После того случая Елена начала тревожиться за своего спутника и каждый раз напрягалась, когда он уходил поохотиться. Меж тем атаки монстров стали яростнее и велись теперь скоординировано. За монстрами как-будто стояла чья-то направляющая воля, бросившая вызов могуществу Дика Романа. Одни бы они не выстояли в одиночку, но, к счастью, недолго пробыли одни. Вскоре начали прибывать остальные. Левиафаны – они появлялись один за другим, чёрными кометами низвергались с затянутого облаками неба. Врезались в землю, образуя небольшие кратеры, в которых расплёскивались уродливыми кляксами чёрной слизи, а потом формировались заново, обретая тот облик, который носили на Земле. Так странно было видеть здесь всех этих людей в костюмах…

Эдраг, Сьюзен и множество других – все они по очереди присягали Дику, признавая его власть как их лидера. Видимо дела у там, на той стороне, шли не важно и без надлежащего руководства всех зубастиков в конце концов вернули обратно, в Чистилище.

Дик был в ярости и едва сохранял самообладание от того, что разработанный им план сорвалось из-за действий какого-то ничтожного человечишки. Его гнев был так силён, что Елена начала бояться за свою безопасность и даже жизнь. Но несмотря на то, что за провал им были наказаны многие, её саму этот никак не коснулось. Дик не позволил эмоциям преобладать над своими суждениями и, кажется, даже немного успокаивался глядя на неё. Она была источником его равновесия. Эмоциональным якорем.

Благодаря её безмолвной поддержке и мягкому взгляду Дик сумел организовать контрнаступление. Об обороне речи не шло. И монстры и левиафаны были хищниками и действовали по принципу – нападать, а не защищаться. Теперь, когда у Дика снова была его армия, битвы закипели по всему Чистилищу. Левиафаны бились с монстрами в окутанных туманов лесах, а кровь лилась на землю вперемешку с чёрной слизью. Увидев, как Елена сражается, защищая их предводителя, некоторые из подчинённых прониклись к ней неким подобием мрачного уважения, хотя и не перестали плотоядно поглядывать. Впрочем, чего ещё было ждать от левиафанов?

В конце концов Дик выиграл войну и силам Евы (а именно так звали ту, кто противостояла ему) пришлось отступить. Это должно было бы сделать жизнь Елены чуть легче, но всё произошло с точностью до наоборот. Теперь, когда ей больше не нужно было постоянно опасаться нападения и вздрагивать от каждого шороха, девушка начала чувствовать то, чего ранее не замечала – голод. Она крошки в рот не брала с тех пор,как оказалась в Чистилище, однако на её физическом состоянии это никак не отразилось. Физическое состояние оставалось сносным, силы восстанавливались после периодов сна, а голод не беспокоил. До этого момента.

Теперь же он взялся за дело, терзая тело и разум девушки. Левиафаны приносили ей части пойманных на охоте монстров и даже предлагали зажарить их на костре, но Елена вся кий раз отказывалась от таких «угощений». Она не собиралась уподоблять чудовищами, чтобы обмануть организм кипятила воду и пила её, в надежде хотя бы на какое-то время ощутить подобие сытости.

Метод почти не помогал. Девушка надеялась что со временем сможет как-то привыкнуть к голоду и сжиться с ним, но это оказалось невозможно. Потому что он усиливался со временем, как и говорил Дик. В поисках отвлечения Елена пыталась занять каждую свободную минуту времени и даже начала ходить в рейды и охотиться на монстров, но… бросила это занятие, поняв что как-то слишком уж плотоядно поглядывает на труп только что убитого оборотня. Голод просто сводил бедняжку с ума. Лишал рассудка.

Впервые попав сюда, Елена успокаивала себя тем, что Земля теперь в безопасности от левиафанов. Что произойдёт с ней, девушку не очень-то волновало. Она готова была принять на себя всю боль мира, пока те, кто был дорог ей в безопасности. Извращённая жертвенность, появившаяся у неё после трагедии достигла своего апогея и Елена находила в ней странное удовольствие. До тех пор, пока не столкнулась с муками голода, пожиравшего её изнутри подобно маленькому цепкому паразиту.

