— …медведь! – донёсся до них неразборчивый крик Алексы, но Шрам, ни его противник даже не повернулись в её сторону.
Всё их внимание сейчас было сосредоточено друг на друге. Взгляды скрестились, словно клинки в ритуальном поединке, а от смешавшегося дыхания пар облаками клубился в воздухе. Медведь (судя по всему так люди называли этого зверя) широко разинул челюсти, обнажив длинные жёлтые зубы, которыми Шрам тут же захотел обладать, и разразился серий сердитых и недовольных ворчаний. Несмотря на раны, он всё ещё не был согласен на «ничью» и теперь тянулся к хищнику передними лапами, намереваясь схватить его за голову или плечи. Понимая, что даже кости его скелета могут не выдержать в медвежьих объятьях, тот, тем не менее, остался на месте, поставив всё, как это часто случалось на охоте, на один удар. Жизнь или смерть – его судьба на острие лезвия.
В тот миг, когда медведь уже почти схватил его, Шрам вонзил наручные лезвия ему под подбородок, обезглавив одним точным ударом. Фонтанирующая кровью туша рухнула к его ногам и победивший в схватке Охотник наступил на неё, вознося свой рёв к поднебесью. Вот тогда-то Лекси и высказала ему всё, что она о нём думает. Нет, человеческая женщина была рада, что он выжил, однако убийство медведя не одобрила. По её словам косолапого, скорее всего, просто разбудили, вот он и шатался по лесу, тогда как по идее должен был спать. Лекси сказала, что они могли уйти от него, упрыгать по деревьям. Что убивать было не обязательно.
Алекса, которая так привлекла его когда-то, вернулась. Прорвалась наружу из-под образа невозмутимой Охотницы. И пусть она говорила вещи, задевавшие его хищью гордость, Шрам всё равно был рад снова видеть её. Сложив отрезанную голову и лапы в специальную сумку, он подхватил сопротивлявшуюся женщину на плечо и, по уже начавшей складываться традиции, уволок в спальню. По пути она говорила ещё много всего, но Шрам не придавал этому значению. Она каждый раз себя так вела. Поначалу.
Но стоило ему швырнуть её на кровать и, навалившись сверху, прорычать: «Ты моя», как сопротивление Лекси чудесным образом начинала ослабевать. Нет, она всё ещё пыталась предпринимать какие-то попытки, но это уже была борьба не по-настоящему, а лишь как часть прелюдии. Стоило человеческой женщине вдохнуть аромат его феромонов и ощутить, как его вибрирующий от рычания живот прижимается к её животу, как она сразу же начинала таять в его объятьях, наполняясь почти неконтролируемым желанием.
Той ночью всё было как и всегда. С той лишь разницей, что Шрам обладал ею с истинно-хищьей страстью. Жадно и требовательно, не давая поблажек и не делая скидок на то, что Алекса – лишь слабый человек. Не единожды стены их спальни оглашал задыхающиеся крики женского удовольствия. Но вернувшему свою сущность Охотнику этого было мало. Он продолжал до тех пор, пока Лекси не запросила пощады. А потому ещё немного сверх этого, пока не залюбил до полного изнеможения. Оклемавшись только к следующему вечеру подруга изъявила желание начать тренировки – чтобы быть способной противостоять ему на ложе. Этого она конечно не сказала, однако Шрам вполне отчетливо ощутил её намерения бросить ему вызов в любовных утехах.
И, разумеется, с энтузиазмом поддержал её инициативу, начав тренировать Алексу по облегчённой программе. Может он и не хотел, чтобы она становилась Охотницей, но если они собирались сделать то, что задумали и зачистить от змеев все остальные Пирамиды, его подруге нужно было как можно скорее войти в форму. Теперь, вместо игры в мяч они оттачивали приёмы боя с копьём, впечатляющее владение которым Лекси уже успела ему продемонстрировать – подо льдом, в кишащем змеями лабиринте.
