– Это ещё почему?

– Если в вашем доме действительно водится что-то потустороннее, собака поможет от этого избавиться, – усмехнулась девочка с косичками. – Хочешь, я одолжу тебе нашу Мисс Неадекват, и вы устроите охоту на призраков?

– Даже не знаю, кто бы сильнее испугался, увидев призрака, я или Тыковка, – с улыбкой протянула её подруга, и они снова так и покатились со смеху.

Но в душе Харпер было не до шуток. От одной мысли о новом доме над ней будто бы сгущались тёмные тучи. Она знала, что совсем скоро ей придётся вернуться в это странное старинное здание.

Семь кварталов пролетели мимо неё, не оставив в памяти никакого следа. Девочка остановилась у парадных дверей, слезла с велосипеда и задумчиво осмотрела фасад. Теперь особняк выглядел совсем не так, как год назад, когда она увидела его впервые. Грязно-серые стены побелили, а покосившиеся ставни заменили на новые. Рабочие даже перекрыли крышу. Но, несмотря на все эти изменения, дом по-прежнему выглядел зловеще.

Харпер уже собиралась войти внутрь, как вдруг что-то мелькнуло в дальнем правом окне второго этажа. Присмотревшись, она увидела большие тёмные глаза на призрачно-белом лице. Девочка моргнула, и таинственная фигура исчезла.

Это было окно Майкла.

Я ненавижу:

1. Странный неестественный холод в этом доме

2. Странную невыносимую духоту в этом доме

3. Странные запахи в этом доме

Этот дом пугает меня. Мне кажется, что здесь я задыхаюсь. Понятия не имею, почему никто больше этого не чувствует.

Факт: на первом этаже есть только одно место, где я могу нормально дышать. Это холл.

Во всех остальных комнатах мне не по себе. Но хуже всего в столовой. В дальнем углу всегда ужасно холодно. Родители говорят, что там сквозняк, вызванный старой вентиляционной системой. Но по ощущениям это не похоже на обычный сквозняк. Воздух там холодный и какой-то липкий. Такое же чувство возникает, если после пробежки встать под кондиционер. Ты всё ещё горячий и потный, но при этом тебе ужасно холодно. Вот на что похоже то, что я чувствую в столовой. А ещё время от времени там появляется тошнотворный сладковатый запах мертвечины. Он едва уловим, но я его ненавижу.

Папа говорит, что в перекрытиях, вероятно, сдохла не одна дюжина крыс, и их трупы так и продолжают там гнить. На мой взгляд, это просто отвратительно.

Но наверху всё ещё хуже.

Мне повезло с комнатой. Там я чувствую себя в безопасности. Но иногда колокольчики на ручке моей двери звенят сами по себе. В такие минуты мне становится очень страшно. К счастью, это никогда не длится долго. А ещё там же, на ручке, висит ярко-красный тканевый мешочек, вышитый золотом.

Факт: обе эти вещицы мне подарила бабушка Ли, когда я была ещё совсем маленькой. Она привезла их из Кореи. Бабуля заставила меня пообещать, что я всегда буду вешать их на ручку двери своей комнаты, и обязательно с внутренней стороны.

Я ужасно по ней скучаю… С ней я всегда чувствовала себя любимой и нужной. Наверное, именно поэтому я продолжаю вешать колокольчики и мешочек на свою дверь. С ними мне всегда спокойнее. Чистая психология, ведь в самих этих вещах нет ничего особенного. Как-то я заглянула в мешочек. Никакой магии внутри не обнаружилось, только немного соли, странная волосатая веточка зелёного цвета, вроде бы это фенхель, и ещё несколько сосновых иголок. Только-то и всего.

Я помню, как бабушка учила меня делать национальные домашние пельмени – манду. Это моё любимое воспоминание о ней. Нам было так весело! Надо было обмазать кусочки теста яйцом и положить начинку из мяса и овощей. Я тогда очень сильно переборщила с начинкой, и тесто развалилось, когда бабуля обжаривала мои пельмени. Но всё равно получилось очень вкусно!

Жду не дождусь, когда наконец-то увижу бабушку Ли…

Тревога! Колокольчики снова ни с того ни с сего начали звенеть. Как будто кто-то пытается проникнуть в мою комнату, но не может пройти через дверь. Я не знаю, кто там. И если честно, не хочу знать.

