Он подошёл ко мне и наконечником трости подцепил мою рубашку, задрав её вверх. Я пытался сказать, что они ошиблись, и я точно не стану ценным товаром, но из-за кляпа выходило только бессвязное мычание.

– А ну тихо! – мужчина пару раз ткнул тростью мне в грудь и бока, отчего вновь вспыхнула боль. – Не смертельно, ребра целы. Вам повезло. Пять тысяч и расходимся.

– Да чтоб тебя, жулик. По рукам.

Торговец бросил ему мешок с монетами и, больше не глядя в мою сторону, прошёл вперед. Меня подтолкнули и повели следом. Сердце билось где-то в горле. Страшно. Боги, как же страшно.

Меня отвели к кучке связанных людей. И теперь, нас всех передали в руки то ли стражников, то ли наёмников. Их лица закрывали шлемы, а с пояса свисали мечи, их облачение и эмблемы на доспехах говорили о принадлежности к городской страже. Они вели нас цепочкой по странному туннелю, и никто даже не пытался вырваться. Все юноши были либо худыми, либо наоборот имели лишний вес. По первому взгляду становилось ясно, что никто из них не занимался тяжёлой работой. Возраста же мы были примерно одинакового. Кто же все эти люди?

Мы резко остановились перед дверью. Первому из цепочки развязали руки и потом вынули кляп. Юноша сделал резкое движение, пытаясь вырваться, но один из стражников легко припечатал его рукой к стене.

– Без глупостей, заходим по одному. Пока ваша шкура ничего не стоит, – гаркнул он.

Трясущегося парня впихнули в дверь, не прошло и нескольких минут как уже отправился следующий. Остался только один, потом должен был идти я. Желудок сжался, и тошнота подкатила к горлу. Успокоившийся страх нагрянул с новой силой. Сколько бы сказок я не читал, о скольких бы приключениях не мечтал, в реальности я оставался трусом.

– Теперь ты, – стражник взял меня за плечо и, одним движением срезав верёвки, толкнул в комнату.

Первое, что я увидел, было огромное кресло, повёрнутое ко мне высокой резной спинкой. За ней не было видно, кто в нём сидит. Рядом стоял высокий мужчина с длинными волосами и прикрывал ладонью нос. Атмосфера душила, а воздух казался тяжёлым и спёртым. Свет от факелов был направлен в основном на дверь и от этого глаза не привычно резало.

– Начинай.

Я вздрогнул, когда из-за моего плеча возникла рука с книгой. Ноги стали ватными.

– Читай, немедленно! – бас позади меня напугал ещё сильнее.

Трясущимися руками я открыл книгу, буквы расплывались перед глазами. Глубоко вздохнув, словно от этого зависела моя жизнь, я погрузился в них.

– …

  Я читал и читал, уплывая всё глубже в написанное, и уже не видел ни комнаты, ни людей, ничего. Вокруг меня были чистейшие озера, сочная трава и бескрайнее небо. Вокруг меня всё было живым.

– Достаточно, – меня резко оборвал мужчина, стоявший возле кресла.

  Замерев, я с удивлением осознал, что ещё немного и мог бы провалиться в пустоту, как тем утром. Это было слишком опасно. Вокруг опять сгустилась духота. Мне хотелось крикнуть или сказать хоть что-то, но я не мог, язык словно стал каменным.  Длинноволосый о чём-то перешёптывался с человеком в кресле и кажется сильно хмурился. Стук, удар кулака по подлокотнику. Что происходит?! Мужчина покачал головой и, переведя на меня взгляд, сказал:

– Подходишь. Встань на колени и опусти голову. Не смей её поднимать.

  Ледяной голос пробирал до костей. Я подчинился и сделал всё как велели, ожидая, что угодно. Послышался шорох одежды и небольшой металлический звон. Ко мне подошли, и я увидел кожаные ботинки, расшитые витиеватым узором, и полы плаща, ниспадающего под ноги. Внезапно к моей шее прикоснулось, что-то холодное. Я вздрогнул, но быстро понял – на меня надели ошейник. Звякнула застежка, чуть зацепив кожу, и я невольно дёрнулся. От этого рука незнакомца слегка скользнула по моей шее, обдав ещё большим холодом. Шорох одежды, и он покинул эту комнату, а я так и остался стоять на коленях с опущенной головой.

– Молодец, послушание хорошее, может и не так всё плохо будет, – протянул длинноволосый. – Можешь встать и поднять голову. Дже́ральд разберись с остальными.

