– У меня клубника есть. – Самсон нежно погладил большим пальцем запястье. – Хочешь?

Вытянувшееся в удивлении лицо Лерки позабавило мужчину, и он чуть не рассмеялся, но, вовремя сдержавшись, встал с корточек и потянул парня за собой на кухню, где на столе стояло большое блюдо с фруктами. Самсон, не спрашивая, налил себе и Лерке по кружке чая и сел напротив. Еще никогда Лер не чувствовал себя одновременно настолько растерянно и нелепо. Даже если бы ему захотелось есть, то не под этим прицельным взглядом. Покрутив фарфоровую кружку в руках, Лер сделал несколько глотков и прилип глазами к столешнице.

Сколько бы длилась эта пытка молчаливым любопытством, неизвестно, но Самсона отвлек звонок. Причем отвлек надолго, поначалу спокойный мужчина к концу разговора на кого-то рычал. В противовес этому Лер расслабился и даже принялся за общипывание виноградной кисточки. Телефонный разговор Самсона закончился неожиданно, и не успел Лерка морально подготовиться к продолжению этого гиперстранного вечера, как следующий вопрос Самсона поверг его в пучину паники и негодования.

– Тебе нужно в ванную? – Самсон заскочил на кухню, пошарил по ящикам в поисках сигарет и, развернувшись к Лерке, вопросительно взглянул на застывшего в шоке парня. – Нужно или нет?

Лер кивнул и то только потому, что планировал найти в ванной хотя бы бритву и засандалить ею ублюдку в глаз. Ничего не подозревающий о планах Лерки Самсон оставил его в ванной наедине с собой и снова с кем-то заговорил.

Уже позже Лер с трудом вспомнил свое состояние в тот момент, какие-то отрывки мыслей, дикую панику и злость. Странное сумеречное сознание просто накрыло его в тот момент, и пришел он в себя, только когда дверь ванной шарахнула о кафель и отборный мат Самсона посыпался словно дождь на его бренную голову. Лер даже не знал, что привело его в себя, стук об стену металлической ручки или цветастые выражения Самсона.

– Ты что, слабоумный?!

Самсон подбежал к раковине, забрызганной кровью, и, вырвав у Лерки из рук сломанную бритву, зашвырнул ту в мусорное ведро. Вообще, повреждения были абсолютно несерьезными, Лер просто порезал указательный и большой палец, пытаясь выколупать лезвие, но залитая кровью ванная и руки произвели на самоуверенного засранца впечатление. Лер даже выдохнул с облегчением, наблюдая за суетой Самсона и слушая его успокаивающие ругательства.

Ну а дальше, как только пальцы были забинтованы, его завели в прохладную спальню и толкнули на кровать. Пока Лерка примерялся как бы половчее заехать нахалу по физиономии, Самсон выключил свет, плюхнулся рядом и, сжав обалдевшего парня в своих руках, почти мгновенно заснул, напоследок назвав его психанутым рукожопом.

Так как одной из суперспособностей Лерки был сон в любых условиях, в любых обстоятельствах и позах, то, несмотря на всю абсурдность вечера и своего положения, Лер отключился в чужих руках следом за Самсоном. Истерзанный стрессом организм просто нажал на рубильник, и свет погас.

Ветерок лениво трепал светлую занавеску. Лер сонно моргал, вспоминая, когда Жанна успела сменить бордовый тюль на классический. Потом взгляд зацепился за валяющийся узел каната, такой обычно собаки грызут. Сонный мозг пытался найти информацию о собаке, но, перерыв все извилины, так и не нашел, потому отправил сигнал SOS спящему сознанию.

Лер резко сел и, потерев глаза, огляделся вокруг. Чужая комната подбросила воспоминания, освежая в памяти события вчерашнего вечера. Лер застонал и плюхнулся обратно. Самсона рядом не было, и хотя бы это в данную минуту радовало. Вообще удивительно, что он так долго проспал. Часы показывали восемь утра, притом что обычно Лер вставал в пять, а то и в четыре утра. Жанна его за это качество ненавидела, с трудом продирая глаза к полудню. А Лер просто обожал магию раннего утра, особенно в Москве которая и так-то никогда не спит, но хотя бы рано утром затихает.

