, чтобы выразить благодарность за ее своевременное вмешательство. Он, возможно, слишком остро отреагировал на Сэм, но одна лишь мысль об отце, напуганном и беспомощном, привязанном к кровати, вызывала у него желание ударить кого-нибудь. Если бы не полная уверенность в том, что доктор Коллиер решит этот вопрос, его конфронтация с Сэм, вероятно, закончилась бы совсем другим исходом.

Взгляд доктора Коллиер задержался на Сэм, пока медсестра не кивнула и не ушла. Глубоко вздохнув, она наконец посмотрела на Брайана.

— Мне очень жаль, Брайан. Сэм не должна была брать на себя ответственность за ситуацию, касающуюся твоего отца.

— Ну, убедитесь, что это больше не повторится… Или я позволю Джеку оторваться на ней, — наполовину пошутил Брайан, тем не менее, выражение его лица показало доктору Коллиер, что тот смертельно серьезен по поводу того, чтобы не дать Сэм снова приблизиться к своему отцу.

— Брайан… — тихо отругала его доктор Коллиер, не в силах удержать легкую улыбку.

Затем она посерьезнела, и Брайан сразу понял, что та хочет обсудить то, что произошло сегодня ранее.

— Брайан, у твоего отца сегодня днем ​​был серьезный кризис. Персоналу пришлось дать ему сильное успокоительное. В данный момент он спит. Я не уверена, что он проснется в ближайшие пару часов.

Брайан кивнул перед тем, как ненадолго заглянуть в комнату отца в нескольких футах от них.

— Вы знаете, почему он боролся с…? — он не закончил предложение, так как понял, что не знает, на кого напал его отец.

— Миссис Фостер, — добавила доктор Коллиер. — Да… не знаю как, но, похоже, она слышала о… несчастном случае с твоим отцом.

Брайан растеряно нахмурился.

— Что? Как? — насколько он знал, политика Института в отношении конфиденциальности была четкой: историю пациента нельзя было передавать другим, если только она не исходит от самого пациента. Но отец Брайана был не в состоянии ни с кем поделиться своей историей.

— Мы не знаем, — призналась доктор Коллиер, качая головой.

В ответ на скептический взгляд Брайана она пояснила:

— Прежде чем ты что-либо скажешь, мы собираемся провести расследование. Конфиденциальность наших пациентов — очень серьезный вопрос, поэтому, если они не решат поделиться чем-то лично с другими, персоналу запрещено разглашать какую-либо информацию. И, конечно же, я знаю, что Джек ничего не сказал бы, учитывая, что он не в состоянии вспомнить само событие.

Брайан отвел взгляд; он был удивлен, что никто еще не слышал о кошмарах его отца.

— Это не совсем так.

Доктор Коллиер казалась растерянной.

— Что ты имеешь в виду?

По правде говоря, Брайан не собирался раскрывать эту информацию о своем отце. Это просто как бы выскользнуло.