В поисках способа забыться она даже соблазнила Дика и отдалась ему, надеясь заглушить это сводящее с ума чувство,чем-то другим. Пусть даже и страсть. Он не заставлял и не принуждал её, девушка сама инициировала контакт, запрыгнув на левиафана.

Она была осторожна и дождалась, пока Дик останется один. Он любил предаваться размышлениям, глядя на океан, и ни один из подчинённых не смел прерывать уединение лидера. Елена посмела. Неслышно приблизилась, дотронулась до плеча, заставив обернуться, и обняла его лицо ладонями. Совсем как в тот раз, когда они целовались, заключая проклятую, дьявольскую сделку.

В тот раз ей было страшно, но сейчас уже нет. Слишком многое было пережито за последние месяцы, да и голод не оставил места для страха. Поэтому, прежде чем поцеловать Дика, Елена позволила себе немного исследовать его скользнув ладонями вдоль линии скул и проследив очертания твёрдых, мужских губ кончиком большого пальца. Искушение ощутить их упругую гладкость было слишком велико, а потому девушка не позволила страху перед таившимися во рту зубами остановить себя. И Дик позволил ей это.

Ей даже показалось, что он был загипнотизирован ею не меньше, чем она им. Впрочем такой мужчина как он и секунды не мог оставаться пассивным. Собственнически притянув её к своему телу и обнял, не крепко, но всё же достаточно надёжно. Чтобы не вырвалась. Ведь на мгновение такая мысль нет-нет, да возникла в буйной головушке Гилберт, заставив её переместить ладони с лица Романа на его грудь. Впрочем, мгновение замешательства не продлилось долго, и одна из них скользнула ниже, потирая его растущую эрекцию сквозь брюки. Несмотря на нечеловеческую природу тело левиафана реагировало очень даже по человечески.

Карие глаза девушка не открывались от глаз того, кто преследовал её мечты с момента их первой встречи, когда она привстала на цыпочки, чтобы прижаться губами к его губам. И вновь ощущение наводнило Елену, заставив её потеряться в соприкосновении их губ. Слабый стон ускользнул из её горла, когда раздвоенный язык Дика проник в её рот, заполнив его. Поцелуй левиафана отчётливо отдавал медным привкусом, оставленным кровью несчастной ведьмы, которую он съел на обед. Но Гилберт это больше не беспокоило. Напротив – ответила на поцелуй с ещё большим жаром, ласкаясь в попытке распробовать предложенное лакомство.

Своим энтузиазмом она соблазнила Дика ещё больше и ему стало недостаточно просто удерживать её в своих объятьях. Руки мужчины задвигались по её спине, пробираясь под пиджак, оглаживая в нежную кожу. Пальцы сжимались и разжимались, игриво задевая лифчик, но не пытаясь снять. Елена, впрочем, почти не замечала всех этих манипуляций, сосредоточившись на том, как его языки исследуют щель её рта. Дик словно не мог насытиться ею, и этот энтузиазм срывал бесстыдные стоны с губ девушки. Их языки, переплетались, ласкались и изгибались словно в каком-то причудливом танце, становившемся всё более жарким и интенсивным.

Левиафан, постепенно, становился всё менее осторожным в своих исследованиях. Если поначалу он действовал словно с некоторой опаской, не рискую спугнуть её, то теперь его руки были буквально повсюду – на спине, бёдра и в волосах. Они поглаживали её лицо, спускались по шее и, достигнув груди, обхватили каждую из них и осторожно разминая через одежду, прежде чем проскользнуть под неё и дразнить разгоряченную плоть. То, как его пальцы щипали её соски заставило Елену стонать от боли и удовольствия, теряя голову в объятьях того, кого она ещё совсем недавно боялась и даже немного ненавидела, желая ему смерти.

Где-то посреди этого бесконечного, запутанного во всех смыслах поцелуя их бёдра оказались прижаты друг к другу и задвигались в такт, ещё больше распаляя их обоюдное желание. Левиафан коротко усмехнулся, наблюдая как она пытается бороться с ним, сопротивляясь дразнящему ущемлению, с помощью которого он мучил её соски, катая их между пальцами Учитывая их разницу в силе Елена ничего не могла сделать. Ей оставалось лишь ощущать, как его пальцы скользят вокруг столбиков выпрямившейся плоти, пытаясь одновременно избежать его ставших чересчур интенсивными прикосновений, и посильнее потереться о его бёдра.