Мулатка принялась извиваться всем своим телом и дрыгать конечностями в попытке освободиться от его ограничивающей, деспотичной хватки, но всё было тщетно. Её судьба решилась в тот момент, когда она поддалась чарующему зову южного полюса…
— Шрам! – с криком подхватившись с импровизирванной постели, Алекса с ужасом поняла, что находится в кромешной темноте. Алый свет, освещавший их маленькое убежище, исчез вместе с маской, из глазницы которой но исходил. Нашарив в кармане комбинезона тот самый коробок спичек, она воспламенила одну дрожащими не столько от холода, сколько от волнения пальцами.
Лекси очень надеялась, что хищник просто лёг отдохнуть, а свет выключил ради экономии энергии. Но стоило крохотному огоньку вспыхнуть во тьме, как худшие её опасения подтвердились – Шрама не было. Он ушёл, покинул убежище чтобы навсегда затеряться в беснующейся снаружи белой мгле. Это было так жестоко и несправедливо, что на глаза Алексы навернулись слёзы. Картинка перед её взором задрожала, и женщина даже не сразу поняла, что видит некий размытый силуэт сквозь застлавшую её глаза пелену.
Шрам, а это был именно он, разразился серией ухающих смешков и отключил маскировку. Его фигуру окутали электрические разряды и мерцающая, призрачная фигура, похожа на дрожание нагретого воздуха, обрела плоть. Но не мгновенно, как это бывает в фильмах со спец-эффектами, постепенно и даже как-то судорожно, в облаке искр. Высокотехнологичное оборудование, наспех починенное починенное в кустарных условиях, отказывалось работать как, надо. Из-за этого по поверхности тела хищника змеились крохотные молнии. Ослепительное, в окружавшей их тьме, зигзаги голубого огня возникали на его конечностях, животе и плечах, переплетаясь и распадаясь вновь. Лекси даже начал чудиться некий сложный, меняющий форму узор, порождённый их бешеным буйством, но в тот момент, когда её мозг уже почти ухватил его форму, Шрам наконец обесточил свой светоотражающий камуфляж.
— Чтоб тебя, Шрам! – воскликнула женщина и, решив что товарищ по-несчастью таким необычным образом пытался подшутить над ней, накинулась на него с кулаками. Не обращая внимание на разницу в росте и абсурдность ситуации, она уже собиралась ударить, но в последний момент заметила две пары пингвиньих туш, которые хищник держал в руках, как каких-нибудь куропаток.
«Он не шутил, он охотился» – поняла Лекси и ей стало стыдно, за свою реакцию. Совсем чуть-чуть. Поэтому ударила она его не в полную силу, а так – треснула для приличия, сопроводив удар словами, который даже твердолобый пришелец должен был понять:
— Не смей больше так меня пугать, – её указательный палец, взлетел к забралу гладкой маски. – Никто и никуда не ходит один.
Потрескивающее рычание, ставшее ей ответом, было наполнено таким количеством снисходительной самоуверенности, что у Алексы скулы свело. С трудом сдерживая эмоции, она втянула воздух сквозь зубы и смерила Охотника изничтожающим взглядом.
— Я серьёзно, с этих пор мы всё делаем вместе. Куда ты – туда и я, – последняя фраза заставила Шрама задуматься. Он не то чтобы потерял уверенность в своих силах, просто… женщина не знала даже, как описать его реакцию. Просто что-то в её словах заставило его задуматься и прекратить спор. Протянув ей туши двух невинно загубленных пингвинообразных, он снял маску, осветив иглу красноватым светом лазерного прицела, и уселся на брезент. Пришло время приготовить убитую им добычу и подкрепить силы.
Орудуя парными наручными лезвиями, он потрошил и свежевал тушки птиц с такой скоростью, что Алексе оставалось только диву даваться. Конечно, она и сама владела всеми навыками, необходимыми для выживания в дикой местности и, при необходимости, смогла бы по вторить то же самое, но… ей низа что бы не удалось сделать это так быстро и аккуратно. В том, что касалось разделки добычи Шрам был самым настоящим профессионалом. Она еле-еле справилась с одной тушкой, пока он обработал целых три, занялся их поджариванием с помощью метода, едва поддающегося описанию. Его спутница, во всяком случае, так и не поняла, что он делал.
