Постепенно Лекси рассказала ей о смерти Вейланда, трагическая гибель которого всколыхнула воспоминания об отце, и Себастьяна, буквально «вырванном у неё из рук». Психолог помогла женщине справиться с чувством вины и побороть страх, заставлявший ей с криком подскакивать посреди ночи, борясь с одеялами и простынями, которые обвивались вокруг её тела и держали в заточении заточении, словно сотканный из слизи кокон. Вот так постепенно, шаг за шагом, сеансы начали давать плоды. Выговорившись, Лекси почувствовала облегчение, а потом даже смогла выплакаться, уткнувшись в подушку и рыдая, пока не уснула.
Это была первая ночь без кошмаров. Женщина просто закрыла глаза, а открыла их уже утром, с недоумением уставившись на освещённый солнечными лучами потолок. Терапия действительно действовала, и постепенно ночи перестали быть худшей частью жизни Алексы. По мере того, как она открывала виртуальной собеседнице всё больше потаённых переживаний, кошмары всё меньше тревожили её и в конце концов она перестала бояться сновидений и проводить свои ночи в кресле перед камином и телевизором.
И пусть чёрные демоны не покинули её полностью, мулатка, по крайней мере, вернула себе хотя бы какое-то подобие контроля над своим нынешним состоянием. Теперь, если какой-нибудь внешний стимул пробуждал воспоминания, сопряжённое с мириадами противоречивых эмоций, Лекси заталкивала его подальше в тёмные глубины своего разума и запирала, вешая тяжёлый за́мок.
Ночи безымянных ужасов подошли к концу, а дни наполнились долгими пешими прогулками, во время которых женщина позволяла своему разуму дрейфовать, не думая ни о чём. Она просто смотрела, вбирая в себя окружающий пейзаж. Долина, раскинувшаяся в тени заснеженных гор густо заросла ельником, а потому здесь было очень мирно. Шагая между высокими, густо облепленными снегом соснами, Лекси чувствовала себя даже более непринужденно, чем когда-либо. Ведь наслаждаясь успокаивающими звуками дикой природы, бывшая альпинистка могла на время забыть, почему она уединилась здесь и представить себя обычной женщиной. Ну а если накатывали эмоции она могла прислониться к ближайшему дереву и позволить себе поплакать.
Ежедневные прогулки прояснили её голову и Вудс почувствовала, что постепенно начинается исцеляться от полученных ею душевных ран. В какой-то момент она даже позволила себе заговорить с психологом о Шраме. В завуалированной форме, естественного. Ссылаясь на подписку о неразглашении она уклончиво упомянула о «коллеге», с которым работала в экспедиции и который перестал выходить на связь сразу после того, как они попали в корабельный госпиталь, что технически, было почти правдой. И пусть виртуальная собеседница не сказала ничего нового, посоветовав подождать, пока «коллега» будет готов к разговору и сам выйдет на связь. Ну а если этого не случится, то не расстраиваться слишком уж сильно и попытаться забыть. Это успокоило Алексу.
Последним шагом на пути к исцелению стало восхождение на одну из ближайших гор. Психолог настаивала, что она должна вернуться к в привычную среду, чтобы снова почувствовать себя нормально и Лекси, нехотя согласилась. Испытывая страх перед возвращением в условия, так похожие на ледяной ад Антарктики она, поначалу, не хотела идти но теперь… Теперь когда солнце скрылось за вершинами гор, вырисовывающимися на фоне налившегося синевой неба подобно величественным за́мкам, а сумерки опустились на землю оттенками синего и фиолетового она наконец поняла, что свободна от того ужаса,который сжимал ей сердце.
Алекса Вудс вернулась в родную стихию и на краткий миг вновь стала счастливой. Впервые за долгое время. Ощущения от подъёма на вершину были нереальными. Она словно попала в другой мир – безмятежный и прекрасный. Казалось бы,снег и лёд должны были приносить неприятные воспоминания, породив стойкое отвращение к холоду, но, по правде сказать, мир белым одеялом завораживал Алексу. И глядя, как снежинки кружатся в танце, она ощущала, что покой вновь снисходит к ней на мягких крыльях.
