— Этот мир твой, Лекса, – произнёс Шрам и голос, вышедший из его раскрывшихся челюстей был синтетическим, как у его маски.
Женщина неуверенно кивнула, сделав шаг навстречу. Их тела, на которых сейчас не было ни брони, ни одежды соприкоснулись и Алекса чуть было не застонала, ощутив приятную прохладу его рельефного торса. Довольно заурчав, Шрам притянул её поближе к себе, положив руку на талию. При этом когти на его пальцах достали чуть ли не до её лопаток – настолько длинными они были. Эта разница в размерах должна была пугать её и вызывать дискомфорт, но мулатка напротив чувствовала себя защищённой и знала, что пока он рядом – ей ничего не грозит. А потому, когда хищник запустил вторую руку в её густые, распущенные волосы и бесцеремонно потянул за них, заставив запрокинуть голову и принять его колючий поцелуй, она сделала это с большой радостью.
Собственная готовность, наверное показалось бы удивительной, если бы не ощущалась настолько естественно и приятно. Покорно запрокинув голову так, чтобы Шраму было удобнее наклониться к ней, Лекси вцепилась пальцами в его широкую грудь, наблюдая как приближается к ней «лицо» хищника. Подвижная челюстная конструкция, напоминавшая скорее ротовой аппарат насекомого, нежели губы нормального парня, была уже в дюйме от её губ, а она, вместо того, чтобы испытывать понятное в такой ситуации отвращение и пытаться отдёрнуться, жаждала слияния с ними, внутренне трепеща от предвкушения и расходящегося по телу жара, не имевшего ничего общего с температурой окружающей среды и забивавшемся в нос запахом дыма. Что-то горело…
Осознав, что горелым пахнет именно в реальности, а не в её суматошном видении, возникшем на грани сна и яви, Лекси нехотя приоткрыла один глаз, взглянув на шрама. Тот сидел на полу всё в той же позе. Участки заживо содранной кожи были обработаны тем же коллоидом, который она использовала во время первой операции, и выглядели на порядок лучше. Омертвевшую ткань заменила новая кожица, всё ещё тонкая и болезненно-уязвимая, но зато живая и здоровая. Хищник же занимался тем, что приваривал принесённые ею куски металлической сетки к своей броне. При чём делал он это не прямо на себе – не снимая сетки.
В чём был смысл такой вот «пайки по живому» альпинистка не могла понять. Но и задаваться вопросом не стала. Где ей, простой земной женщине, было постичь замысел инопланетного существа? Она и себя-то с трудом понимала. Потому что не могла объяснить, почему воображала себе ласки и поцелуи это хищника, с манерами туземцами и внешностью рептилойда? Но если первый раз ещё можно было списать на сон, то второй она не спала, а дремала. Сознание выключилось не полностью и направляло поток видений. А значит, какая-то очень больная и извращённая часть её разума действительно задумывалась об этом. Допускала это. Хотела этого.
— Надеюсь, запах твоей палёной шкуры тебя не беспокоит, – проворчала она и, пару минут посмотрев,как Шрам орудует неким устройством в форме миниатюрного пистолета (чёрт, почему все изобретения его расы напоминали холодное или огнестрельное оружие?) соединяя металлические проволочки с помощью обычной вольтовой дуги, легла спать дальше. Её телу нужны были силы.
Мысль о том, что закрыв глаза, она вновь окажется в его объятьях пугала и, одновременно, возбуждала Алексу. Поэтому, после непродолжительной борьбы с самой собой, она закрыла глаза и попыталась вызвать у себя видение заката над инопланетным городом. Пред ставить, как они стоят на верхней террасе храмового комплекса и смотрят на тонущий в кровавых сумерках архитектурный комплекс, прижимаясь друг к другу обнажёнными телами. Но, как это часто и бывает во снами, все её старания направить мысли в желаемом направлении привели к прямо противоположному эффекту. Образ планеты хищников лишь мелькнул на краю засыпающего сознании, после чего был сметён порывами антарктической вьюги, ворвавшийся в их уютненький, ледяной домик.
Лекси оказалась одна, на продуваемом всеми ветрами поле из пакового льда. Тёплое иглу, построенное их совместными усилиями, растворилось в порывах метели, вместе с Шрамом. Всё исчезло и она осталась одна, полуживая от холода и потрясения.