Обычно глаза сами собой распахивались в нужное время, Лер умывался, шел на кухню мимо Жанкиной спальни которая слишком часто пустовала, а если не пустовала, то на разобранном диване валялась женщина-вамп, женщина-кошка, женщина-загадка… в пижаме с розовыми поросятами. Лер знал, что у Жанны в огромной гардеробной отдельный шкаф для изысканного нижнего белья, которое та скрупулезно подбирала перед встречей с загадочным женатым добродетелем, но дома Жанна спала в нелепых пижамах, которые неизменно поднимали Лерке настроение, когда он через Жанкину спальню выбирался на лоджию.

Поначалу Лер боялся, что разбудит Жанну, но та, как и он, имела сонный сюрикен по сну, только если Лер мог заснуть в любых позах и обстоятельствах, то у Жанны сонный сюрикен заключался в том, что раньше одиннадцати ее из пушки не разбудишь. Поэтому, привыкнув к этой особенности, Лер быстро выработал свой утренний ритуал, по которому после водных процедур и небольшой зарядки выходил на балкон и забирался в здоровенное, супермягкое кресло с подлокотниками, что словно подушки, и подставкой для ног.

Жанна не раз порывалась выбросить облезающее все сильнее кресло, но сама не могла выколупать здоровенного монстра с лоджии, а Лерка категорически отказался ей в этом помогать. Жанна попсиховала, а потом и сама распробовала кресло, доставшееся ей от бывших хозяев квартиры, которые наверное еще при строительстве дома его туда запихнули, потому что непонятно как его пропихнули в узкую балконную дверь. Жанна обычно забиралась в кресло вечерами, порой там засыпая, а Лерка утром переносил ее в кровать и, накрыв начальницу одеялом, сам забирался в нагретое Жанкой кресло.

Пожалуй, это кресло и раннее утро – единственное, что Лер действительно любил в Москве. Потому было очень странно, что он так поздно проснулся, в отличие от своего обычного графика.

Опустив ноги на прохладный паркет, Лер поднялся, размял плечи и, тихо подойдя к двери, прислушался – в доме царила полная тишина. Где же Самсон?

В просторной спальне с единственной грубо сколоченной кроватью и вместительным резным комодом нашлась еще и ванная. Лер решил, что ничего не потеряет, если освежится в чужой душевой, тем более впереди предстояло каким-то образом без потерь выбраться из столь гостеприимного дома.

Спустившись после душа вниз, Лер снова никого не застал. Побродив по пустому залу и кухне, Лер нашел свои нелепые тапки и, натянув их на ноги, почувствовал себя и увереннее, и по-идиотски одновременно. На кухне нашлась кофемашина знакомой марки – примерно такая же стояла у Жанны в офисе, Лер сделал себе кофе и сел с ним за широкий дубовый стол. Кофе пах божественно, а строгие края низенькой кружки блестели золотистым ободком. Лер блуждал глазами по кухне и пришел к выводу, что тут явно жил какой-то военный. Вокруг царил по-военному строгий порядок: одинаковые белоснежные кружки расставлены в особом порядке, все повернуты ручками вперед, чтобы удобнее было браться. На полке с чаем и кофе аккуратные баночки без этикеток, все специи в стеклянных склянках, тарелки разделены на два отсека: в одной плоские, в другой глубокие. Столешница блестит безукоризненной чистотой, ровно висит полотенчико на ручке духовки, а рядом с ножами аккуратной стопочкой стоят подстаканники.

Лерке остро захотелось капнуть на стол и в каплю поставить кружку, чтобы получился мерзкий, круглый отпечаток… но почему-то не стал этого делать. Была в этом порядке какая-то особая, гармоничная красота, которую не хотелось нарушать. Помыв кружку, Лер перевернул и, поставив ее на сушилку, наткнулся глазами на тяжелую золотую зажигалку и спортивный браслет, он сам с таким бегал. Сложив два и два, Лер понял, что Самсон возможно на пробежке и вот-вот вернется, а браслет он просто забыл, тем более четырехколесный монстр был на месте.

Так как телефон остался дома, Лер не мог позвонить Жанне или вызвать такси, да и собственное местоположение было неизвестно, но утро было солнечным, поэтому Лер решил, что прогуляется и при первой же возможности позвонит либо Жанне, либо кому-нибудь из приятелей, и они его заберут. Дожидаться Самсона не хотелось, точнее, не хотелось с ним видеться и о чем-то говорить. Тем более у Лерки не было ни одной идеи, о чем им «беседовать». Предъявлять психу за «похищение» Лерке с утра уже было лень, только лишние, ненужные эмоции от выяснения отношений с самоуверенным наглецом, который вряд ли не понимал, что творит. Тем более в плане выяснения отношения Лер был слишком ленив.