— Мой сладкий язычок, – ворковала Джульетта, оставляя в покое губы эльфа, чтобы приникнуть к его шее. – Мои сахарные ушки.

Её рот перемещался вверх по коже эльфа, пока не добрался до мочек заострённых ушей и не захватили их, впиваясь со всей силой. Маэтор даже застонал от ощущений, и запрокинул голову в объятьях любимой женщины, подавляя срывавшийся с губ стон.

Может быть они и не были счастливы, но по крайней мере приблизились к этому состоянию настолько, насколько было возможно.

========== Утро рабочего дня. ==========

Комментарий к Утро рабочего дня.

Повествование стихийно продолжается, но поскольку новые главы будут выходить достаточно редко оставляю статус «Завершён».

Если поутру ты просыпаешься от поцелуя любимой жены, которая будит тебя, чтобы приласкать и сделать приятно, ты можешь считать себя счастливчиком. Ну а если же всё происходит с точностью до наоборот, и твой сон прерывается чувствительным тычком под рёбра, за которым следует ещё и скандал, который наверняка испортит настроение, можешь смело записываться в неудачники.

Именно такая мысль пришла в голову Маэтору, когда острый локоток любимой жёнушки со всей силы врезался в его бок. Было не столько больно даже, сколько неожиданно. И обидно. Очень обидно. Он ещё даже глаза не открыл, а уже успел почувствовать себя самым несчастным эльфом в городе, о чем незамедлительно сигнализировал протяжённым стоном – не громким, но жалостливым.

Если бы у Джульетты сохранилась хоть капля сочувствия, она бы оставила супруга в покое и не стала бы продолжать, но нет. В гневе эта особа была абсолютно-безжалостна, а потому тычок повторился. Маэтор вынужден был разлепить глаза и посмотреть на свою мучительницу. Заспанная, она лежала рядом, приподнявшись на локте и глядя на него сверху вниз. Видок у неё был недобрый.

— Ты изменил мне, сволочь – даже без намёка на вопросительную интонацию, заявила женщина, обвиняя его чёрт пойми в чём.

— Что? Когда это..? – возмутился остроухий, ожидал всего чего угодно, но только не этого. Маэтор всегда был верен супруге и очень её любил, а потому имел полное право отмахнуться от столь нелепого заявления. Но не стал. Ревность была пунктиком благоверной, а потому сбрасывать её слова со счетов, точно не стоило. Наоборот – к ним стоило отнестись с полной серьёзностью.

— Только что. В моём сне, – Джульетта пихнула его ещё раз, специально ударив в то же самое место – чтоб побольнее было – после чего продолжила разъяснять. – С моей бывшей подругой. Ещё и красный камзол для неё нацепил, между прочим. Как для меня, так: «Я такое не ношу», а как для неё, так: «Пожалуйста». Ну ничего, я вас обоих избила за это. В основном её, конечно, но и тебе досталось будь здоров. Физиономию я тебе начистила так, что мать родная, наверное не узнала бы. На эльфа стал не похож.

— Ты никогда не просила меня надеть красный камзол, – решился вставить своё, ничего не значащее в данный момент слово, пока супруга набирала в грудь воздуха перед очередной гневной тирадой. Особого смысла в этом, конечно не было – охваченная ревностью, Джульетта не слышала оправданий и не придавала значения словам. Но иногда её всё же можно было сбить с толку. Отвлечь и перевести разговор в спокойное русло, за счёт этого погасив конфликт. И сегодня ему, кажется, удалось это провернуть.

— Не просила, – с капризными нотками в голосе подтвердила черноволосая, – Но это не означает, что мне бы этого не хотелось.

— Нравятся парни в красном? – недоумённо уточнил эльф. Он был рад, что обернувшаяся богиней мщения супруга отвлеклась от его скажем так, «неверности». Однако еще больше он не понимал такой любви к красному цвету, который всегда считал тревожным.

— Нет, но… – одно небрежное движение плечом и пряди чёрных волос заструились по бледной коже, скрывая от его взора соблазнительные подробности. – …может быть, мне бы хотелось, чтобы ты поступился своими принципами ради меня. А то красный он видите ли не любит. Я там для него ночные сорочки покупаю, наряжаюсь, а он, гляди-ка ты, ещё и нос свой смеет отворачивать.

