— Что случилось командир? — внезапно и тихо, как может только он, подошел ко мне Алешин, — я только что видел Настю.

— Она требует, чтобы я взял ее с собой.

— И правильно делает, ну ты сам знаешь, как она к тебе относится. Это весь отряд видит. Дивчина сохнет по тебе, Василий, места себе не находит. Ты ее спас, вспомни, что хотели сделать с ней фашисты. Она потеряла в первые дни всех своих родных при бомбежке.

— Ты прекрасно знаешь, кто я и откуда, я не могу ее взять с собой, как и остаться здесь.

— Понимаю, но на войне даже один день — это порой целая жизнь. Ты тоже об этом подумай, командир. И еще, мы идем на поиски детей, а хороший медик, тем более девушка, может нам пригодиться.

— И ты, Брут? — улыбнулся я, — ладно, что с вами делать? Скажи ей, чтобы собиралась. И головой за нее отвечаешь.

— Я воль, май фюрер! — сделал зигу Алексей, заставив меня рассмеяться, и убежал.

«Весь отряд видит» — вспомнил я слова Алешина. — «да, пусть будет, что будет, он прав, мы живем один только миг». На сердце стало сразу очень легко, будто упал тяжелый камень.

Я осторожно смахнул с формы божью коровку и медленно побрел в сторону лагеря.

Наш отряд отправился в путь сразу, как стемнело, мы решили двигаться всю ночь, а утром попытать счастье и завладеть машиной. Впереди тихо, несмотря на свой богатырский рост, шагал Алешин, позади него растянулась цепочка разведчиков. Я с Настей на руках шел практически последним, замыкал нашу группу мой верный оруженосец Чопорец с моей винтовкой на плече. Мы продвигались без остановок в приличном темпе, планируя за ночь преодолеть 30–35 километров. Звуки ночного леса совершенно отличались от дневного монотонного гомона птиц. На свою тропу сейчас вышли разные ночные лесные хищники, птицы и зверьки, которые периодически разрывали тишину странными завораживающими звуками. От этих звуков Настя иногда вздрагивала и крепче прижималась ко мне, совсем как ребенок в детстве. Временами мне казалось, что я вот так носил ее на руках уже очень долго, словно мы вдвоем были созданы для этого и друг для друга. Я чувствовал тепло ее тела, которое наполняло и проникало в меня, добавляя мне энергии. Я хотел, чтобы эта ночь длилась вечно. Иногда мы встречались с Настей глазами и я понимал, что видимо она хочет того же, чтобы ее всегда сжимали эти сильные руки любящего мужчины.

Неожиданно мы вышли к небольшой реке, и Алешин предостерегающе поднял руку. На другом берегу нас ждала неизвестность, даже если реку можно было форсировать вброд, следовало быть бдительными. Я осторожно поставил Настю на ноги и подошел к Алескею. Моя система в режиме ночного видения не видела опасности, следовало только разыскать подходящий брод. Несколько разведчиков осторожно спустились к реке и разошлись в разные стороны, чтобы найти лучший путь через водную гладь.

— Командир, в ста метрах отсюда есть подходящее место, но все равно придется раздеться, чтобы не промочить одежду и не разводить потом костры. Сначала пойдем мы, потом вы с Настей, — деликатно сказал Алешин.

— Хорошо, — сказал я. Чопорец помимо моей винтовки заговорщически забрал у Насти ее сумку с медикаментами, висящую на плече. Вскоре за кустами сначала раздались тихие голоса, а затем и всплески воды, когда мои разведчики заходили в воду. Мы с Настей остались абсолютно одни.

— Помоги, мне, Василий, — сказала Настя очень буднично, сразу перейдя на «ты» и, расстегнув портупею и плечевой ремень, сбросила их на землю. Также она, смотря мне прямо в глаза освободилась и от пояса, который тихо упал к ее ногам. Повернувшись ко мне спиной, она начала стягивать через голову свой черный китель. Я осторожно помог ей, потянув китель вверх, под ним оказалась светлая табачно — коричневая рубашка, которую она начала медленно расстегивать на груди. Затем она как девочка протянула руки вверх и я осторожно снял и рубашку. Только теперь я смог рассмотреть ее спину, которая вся была испещрена многочисленными и глубокими словно неведомые руны узорами-рубцами и залита зеленкой, делая ее совершенно непохожей на человеческое тело.

