========== Пролог. Искра привлёкшая хищника. ==========

Из бесчисленного множества существ, расплодившихся на планете за тысячелетия его отсутствия, Дика больше всего привлекли люди. Физически слабые, лишённые естественной защиты существа с удручающе-плоскими зубами. Каким-то непостижимым образом им удалось стать доминирующим видом на планете Земля. Занять место, издревле принадлежавшее его сородичам – левиафанам.

Именно они были первыми из живых существ, приведёнными в мир Его волей. Не любовью, а именно волей. Создания Его интеллекта и Его одиночества. Первые и самые могущественные. А Ричард Роман был самым могущественным из них. Древнейший хищник на планете. Холодный и безжалостный. Воплощение силы, интеллекта и неутолимого голода. Тот, кто прогрыз себе путь на вершину пищевой цепи, убивая и пожирая собственных собратьев, которые хотели убить и пожрать его. Ибо такова была их природа.

Преисполненные голода и почти такие же сильные, как и он сам, они набросились друг на друга толком даже не осознавая себя. Первобытные воды Мирового океана стали безмолвными свидетелями жестоких сражений и кровавых поединков, развернувшихся в их сумрачной глубине. Змееобразные тела исполинов сталкивались и свивались, удушая и раздавливая друг друга в объятьях. Зубы вонзались в лоснящуюся шкуру, выпуская чёрный ихор, а челюсти отхватывали куски, которые затем, с жадностью, проглатывались.

По закону Естественного Отбора сильные пожирали слабых, а затем Дик пожирал и их самих. И так продолжалось пор, пока не осталось никого, кто осмелился бы бросить вызов его могуществу или оспорить его право на абсолютное господство. Все, кто мог представлять хоть какую-то угрозу, оказались растерзаны его мощными челюстями, а остальные попрятались, даже не помышляя о сопротивлении. Их страх оказался столь сладок, что Роман сохранил жизнь некоторым, дабы иметь возможность упиваться им вечно.

Долгие века он наслаждался безраздельной властью над собственными сородичами и почти не обращая внимания на других существ, появившихся с течением времени. Их Дик считал лишь закуской и никогда не воспринимали всерьёз. Стоило Творцу дать жизнь новым созданиям, как левиафан тут же принимался охотиться на них. Так же было и с людьми. Любимыми творениями Господа.

Эти слабые существа оказались лёгкой добычей, что не понравилось Создателю. До поры Он молчал, наблюдая как левиафаны пожирают другие его творения, а потом… просто отправил их в Чистилище. Запер в тусклом измерении, лежавшем за пределами привычной Реальности. Без объяснений и без единого слова напутствия или хотя бы проклятья. Спрятал там, словно какой-то постыдный секрет и с тех пор игнорировал, словно они и не существовали. И чернила бурлили в сосудах Дика Романа от бессилия.

Ибо даже сильнейший из левиафанов оказался беспомощен пред мощью Создателя. Подобно собратьям своим он был низвергнут в холодные глубины Чистилища, откуда не было выхода – оно было создано так, что открыть его Врата можно было только снаружи.

Миллионы лет, проведённые в заключении, левиафаны охотились в его сумрачных, не знающих солнца морях и чёрных болотах, пожирая монстров, чьи души Отец отдавал им подобно тому, как жестокий хозяин швыряет питомцу объедки, чтобы он не подох с голоду. Но хоть этих крох и хватало, чтобы поддержать существование, их было недостаточно, чтобы утолить голод древних созданий.

С веками он становился лишь сильнее, и им приходилось пожирать друг друга, а порой и самих себя. Видя акты Самоедства собратьев, Ричард ощущал как растёт его ненависть к Отцу и тем, кто унаследовал Царствие Его, наслаждаясь солнечным светом. И когда ослеплённый гордыней ангел открыл Врата Чистилища, предводитель левиафанов рванулся к выходу, видя в этом не просто шанс вырваться из заточения и утолить голод, но и возможность отомстить. Его сущность обратилась в чёрную слизь, что ласковым касанием Зла, отравила артерии рек – сначала надменного Ангела, а потом и миллиардера, чей облик он теперь носил как костюм.

