– Чего у них там? Пожар что ли? А чего тогда все веселые такие? – не предаваясь долгим размышлениям, она доверчиво покорилась общему движению и вскоре оказалась у высоченной снежной горы. Высотой, неверное, с половину столетней ели. Ну, или немного меньше, но все равно очень высокой.

Тут и там животинки разных мастей скатывались по одиночке и группками, сидя на мягких попках, на картонках и бог знает на чем еще. В воздухе стоял отчетливый запах радости, веселья и беззаботности. Особенно здорово скатываться целой толпой, сцепившись друг с другом, как рябинки на одной веточке. Мчаться, все набирая и набирая скорость, а потом сталкиваться и барахтаться всем вместе у самого подножия ледяной горы.

Попиелику тут же подхватили чьи-то лапки, и вот она уже мчится вниз с пугающей и восхитительной скоростью.

– Я мчусь как орееел! – кричала она и хохотала во весь рот. Накатавшись вдоволь, она решила поискать подружек, но как назло, ни одной не могла увидеть. Народу собралось так много, что мордочки животных, клювы птичек и личики лесных духов смешались в удивительный, но совершенно неразличимый калейдоскоп. Вдруг кто-то постучал ее по плечику. Она обернулась. Перед ней стоял совершенно незнакомый ёж.

– Простите. – еж заскромничал. – Это Вы та самая соня, которая отказалась спать?

– Та самая? Наверное…

– О! Я Ваш поклонник…ну, то есть… – еж еще больше застеснялся.

Тут к ним подбежал белый кролик и, хлопнув себя по коленям, закричал.

– Да не может быть! Это благодаря тебе мы с ежом наконец-то не расстаемся зимой.

Попиелика, ничего не соображая, хлопала глазами.

– Видишь ли, – попытался объяснить ей кролик, – мы с этим колючим – друзья. – Он хотел обнять ежа за плечи, но в последний момент передумал. – Но он без конца спит. Я жду его всю зиму. А в этом году весь лес узнал, что оказывается зимой можно и не спать. Это же какая куча времени на игры теперь!

– И на уборку. – добавила тихо Попиелика.

– И на уборку. – грустно вздохнул ежик.

– Я уж не знаю, ребята, что у вас там за тайная встреча чистоплюйщиков, но мы должны отметить эту грандиозную встречу! А давайте все придем сегодня к тебе, Попиелика, и устроим праздник!

Попиелика была настолько удивлена новостями, что не смогла сообразить, как бы ему аккуратно отказать. Она уже представила, какой недовольный вид будет у Шишиги, когда она узнает о внеочередном празднике.

Попиелика только и смогла осторожно спросить: «Простите, а кто эти все, кто придет сегодня на праздник?»

– О! Да ведь ты же ничего не знаешь! – хлопнул себя по лбу кролик. – Тут после твоей выходки начался такой переполох. В каждом дупле и гнездышке, в каждой норке и хатке начались разговоры. Всюду зверюшки стали отказываться от зимней спячки. Ты подтолкнула их на такой смелый шаг!

– И очень много таких отказавшихся оказалось? – окончательно теряя покой, спросила Попиелика. Ей вовсе не хотелось кого-то подталкивать от чего-то отказываться или на что-то соглашаться.

– Ух, таких выше кроны вашего дуба! Лес-то большой! Это вы сони только у своего дома третесь. В морошковых кустах да в черничной траве. А лес он такой…

– Огромный! – напомнил о себе еж.

Шишига на удивление спокойно отнеслась к новостям, даже будто слегка радостно.

– Что ж, сварим борщец. – сказала она, потирая руки по дороге на кухню.

– О! А ты разве готовить умеешь?

– А в чем сложность? Это просто не моя забота. Берись за свеклу, перец горошком, и…и…и всякие там овощи. – скомандовала Шишига. – Да не сгрызи все, пока чистишь-режешь.

Первые пять овощей почистить было легко, затем Попиелика устала и хотела было под каким-нибудь благовидным предлогом свинтить от обязанностей, но, поразмыслив, осталась. Все-таки она эту кашу заварила. Еще немного помучившись, она совсем раскисла. Руки начали неприятно ныть. Шишига пела на непонятном языке свои непонятные песни. Попиелика слушала молча и в какой-то момент заметила, что ей нравится смотреть, как картофельные очистки спиралькой покидают плод, будто кружась в своем картофельном танце. Это даже интересно по-своему. Вот только лук подвел. Как она ни старалась зажмуриваться, он все время норовил брызнуть своей остротой прямо в глаза и нос.