– ПАП, А ТЫ ЗНАЛ, что в нашем доме водятся привидения? – спросила Харпер, накладывая в свою тарелку картофельное пюре.

Её старшая сестра закатила глаза.

– Понеслось, – протянула она. – Я уж было решила, что смогу завести здесь новых друзей, которые не узнают, что я живу вместе с поехавшей. Но ты снова взялась за свои истории!

– Это не мои истории, – возразила девочка. – Про привидений мне рассказала одна из соседок, моя новая подружка.

– Ну, значит, она тоже поехавшая.

– Замолчи, Келли! Не говори так о ней!

– Так, ну-ка обе замолчите! – вмешалась миссис Рейн, буквально швырнув салатницу на стол, отчего оттуда вылетели несколько кусочков помидора. Майкл поджал губы и молча смотрел в одну точку. – Я не потерплю такого поведения в нашем доме. И чепуху про привидений тоже не потерплю!

– Но это не чепуха! Вы вообще знаете, что вся округа обходит наш дом стороной и называет его особняком Грейди? Так звали его первого хозяина, который таинственно исчез, и никто больше его не видел… – Не успела Харпер договорить, как по её телу пробежала дрожь. Она снова почувствовала, словно за ней наблюдают. Казалось, дом ждал, что же ещё она скажет. – Ненавижу это место! Здесь всё такое…

– Я велела молчать! – закричала Юна, метнув в сторону младшей дочери острый как бритва взгляд.

Харпер вдруг почувствовала себя ужасно одинокой. Ссутулившись в кресле, она думала о том, как отличается от всех остальных членов своей семьи. Её охватила тоска по бабушке.

– Мы когда-нибудь снова увидим бабушку Ли?

Миссис Рейн тяжело вздохнула и пригладила волосы:

– Моя мать сейчас слишком занята. Да и мы, кстати, тоже. Но мы сходим к ней в гости, когда наконец обустроимся на новом месте.

– Бабушка слишком занята? Она не видела меня с тех пор, как мне исполнилось семь! Неужели она не может выкроить часок и заглянуть к нам на чай? – не унималась Харпер. Она заметила, что даже Келли с любопытством смотрит на маму в ожидании ответа. – Раньше я думала, что бабушка больше не хочет нас видеть, но на самом деле это ты не хочешь видеть её.

– Довольно! – Юна достигла точки кипения. Сама того не понимая, Харпер, похоже, перешла черту.

Изо всех сил сжав губы, девочка ещё ниже опустилась в кресле. Отец протянул руку, чтобы ободряюще погладить её плечо, но та отстранилась. Она слишком расстроилась, чтобы позволить себя утешать.

Келли нахмурилась, взяла пластиковые приборы и стала резать свой ростбиф. Но мясо никак не поддавалось. Она с силой нажала на нож, и тот треснул пополам.

– Чёртов пластик! Почему мы не можем пользоваться столовым серебром, как во всех нормальных семьях? – Она разгневанно уставилась на младшую сестру.

– А я-то тут при чём? – пробормотала Харпер.

– Ты всегда при чём! Мало того, что из-за тебя мы переехали в эту дыру, так ещё и порезать ничего нормально не можем! Ты просто…

– Келли! – на этот раз миссис Рейн не кричала, но её голос звучал так строго, что девушка тут же замолчала и уставилась в свою тарелку.

– В смысле «из-за меня»? – недоумевала её сестра. – Какое отношение я имею к тому, что родители решили открыть юридическую контору в Вашингтоне?

– Ты такая странная, что нам всем пришлось уехать из Нью-Йорка. Вот какое отношение ты к этому имеешь, – злобно прошипела Келли.

Питер звонко стукнул кулаком по столу:

– Девочки, хватит. Мы переехали исключительно из-за нашего нового бизнеса. Тема закрыта. Давайте успокоимся и поедим, пока ужин окончательно не остыл.

Мгновение спустя Юна уже расспрашивала старшую дочь о её онлайн-курсах и подготовке к экзаменам, словно ничего и не случилось. По щекам Харпер потекли слёзы, её переполняли обида и гнев. Она устала играть роль козла отпущения. Сестра спихнула на неё вину даже за дурацкие пластиковые приборы, хотя семья пользовалась ими из-за Майкла. Во всяком случае, это казалось самым разумным объяснением, хотя девочка и не помнила, когда именно они перешли на одноразовую посуду.