И снова она ткнула его, правда на этот раз не в бок, а в плечо, и не локтем, а кулаком, но сути этого не меняло. Джульетте было всё равно – из-за чего ругаться, пока она могла продолжать это делать, выплёскивая на него гнев и раздражение. Сменив тему, Маэтор ничего не выиграл. Он понимал это, но не сдавался, отказываясь возвращаться к обсуждение его так называемой «измены».

— Ты же знаешь, почему я так отношусь к этому цвету, – Это цвет невинной пролитой крови, цвет огня и опасности, цвет пре…

— Знаю, – резко оборвала его черноволосая. – Друг, что предал тебя, тоже любил его. Не соскакивай с темы. – ты изменил мне!

— Во сне, – осторожно напомнил Маэтор, надеясь что благоверная всё-таки сумеет осознать разницу между сном и реальностью.

— Во сне, – ничуть не смутившись подтвердила Джульетта, глядя ему в глаза. – Или ты сейчас скажешь, во сне – не считается?

— В твоем – нет, – разорвав зрительный контакт, остроухий перевернулся на спину и закрыл глаза. Он понимал, что его снова могут ударить и, скорее всего, ударят, но должен был продемонстрировать несостоятельность предъявленных женой обвинений.

— Это почему это нет? – насторожилась Джульетта, забравшись на него. Чтобы продолжать смотреть мужу в глаза она перекинула ногу через его бедро, и взгромоздилась сверху, устроившись на нём в позе всадницы. При этом её руки оказались в опасной близости от его шеи. И пусть пока что брюнетка не спешила пускать их в ход и просто упиралась ладонями в грудь, это в любой момент могло измениться. Чувство опасности оказалось странно-бодрящим. Словно прогулка по краю бездонной пропасти.

— Потому что я вечно снюсь тебе то изменщиком, то обманщиком, – открыв глаза, Маэтор посмотрел на написавшую над ним возлюбленную. Джульетта была прекрасна в своём гневе и наготе – слегка помятая, растрёпанная, немного похожая на ведьму.

— А вот не знаю, почему так, – подозрительно прищурилась она, топчась по нему ладонями, словно огромная кошка, с которой эльф так часто её сравнивал. – Может это моя интуиция так предупреждает меня? Говорит – присмотреться к тебе повнимательнее.

— Интуиция так не работает, – не совладав с искушением, остроухий потянулся к девичьему бедру, за что сразу получил по лапе.

— Откуда тебе знать о том, чего у тебя нет? – возмутилась Джульетта, одновременно отбиваясь от его попыток облапать себя. И если её полушутливые удары ещё можно было стерпеть, то заявленное было уже оскорбительно. У Маэтора, как и у любого эльфа, была интуиция, и получше, чем у большинства людей. Однако ему ему было лень, ругаться ещё и из-за этого, доказывая что-то жене.

— Оттуда. Тебе не в первый раз уже такое снится. После того, как мы сходили на представление артистов, тебе приснилось, что я с той певичкой тебе изменяю, – начал эльф, начиная перечислять уже косяки благоверной, которых тоже оказалось немало.

— А-а-а, это когда я для вас двоих ещё яд варила? – серые глаза Джульетты тьмой, свидетельствовавшей о потаённом безумии.

— Ага, – в тон ей поддакнул он. – Даже два яда, тот что убивает медленно и мучительно – для нас, и тот, что быстро – для себя.

— Я это помню, – Джульетта мечтательно улыбнулась. При этом вид у неё был такой, словно она вспомнила о чём-то забавном.

— Или в тот раз, когда меня в твоём сне вообще какая-то малолетка соблазнила, – остроухий обвиняюще ткнул жену пальцем.

— Не трогай, – сразу же возмутилась та. – У меня от твоих костлявых пальцев синяка будут. И вообще не лапай меня, я злая!

— Да ты всё время злая, – хмыкнул он, продолжая вдавливать палец в бок супруги, вызывая у той болезненные подёргивания.

— И вовсе и не всё время, – попытавшись стряхнуть его руки Джульетта неосознанно лишила себя опоры, чем Маэтор и воспользовался, перевернув девушку под себя. Она и пискнуть не успела как уже оказалась на спине, прижатая к ложу его телом.