Великий Змей разгуливал по земле в образе Человека. В какой-то мере это было даже забавно – находиться в теле столь низшего, с эволюционной точки зрения, существа. Забавно и непривычно. В Чистилище левиафаны существовали во множестве форм. Пластичная чёрная слизь, из которой состояли их тела не только позволяла им изменять физический облик, но наделила способностью копировать форму любого существа при прикосновении. Быть привязанным к одной личине… он не привык к такому.

Левиафан оглядел своё отражение в гладкой, как чёрное зеркало, поверхности письменного стола, доминирующего над остальным помещением. Из отражающей поверхности на него смотрел элегантный, стройный и подтянутый мужчина средних лет. Скроенный по фигуре серый деловом выглядел дорогим, но неброским. Подчёркивая положение владельца он, в то же время, не акцентировал на нём излишнего внимания. Внешность Ричарда Романа вполне соответствовала его стилю. Мужчина, тело и жизнь которого украл левиафан, был красив, но при этом вряд ли выделялся бы из толпы. А если бы и делал это, то лишь благодаря потрясающей улыбка и сногсшибательный взгляд, от которого у многих особ женского пола кружилась голова и замирало сердце.

Забирая чью-то личность левиафаны руководствовались не только практическими соображениями. Да, правильно подобранные носители позволяли древним чудовищам не только беспрепятственно влиться в современный мир, но и занять ключевые должности и посты, необходимые для претворения в жизнь их планов. Однако при этом предпочтение они всё же отдавали тем людям, которые соответствовали их собственным характерам. И Дик Роман идеально подходил предводителю левиафанов. Превосходный экземпляр.

Однако, даже впитав личность и воспоминания одного из лучших образчиков человеческой расы, Дик, не мог похвастаться полным пониманием этих причудливых существ. Потенциал человеческого разума казался безграничным. Благодаря ему люди преуспели там, где их более сильные и ловкие конкуренты потерпели фиаско. Разум был величайшей силой Человечества и главным двигателем его эволюции. Всё, чего достигли эти слабые существа, они достигли только благодаря разуму, силе воли и упорству.

Разуму и… чему-то ещё. Чему-то, чему он пока не мог подобрать определения, и что про себя назвал искрой. Её обладатели были редки и отличались удивительной способностью сопротивляться даже левиафанам! Их личность и таланты, выгодно выделявшие этих людей на фоне безликой массы, нельзя было скопировать полностью. Как ни старайся. Поначалу это выводило Романа из себя, но со временем он начал находить в этой мысли странное удовольствие. Сознавать, что в этом мире нечто, неподвластное даже его почти божественным возможностям, было весьма необычно. И несло оттенок новизны, которой ему так не хватало на Другой Стороне.

В тех, кто попадался левиафанам до этого, эта сила едва теплилась. Однако сейчас Дик смотрел на девушку, чья искра оказалась действительно яркой, и как будто сияла внутри – под слоем одежды, кожи и мышц, составлявших хрупкое девичье тело.

Елена Гилберт. С виду в ней не было ничего особенно. Обычная девчонка, хотя и достаточно привлекательная для своего возраста. Чуть выше среднего роста, стройная, со спортивным телосложением, красивой фигурой и весьма нежной внешностью. Чуть сужающееся к подбородку лицо, смугловатая кожа, длинные, тёмно-каштановые волосы, напоминавшие шелковые ленты. Мужчины, из тех кто поглупее, велись на столь очевидную красоту. Впрочем, вполне возможно, что их привлекала ещё и трогательная хрупкость этой девушки, вызывавшее желание оберегать и защищать её. Даже чуждый человеческим эмоциям левиафан понимал это.

И улыбался, нависая над спящей на диване Еленой. Эта хрупкая девушка была ключом к осуществлению тех амбициозных планов, которые ставил перед собой Дик. Планов, в сравнении с которыми всё, что он уже сделал до этого, казалось детской игрой.

Ведь всё это было лишь началом. Созданием плацдарма, необходимого для дальнейшей атаки на Мироздание. Теперь же, глядя на своё отражение в распахнувшихся, карих глазах юной красавицы, Дик улыбался. И стирая чёрную смолянистую слюну, сочившуюся, с уголка потемневших губ, представлял себе смерть Солнца, падающего в чёрную жижу, которая вскоре покроет мир.