Он махнул рукой, и за моей спиной скрипнула дверь. Теперь я остался наедине с этим мужчиной, выглядевшим утончённо, как аристократ. Он потёр переносицу и задумчиво осмотрел мою шею.

– Ты не раб, если тебе интересно, хотя я бы отдал предпочтение ему, нежели твоему нынешнему положению, – его взгляд обратился за мою спину. – Ты быстро, это к лучшему. Ещё хоть немного в этом сыром подземелье, и я сума сойду. Отведи его и проследи.

– Но… – я попытался спросить хоть что-то, но мужчина лишь пренебрежительно махнул рукой.

– Завтра, всё завтра. Джеральд, да уведи же ты его.

Меня не сильно подтолкнули, и тогда я обратил внимание на человека, стоявшего за мной. Это был мужчина, по сравнению с которым те стражники казались мелкими и незначительными. На нём были надеты облегчённые доспехи с выгравированным гербом Дартелии, а возле бедра крепились ножны с тускло поблёскивающим эфесом. Таких гигантов я видел только один раз – они сопровождали нашего короля. Это была его личная охрана. Говорят, что их специально растили и готовили для служения его величеству.

Кивнув мне коротко стриженой головой, он направился к выходу. Я поторопился за ним следом. Мы шли в тишине по длинному каменному коридору, который освещали факелы на стенах. Он был намного просторнее того мерзкого туннеля по которому нас доставили в это место и пах просто сыростью. Что же стало с остальными? Моё сердце бешено стучало. Их убили? Сомневаюсь, что оставили в живых.

Мужчина внезапно остановился, и я чуть не налетел на него.

– Боишься? – усмехнулся он. На его грубоватом лице появилось подобие улыбки. Выглядело это, откровенно говоря, жутко.

Я промолчал.

– Говори, – потребовал он.

– Я теперь… кто? –  что со мной будет? Сколько мне осталось? Слова застряли в горле.

Брови стражника взметнулись вверх, а лицо приобрело крайне недоумённое выражение.

– Ты что, совсем тупой или от радости остаток мозгов растерял? – он хохотнул. – Ты же пробовался в Словотворцы короля.

Словотворец короля? Я находился во дворце? Всё было куда хуже, чем мне представлялось. Я попал не в рабство, а скорее на верную смерть. Какова вероятность, что вымершее чудо было мной? Правильно, меньше нуля. Теперь я стал понимать, кого приводили сюда и как. То, треклятое письмо. Не знаю, на каком языке оно написано, и вообще может это была подделка, но уверен дело именно в нём. Недаром этот дед так странно на меня косился, когда я смог его прочитать. Это было ошибкой. Старик искал по писчим лавкам, помогая собирать товар на продажу и надо же было мне именно тогда решить сыграть благородного рыцаря. А теперь, как только об этом узнают, то меня отправят на виселицу.

– А-а-а, – стражник расценил моё изумление по-своему, – так ты, наверное, про слухи те. Болтают всякое, что наш король мальчиков ищет, в рабство к себе забирает и убивает их потом. Не бойся, не тронут тебя.

Его взгляд переместился мне на шею. И я невольно протянул руку к ошейнику. Он был кожаным и не широким с вплавленным в него камнем.

– Но вот его придётся пока поносить. Это своеобразное напоминание тем, кто видит тебя – «собственность короля».

Его голос прозвучал тоскливо, но я не придал этому значения. Остаток пути прошел в тишине. Голова шла кругом, и я не заметил, как мы уже стояли в просторном коридоре перед дубовой дверью. Стражник указал на неё. Я протянул руку и толкнул дверь от себя. Добро пожаловать меня домой. Невесело усмехнувшись, я сделал первый шаг.

Моя комната оказалась просто огромной, по сравнению со старой. Большая кровать, застеленная серым покрывалом, располагалась напротив маленького окна. Одну стену занимал большой шкаф и низкий сундук. Возле другой стоял небольшой стол с двумя деревянными стульями. На нём была зажжена лампа, от которой исходил мягкий и приятный свет. Ничего лишнего. Просто пустое и холодное пространство. Первая ночь не дома. Всё случилось так быстро, что я даже не успел вспомнить о своей семье. Что они подумали, когда я не вернулся домой? Как там Ия? Я осел на пол и зажал голову руками. От пустых стен громко отразился мой всхлип. Я не плакал с детства, но сейчас мне как никогда хотелось оказаться в своей маленькой комнате с проклятым пауком в углу и привычно сжимать в руках отцовскую книгу. Книга! Я вскинул голову. Она, скорее всего, потерялась, единственная дорогая мне вещь. Всё это была расплата за мою опрометчивость.