— Нет, не смотри на мою спину, она не красивая, — весело сказала Настя и повернувшись ко мне лицом, распустила свои волосы и взмахнула своими кудрями, рассыпая их по тонким изящным плечам. Теперь на ней ничего не оставалось кроме длинных брюк — черных с белыми кантами и черной штрипкой, заправленных в высокие блестящие сапоги. Она стояла в свете луны, словно таинственная Валькирия, только что снявшая свои доспехи, улыбаясь и наслаждаясь производимым на меня эффектом. Ее кожа и высокая грудь были достойны кисти самого именитого художника. Моя сердце бешено стучало, отдавая в висках, я не мог ни пошевелиться ни вымолвить хоть слово, словно умер и оказался в небесном чертоге — Вальхалле.

Ничего больше не говоря, Настя подошла ко мне и очень осторожно, но страстно и требовательно поцеловала меня в губы, давая всем своим видом понять, что я теперь нахожусь только в ее власти.

Дальше все слилось в один упоительный миг, в котором доминировала и вела партию только она. Я удивился, насколько огромным и разнообразным может быть арсенал ласк девушки, для которой стал смыслом жизни…

Уже светало, когда моя неутомимая наездница Валькирия выпустила меня наконец из своих страстных объятий.

Сняв со своей прекрасной шеи небольшой медальон, она протянула его мне со словами:

— Это медальон моей бабушки, и ты знаешь у меня его не забрали, это — оберег. Я знала, что пока он на мне, то со мной ничего не случится, теперь я хочу чтобы он всегда был у тебя. Едва я прикоснулся к медальону моя информационная панель ожила:

Амулет Феникса

Мифический Артефакт. Открыта новая способность: возрождение с сохранением достигнутых параметров.

После протяжно-сладкого и долгого поцелуя Валькирия осторожно надела мне на шею свой Артефакт, означавший невероятную силу в этом мире.

Повтор миссий активируется автоматически после провала миссии, выбор миссий возможен в произвольном порядке.

Все, что со мной произошло на берегу этой реки, было похоже на магический ритуал, которым полностью управляла моя прекрасная Валькирия.

Пройдя вместе через этот ритуал, мы потом взявшись за руки перешли и через реку, словно проделав обряд крещения или очищения.

Наше долгое исчезновение точно осталось незамеченным в отряде. Мои люди расположились на отдых, так как уже светало. Алешин просто молча протянул мне фляжку, когда я подошел к нему.

— А ты был прав, — сказал я ему, сделав большой глоток, — иногда краткий миг может показаться вечностью. Я словно побывал в Вальхалле. Я умер и снова воскрес, как будто переродился.

— С возвращением, командир, — сказал мне Алешин, — это лучшее, что может случиться с мужчиной!

Кто может быть красивее счастливой женщины? Кто может быть сильнее любящего мужчины? Если бы кто-то задался этими вопросами в моем отряде, то ответ был бы очевиден, и он у всех находился перед глазами. Со стороны могло показаться, что я не расставался с Настей ни на минуту. Красивые глаза девушки светились невероятным счастьем, и я любовался каждым ее движением, наслаждался запахом волос и звуком голоса. Прикасаясь к ней всякий раз, я ощущал немыслимое и ни с чем несравнимое блаженство, а она отвечала на мои ласки всегда с такой страстью, словно ее горячее сердечко было создано только для этого. Наши сердца звучали в такт, и казалось, что мы сейчас живем словно в раю, а вовсе не пробираемся скрытно в тылу врага на самой жестокой войне. Именно в такие минуты в человеке раскрываются все самые хорошие качества и просыпаются скрытые таланты. И я начал писать стихи про любовь и про нас с Настей, но так как я был далеко не Пушкин, то конечно стеснялся показать их своей Валькирии. В конце концов, исписав за несколько дней целую трофейную тетрадь, я спрятал ее и решил, что отдам ее Насте только перед самой разлукой. При мысли о том, что это рано или поздно произойдет, мое сердце сжималось в такой тоске, что я шел и молча забирал у Алешина его флягу. Словно понимая, что происходит в моей душе, он также без слов вырывал у меня флягу и незаметно подзывал ко мне Настю. В этой девушке для меня таился целый мир и какая-то магия. Я понимал, что полюбил ее с первой секунды, с первого взгляда. Если ее какое-то время не было рядом, я уже начинал волноваться и искать ее глазами. И действительно, как только она подходила, я сразу забывал обо всем и меня переполняло непередаваемое ощущение счастья. Лишь где-то в глубине души я понимал, что цена за эти минуты счастья будет очень высокой.