Когда все приготовления были закончены, каждый извилистый коридорчик, каждая уютная комнатка и крутая лестница заполнились ароматами домашней пищи. У девчонок еще хватило времени на украшение дома. Попиелика вырезала гирлянды из снежинок, а Шишига, беспрестанно бурча, заметала бумажные обрезки.

Наконец зазвенел колокольчик у входной двери. Попиелика побежала открывать двери, а Шишига подняла прихватками большущую, гораздо больше нее самой, кастрюлю с супом.

– Ох, борщец-переборщец. – не без удовольствия пропела она. Затем вынесла кастрюлю в большую гостиную, куда ввалились краснощекие замерзшие, но веселые зверюшки, птички, лесные духи и даже моль с бантиком. Спячие и неспячие, подростки, молодежь и пара старичков, вспомнивших юность. Всех их было так много, что, оглядев эту ораву и смерив взглядом кастрюльку, Шишига проговорила по слогам: «Пе-ре-бор-щец!»

Тем временем гости только прибавлялись. И все приносили что-то вкусненькое из своих запасов на зиму: мед, варенье из грецких орехов, настойку на пьяных ягодах и другие вкусности. Вскоре круглый деревянный стол, который Шишига выделила под гостинцы, был полностью заставлен, и новым гостям приходилось ставить вкусное на кресло и на пол рядом.

Тут пошел такой балаган. Все о чем-то болтали. Здесь танцы, там песни. В углу у печи организовали кружок любителей литературы. К полуночи все так устали от радости и общения, что каждый заснул там, где притулился. Кто нашел себе местечко в спичечном коробке, кто в ящичке. Даже Шишиги, пришедшие из других домов, умаялись.

– Столько беспорядка, ах, столько беспорядка. – крутились они с метлами и ведрами, но дела никак не приходили в порядок.

На утро все пошло по новой. Гости ели, пили, болтали. Под вечер пошли гурьбой кататься с горки. Так весело, но утомительно прошла неделя. Однажды за чаем крот из клуба любителей вечернего чтения резко вскрикнул: «Друзья! У меня есть сенсационное заявление! – он вскочил на журнальный столик, чтобы его все могли увидеть. – Я узнал, что завтра начнется Великая Северная ночь!»

– Великая Северная ночь? Что за Великая ночь? – спрашивали животинки друг у друга. Попиелика обратилась к Шишиге, которая из дальнего угла смотрела на кавардак в доме с казавшимся равнодушием.

– Ну, Великая ночь. – устало сказала она, сверившись с часами на руке. – Ну, да, Северная ночь, собственно, она уже пришла.

Зверюшки подскочили к окнам, чтобы посмотреть на Великую Северную Ночь, которая уже пришла, но за окном виднелась только полная непроглядность.

– Ну и где же она? – разочарованно спросил паренек из сонь по имени Тоинёе.

– Да везде! – раздраженно гаркнула Шишига. – Везде. Только вы же не видите ничего из-за своих усов. Ложитесь спать. – уже более мирным тоном сказала Шишига. – Поспите и с утра все поймете.

Кое-кто из неспячих хотел объяснить, что из года в год в начале декабря солнце уходит отдыхать. Но спустя несколько недель возвращается, совсем юное и свежее. Такое голубое прохладное солнце нового года. Но Шишига пришикнула на них, погрозив пальцем, и погасила все свечи в доме одним коротким выдохом.

Тоинёе, на удивление любопытный паренёк из сонь, встал раньше всех. Ему не терпелось узнать про Северную Ночь. Часы в доме давно встали, и он не знал, который час. А так как в доме и за окнами царила абсолютная тьма, то он решил, что до утра еще далеко.

– На самом дело утро уже наступило. – глядя мимо него, сказала Шишига. – Просто солнце не взошло. И не взойдет. – она хотела было дорассказать ему, что это не навсегда. Но он был столь нетерпелив, что, не дослушав ее, побежал будить сородичей. А Шишига так устала, что не удосужилась его остановить.