«А вдруг всё это был сон?» – закралась в голову страшная мысль. – «Вдруг Шрам умер от ран, а я лежу сейчас на снегу рядом с его телом и брежу на пороге смерти?» Такое объяснение выглядело куда логичнее истории про женщину и инопланетянина, образовавших сплочённый союз и вместе выживающих среди льдов. Поражённая ужасной догадкой, Алекса завертелась на месте, высматривая Шрама среди льдов, но его не было. Вокруг не было никого и ничего. Даже разлома во льду, оставленного взрывом. Она бесповоротно заблудилась во льдах и теперь брела неизвестно куда, сгибаясь под порывами ветра, силящегося сбить её с ног.
В конце концов несчастная так обессилела, что даже её зрение начало расплываться. И в этой дымке, за преградой в виде застывшего поля ледяных глыб возникло нечто ужасное. Некая тень, неотчётливо различимая на фоне окровавленного умершей до рождения зарёй неба. В первый миг Алекса показалось, что это причудливой формы облако, опустившееся слишком низко к земле, но приглядевшись, она поняла – там было кое-что иное. Нечто гораздо более зловещее. Фосфоресцирующая, пурпурная дымка, вобравшая в себя все цвета полярных сумерек, осветила неясный силуэт, обрисовав его очертания на фоне клубящихся облаков.
Это был исполин – настолько огромный, что доставал главой до небес! Такое создание просто не могло существовать в земных условиях. Оно умерло, раздавленное своим же собственным весом, и тем не менее, Лекси видела его. Пока что ещё не отчётливо, но всё же достаточно, чтобы не сомневаться в его реальности. Когда же это хтоническое чудовище сделало шаг (всего один короткий шаг, за раз покрывший десятки метров) ей навстречу и выступило из поднятой метелью пелены, женщина поняла, что даже самые мрачные кошмары, рождённые человеческим воображением, бессильны сравниться с истинным обликом исполинского монстра.
Больше всего он напоминал доисторического ящера, но при этом был покрыт хитином как ракообразное. Чёрные щитки, покрытые сложным узором выпуклостей и канавок, создавали иллюзию рыцарских доспехов, стилизованных под человеческий скелет. Нижние конечностей этого существа напоминали лапы гигантской ящерицы, с выгнутыми в обратную сторону коленями, а из его массивных плеч росли две пары довольно длинных трубок. В сочетании с неестественно-длинным, и похожим на позвоночник хвостом впечатление возникало весьма странное. Будто кто-то пытался соединить несколько абсолютно не подходивших друг другу в видовом понимании существ и, в конце концов, преуспел в своём поистине-странном желании, создав нечто по-настоящему ужасающее.
Уродливая голова, возносившаяся над землёй на высоту двадцатиэтажного дома как минимум, обладала странно вытянутой формой, напоминавшей то ли банан, то ли некое силиконовое изделие не очень приличного назначения. Это был чужой! Вне всяких сомнений. И при том настолько огромный, что рядом с ним и Матка, и даже синий кит, показались бы игрушечными. И почему-то он напомнил Алексе ужасного людоеда из сказок малых народов крайнего севера, чей облик ни один рассказчик так и не смог описать.
Грозной тенью нависнув над сжавшейся от страха девушкой, чужак распахнул огромную, словно пещера пасть,орошая льды дождём из тягучей слюны. Его бронированная туша затмила вечно чёрное небо, на котором остатки алого света умирали в агонии.
— Ты моя, – прорычал ужас, что был древнее этих льдов и даже самой Земли. И такая сила заключалась в его словах, что сама земля раскололась и пошла трещинами. – Я заберу тебя в Тёмную Страну, где солнечный свет – лишь миф, а тепло – воспоминание.
Одна из огромных, суставчатых лап чудовища метнулась вперёд и, преодолев ледяную равнину, перехватило Алексу поперёк туловища.Альпинистка закричала, не помня себя от страха. Мысль о том, что столь ужасное и безнадёжное место действительно может существовать и её сейчас заберут туда и оставят там навсегда, привела её в неописуемый ужас. Нет, а какая женщина на её месте захотела бы, чтобы представитель некой зловещей, нечеловеческой расы похитил её и утащил в свои подземные пещеры?
