В любом случае пальцы потеряли чувствительности, а вся боль сконцентрировалась в животе, в скрученных спазмом внутренностях. Не зная как, Елена всё же доползла до выхода из пещеры, ощутив на коже лица и рук капли дождя. Сразу же стало легче, но её тело при этом, начало меняться ещё быстрее. Кожа на руках стала чёрной и масляной, как шкура земноводного, а на пальцах выросли острые коричневые когти. Затем начало меняться лицо. Чувствуя, как её рот разрывается, разделяя лицо пополам,а в образовавшейся кровавой каверне прорезаются острые костяные иглы зубов, Гилберт закричала, но её крик сразу перешёл в рёв.

Как и сказал Дик она не умерла. Она перерождалась,в муках обретая новую жизнь на прибрежных камнях. Левиафаны были водными существами и возвращение к родной стихии, судя по всему, было необходимым для превращения условием. Инстинктивно чувствуя это, девушка извивалась всем телом, стараясь подползти поближе к воде, и, одновременно, срывала с себя одежду. Острые когти резали ткань на лоскуты, оставляя глубокие царапины на стремительно чернеющей кожи. Вот только вместо крови из порезов выделялась всё та же чёрная жидкость,кляксами расползавшаяся на камнях чтобы начать движение и воссоединиться с хозяйкой.

Не прошло и минуты, как девушка превратилась в чёрную тварь с истощённым, скелетным телом, непропорционально-длинными конечностями и круглой, безглазой головой, большую часть которой занимала распяленная пасть. Она (оно?) извивалась на камнях, оглашая пляж полными страдания звуками, больше похожими на рычание, чем на крик. Уже не человек, но ещё и не левиафан.

Внимательно наблюдавший за процессом трансформации Дик Роман легко подхватил существо на руки и отнёс к воде. Присел на корточки и погрузил в пенящуюся купель, позволив волнам утянуть истощённое тело обратно в море. В животворную купель бытия.

Течение здесь было мощным и то, что ещё недавно было Еленой Гилберт ударилось о ближайший камень, потеряв целостность. Тело, ещё сохранявшее сходство с человеческим распалось облаком чёрного ихора, который и был жизненной силой левиафанов.

Новорождённое существо бурлило и клокотало в прибрежных волнах, обретая примитивные, хищнические формы. Змеи и длинные лентообразные рыбы сменялись клубками щупальцев… она превращалась, превращалась и превращалась, пока наконец…

…не вернулась к первоначальному облику и не вышла из волн подобно Афродите, рождённой морской пеной. Её походка была лёгкой и грациозной, как у всех прирождённых хищников. Она поднималась из волн с уверенностью, коей никогда не испытывала в прежней жизни, босыми ногами ступая по гладким камням. Её прямые плечи были широко расправлены, а осанка оставалась прямой и гордой. Девушка не испытывала смущения, хотя была абсолютно голой и понимала, что Дик может видеть каждый дюйм её тела.

Тонкость, свойственная девичьей фигуре всё ещё оставалась при ней, однако она больше не производила впечатления хрупкости. Наоборот – мышцы, обозначавшиеся, под кожей бёдер при каждом шаге намекали на силу её длинных и красивых ног, канонично начинавшихся от самых ушей. Ледяная вода стекала по рукам, свободно покачивавшимся вдоль тела, и каплями собиралась на плоской поверхности живота и округлостях небольшого бюста, но, не смотря на близкую к замерзанию температуру, на смугловатой коже девушки не было мурашек. Она, кажется, вообще не ощущала окружающего холода и вела себя так, словно ей было вполне комфортно стоять под пронизывающими порывами ветра и пристальным взглядом наслаждавшегося зрелищем Ричарда.

Остановившись в паре шагов от своего предводителя, девушка-левиафан, грациозным движением откинула волосы с лица. Его, черты, поначалу, оставались менее отчётливыми, чем рисунок пена на поверхности воды, но через мгновения уже обрели привычные контуры. Чёткий овал лица,чёрные глаза в которых не осталось и следа сокровенной грусти и до безумства соблазнительные губы, скрывавшие оскал игловидных зубов. Охваченный желанием впиться в них Дик шагнул навстречу Елене, одной рукой обвив её мокрую талию, а вторую положив на затылок. Та с готовностью обняла его в ответ, бесстыдно прижимаясь к нему обнажённым телом.

Их губы встретились, когда левиафаны одновременно потянулись друг к другу. Дик как всегда попытался доминировать и с первых секунд засунув язык в её рот. В первую секунду Елена застонала, почувствовав, что он раздвоен, но почти сразу вступила в битву за господство, прикоснувшись к нему таким же раздвоенным языком. Мужчина приглушенно засмеялся явно довольный её энтузиазмом и теми изменениями, который с ней произошли, и поднял на руки и торжественно покружил несколько раз, как в вальсе.

— По крайней мере теперь мы знаем, для чего нужна была твоя Искра, – ухмыльнулся Роман, разрывая поцелуй. Да, теперь он знал ответ на вопрос, мучивший его так долго. И пусть для того, чтобы найти ответ, пришлось погасить так привлёкшую его Искру, утопив её в чёрном, как ночь, океане ихора, это больше не имело значения. Ведь Елена по прежнему была важна для него. А в новом качестве он и вовсе не собирался расставаться с ней, и мог держать её подле себя уже не как игрушку, а как королеву. Впрочем, до этого было ещё далеко. А пока новообращённую девушку-левиафана нужно было научить добывать себе пропитание.

После метаморфозы, через которую прошло её тело, голод не утих, а напротив, стал ещё сильнее. Однако, у Елены теперь были зубы, чтобы охотиться. С помощью новообретённой силы и скорости она преследовало монстров, с жадностью набрасывалась на них и пожирала их плоть. И лишь слабые отголоски ускользающей человечности шептали, остановиться и подумать о том, что она делает. Елена не слушала их. Да и зачем? Все её жертвы были чудовищами, да ещё и мёртвыми, к тому же. С чего бы ей было их жалеть?

Первое время она, по привычке, ещё пыталась писать в своём дневнике, но почти сразу забросила это дело. Ну чем она могла поделиться с ним? Что записать? Дорогой дневник, сегодня я поймала и съела вампира, но он оказался пресным на вкус. Видимо давно не питался. Нет, ей больше не о чем было писать. Её душа умерла, Искра угасла, но силы возросли как и её страсть к Ричарду Роману. И желание быть с ним. Человеческая девушка, крещённая кровью предводителя левиафанов, и превратившаяся в нечто среднее между этими двумя абсолютно чуждыми видами. Ей предстоял долгий путь обучения и борьбы, на пути к её возвышению.

Ведь как говаривал в старину: дорога во тьму – это путешествие. И Елена Гилберт только что начала своё. В приятной компании.