Достав из сумки на поясе металлическую коробочку с рычажком на конце, хищник нажал на него, превратив предмет в сочленённую, металлическую тарелку с тремя небольшими выступами на конце. Поставив тарелку на снег он дотронулся до её дна, в результате чего из трёх выступов вырвалось голубое пламя. Вот на нём-то Шрам принялся поджаривать многострадальных пингвинов.
Температура в иглу сразу же поднялась, а со стен и потолка начала капать вода – настолько жарким было пламя в инопланетной горелке. Мясо всех четырёх птиц оказалось прожарено до хрустящей корочки за считанные секунды. Справившаяся со своей задачей погасла и хищник, выковыряв её изо льда, в который он провалилась в следствии нагревания, повесил её обратно на пояс. После этого две аппетитные тушки, насаженные на тяжёлые дротики, перекочевали в руки Алексы. За своё спасение Шрам отплатил едой.
— Спасибо, – только и смогла произнести та почувствовав, как от голода сводит живот. Голод был слишком сильным, чтобы осторожничать, поэтому она вонзила зубы в аппетитное, похрустывающее мясо. Хищник присоединился к ней, только ел он куда менее аккуратно и изящно, отрывая жвала здоровенные куски и отправляя их обрамлённую зубищами пасть. При этом он издавал такие забавные звуки, что Лекси с трудом сдерживалась, чтобы не засмеяться от всего это рычания, урчания и похрюкивания. В итоге сама она едва справилась с одним пингвином,в то время как Шрам осилил сразу троих и, кажется всё ещё был слегка голоден.
Мрачном подумав о том, что прокормить этого чешуйчатого громилу будет ох как не просто, землянка поплотнее запахнула куртку и вылезла из убежища. Буран улёгся, хотя и не с тих полностью, они восстановили силы и приготовились к тяжёлому переходу. Иглу же, запачканное останками добычи, теперь было непригодно для проживания. Оставаться там дальше не имело смысла, и Лекси покинула ледяной домик, не без удовольствия вдохнув чистый, морозный воздух. По опыту она знала, что если будет дышать слишком глубоко, влага начнёт скапливаться в лёгких, медленно убивая её, но после всего пережитого позволила себе нарушить правила.
Вновь нацепивший маску Шрам с кряхтением выбрался из прокопанного во льду отверстия и встал рядом с ней, отряхиваясь от снега. Стоило им покинуть иглу, как ледяной ветер пусть и утративший всесокрушащую мощь, вновь обрушился на них, нещадно забирая тепло, однако ни земная женщина, ни её инопланетный спутник почти не ощущали дискомфорта. Да и как можно было предавать значения таким мелочам, когда над их головами разыгралось представление, равного которому нельзя увидеть нигде?
Подобно пожару, полярное сияние охватило пол неба, обратив ночь водопадом мерцающего великолепия. Переливающиеся ленты света змеились от горизонта до горизонта, порождая цветовой хаос. Полотнища более ярких тонов, похожие на зеленоватый туман пылали огнём, тогда как полосы потемнее, окрашенные в лиловый и фиолетовые оттенки, пульсировали в медленном ритме.
— Aurora australis*… – прошептала она, вспомнив слова, сказанные Миллером, когда они стояли на верхней палубе ледокола.
— …красиво, – согласился хищник, воспользовавшись маской в качестве переводчика и заставив Леси отвести взгляд от небес, пылавших призрачным пламенем,и воззриться на него с нескрываемым недоумением. Наверное, даже если бы сейчас из под снега выбрался уцелевший чужой и напал на них, она удивилась бы меньше. Шрам… умел видеть красоту? Неожиданно… мягко говоря.
Она-то считала его таким же бесчувственным, как те камни, из которых была построена проклятая Пирамида. Однако же он продемонстрировал бóльшую чуткость,чем любой из членов экспедиции, с которыми она приехала сюда. По пути сюда, Лекси постоянно слышала от своих спутников такие нелестные эпитеты, как «безжизненная пустыня» и «белое безмолвие». И была крайне разочарована отсутствием у них наблюдательности. А ведь достаточно было пошире открыть глаза, чтобы увидеть, что и эта область планеты таит в себе не мало интересного. И что суровая, на первый взгляд кажущаяся враждебной среда на самом деле прекрасна.