Помимо этого Шрам как и раньше продолжал время от времени уходить в лес. С подругой или в одиночку. Хищник не признавался в этом даже самому себе, но его вело отнюдь не желание воссоединиться с дикой природой. Нет, он надеялся снова встретиться с достойным противником. К сожалению, подобной возможности больше не представилось. В пределах двухдневного перехода не было ни одного зверя, способного сравниться с Хозяином Леса. Пару раз Шраму везло и он сталкивался со стаей, некрупных серых зверей. Те хоть и уступали в силе так впечатлившему его медведю, но действуя сообща представляли собой грозную силу Даже опытному Охотнику вроде него пришлось потрудиться, чтобы отбиться их атаку. Однако вскоре даже они признали его ультимативным хищником и с тех пор стремились избегать всеми возможными способами. Все остальные следовали их примеру.
Противников в лесу не осталось. Шрам взобрался на вершину пищевой цепи меньше чем за полный оборот спутника вокруг планеты и ему снова стало скучно. Теперь однообразие его серых будней немного оживляли лишь столкновения с егерями, поставившими своей целью поймать браконьера, убивающего животных ради трофеев. Но пусть на Земле они и считались опытными охотниками и следопытами, хищнику ничего не стоило перехитрить их. Запутать, обвести вокруг когтистого пальца. Порой он специально играл с ними, оставляя следы гигантских ступней на снегу. Вскоре по округе поползли слухи о «снежном человеке», привлёкшие любителей паронормальщины и Шраму, по просьбе подруги, пришлось на время завязать с вылазками на природу.
Теперь его поддерживали только планы по очищению Пирамид, которые вынашивала Лекси. Хищник буквально жил её задумкой. Бредил ею, глядя по ночам на звёзды, но даже тут его ждало разочарование. Оказалось, они не могли просто так отправиться в ту часть планеты, где, предположительно, находилась ближайшая цель. Нужно было прикрытие, вроде научной экспедиции. А для того, чтобы организовать её, нужны были деньги. Без них, на этой планете вообще ничего нельзя было сделать. Как же это его бесило!
Поняв, что сойдёт с ума от ожидания и безделья Шрам решил, что сам добудет деньги. Ну а заодно и поохотится на тех, кто добыл их незаконным путём, нанеся вред своим сородичам. Шрам был Охотником, а не дикарём. Он смотрел телевизор. Во всяком случае новости. И был в курсе происходящего. А ещё, до того как заявиться к Алексе, он досконально изучил окрестности и знал, где скрываются те, кто в случае чего сможет послужить дичью. И вот, наконец, случай представился. Случай поохотиться на людей.
Шрам знал, что спутника будет против такого плана, и тихо ускользнул из дому серых предутренних сумерках. Ушёл, потому что…
Лучше умереть, чем стать человеком – именно это сказала ему Королева, когда они встретились в последний раз. Матери Чёрных Змеев каким-то образом удалось перенести своё свой разум и сущность сначала в тело зародыша, которого раздавила Лекси, а затем и в одну из учёных, занимавшейся исследованием крохотного трупика. Несчастная, поначалу, даже не поняла, что с ней что-то происходит. Списывала учащающиеся провалы в памяти сначала на усталость и полярную ночь, а затем и на воздействие токсинов, содержащихся в исследуемом био-материале. Потом стало поздно. Подобно психическому паразиту Королева укоренилась в несчастной женщине и проросла в ней, подменив её собой. Абсолютный паразитизм. Даже на ментальном и энергетическом уровне.
На протяжении всего времени, что Алекса валялась в госпитале, а сам он – прятался на корабле, периодически подъедая мясо на камбузе, тварь никак не проявляла себя. Привыкала к новому телу или строила планы по захвату планеты? Шрам не взялся бы предполагать. Он вообще узнал об этом случайно – во время миссии по уничтожению следов. Хищник не собирался оставлять людям даже труп змеиной личинки, а потому в день когда корабль причалил к берегу, он проник в лабораторию, намереваясь уничтожить образец вместе с результатами исследований. Королева уже ждала его там, а увидев не испугалась, произнеся всего одну фразу:
— Убей меня, – это сбило хищника с толку, заставив насторожиться. Он, поначалу, даже принял её за обычную сумасшедшую.
— Зачем? – спросил он, начиная подозревать – по запаху, и манере держаться, что эта женщина ним вовсе даже не человек. Сканирование же подтвердило, что хоть стоящая перед ним остаётся человеком её мозг функционирует совершенно не свойственным для людей образом. Подобный способ структурирования нервных импульсов был характерен скорее для… чёрных змеев.