Повсюду, куда бы ни обращала она свой взор, была красота. Россыпь ярких звёзд сверкавших на небе подобно драгоценным камни на тёмно-синем, образовали круговорот вокруг полной Луны. Её серебристый свет заливал всё вокруг и растекался по земле, освещая причудливые снежные шапки на ветвях деревьев, и залегавшие у их подножья глубокие сугробы. При этом синие тени, падавшие от широких стволов, рассекали белоснежный фон резкими тёмными штрихами, позволявшими ощутить тёмную тайну зимней ночи и её колдовское очарование. Лес казался чужим и каким-то нереальным, а его пейзажи – иллюстрациями к детской сказке.
Задыхаясь от восхищения Лекси задрала голову, любуясь величественными и стройными пихтами, ветви которых были украшены пушистыми шапками, а вершины уходили ввысь,задевая Луну. Синеватая мгла вокруг была тиха и безмятежна и женщина позволила себе в полной мере насладиться чистейшим горным воздух, морозной свежестью и сверканием танцующих вокруг неё снежинок. Это было мгновение блаженства… вслед за которым снова пришла тревога. Ибо в зимнем лесу вдруг стало даже как-то слишком уж тихо.
Ещё толком не понимая, что могло произойти, Лекси замерла и внимательно прислушалась, силясь уловить шорохи, свидетельствовавшие о приближении крупного хищника. Никого. Ничего. Лишь звук её дыхания в морозной тишине. Показалось? Желая удостовериться в этом, Лекси оглядела безмолвствующий лес. Обилие лунного света, просачивавшегося на снежную поляну, позволяло видеть на десятки ярдов вокруг, и убедиться что там никого нет. Вот только напряжение в мышцах её тела не ослабевало.
Когда в синеватом, морозном сумраке,сгустившемся на границе видимости мелькнул полупрозрачный силуэт, Лекси почти даже не удивилась. Ей сегодня один раз уже казалось, что она видит Шрама, но учитывая, что он так и не подошёл к ней, женщина решила, что это был просто обман зрения. Ну или попытка выдать желаемое за действительное. Разум в последнее время частенько играл с Алексой, выкидывая такие вот штуки, поэтому она запретила себе надеяться. И приглядываться к теням, сгущавшимся вокруг.
«Шрама нет здесь. Его нет и он не вернётся» – жестко сказала себе женщина. – «Лучше подумай, что будешь делать, с медведем».
Мысль о столкновении с гризли заставила Алексу почувствовать себя даже более неуютно, чем раньше. Ведь у неё не было с собой никакого оружия. Не смотря на обещание, данное самой себе после спасения из Пирамиды, она так и не обзавелась привычкой всегда носить с собой заряженный ствол и вылезла на ледник с одной ракетницей и голой жопой. Фигурально выражаясь.
«Оружие!» – вспыхнула в голове женщины мысль. – «Шрам оставил меня потому, что я позволила забрать у себя оружие и добровольно сдалась в плен. Настоящий воин никогда не оставит оружие и умрёт в руках с ним, и с ним же и будет погребён!». Это объяснение было таким простым и реалистичным, что Алексе потребовалось надавить подушечкой большого пальца на шрам, чтобы заглушить её. Отголоски былой боли отрезвили Алексу, заставив вспомнить о том, с какой лёгкостью её спутник оставлял оружие в телах врагов. Нет, в отличие от человеческих воителей древности хищники относились к оружию, как к инструменту и не возводили его в ранг ритуального предмета, достойного поклонения. То есть у них, может быть, и были какие-нибудь реликвии Древних Охотников, но юный Шрам уж точно не мог ими обладать. Ну а её самодельное копьё, собранное, что называется, из говна и палок, было и вовсе обычной самоделкой, которую не стоило ценить. Нет, Шрам не бросил бы её по такому нелепому, надуманному поводу.
«Он вообще меня не бросал!» – прикрикнула на саму себя Лекси. – «Он просто занят… чем-то. Не знаю чем! Он придёт и расскажет, а пока что надо убираться отсюда, пока и правда не натолкнулась на медведя или, того хуже, на стаю голодных волков».
Страх усилил ощущение холода. Лекси поспешила спуститься с горы, но не прошла сотни ярдов, когда услышала звук, заставивший её сердце пропустить удар, а дыхание пресечься. Низкая, скрипучая трель пулемётной очередью разнеслась над просторами заснеженного леса, и женщина, наконец, увидела пришельца, встречи с которым одновременно боялась и очень желала.
