– А вы, Анжелика Савельевна, согласны взять в мужья этого мужчину, Виктора Степановича? – вонзился в висок голос регистратора. Пробуждая меня, не хуже будильника, от морока, в который я, похоже, была погружена весь предыдущий месяц.

Черт.

А ведь она это серьезно.

Я, та самая Анжелика Савельевна, вот прямо сейчас выйду замуж, если скажу «да». За мужчину, которого не то что «в мужья», но и «брать» не стоило.

Никуда.

Как же меня угораздило?!

Я открыла рот и тут же его закрыла. Снова открыла и снова не смогла произнести ни звука. В панике посмотрела на «любимого», который, близоруко щурясь, мне улыбался и готовился подарить влажные поцелуи.

Думай, детка, думай! Пусть думать надо было раньше и платье у тебя офигительное, а в салоне ты провела несколько часов, но разве это повод для замужества?

Я окинула взглядом собравшийся цветник.

Девушки в самом соку, часть из которых даже мне завидует – правда, меньшая часть. Та самая, которая не только замуж не сходила, но парня постоянного не имела.

Мои радостно переглядывающиеся родственники, которые радовались то ли тому, что наконец сбагрили меня, то ли тому, что точно были уверены – я что-нибудь отчебучу сейчас и разговоров об этом хватит на весь следующий год.

Мои однокурсники, жаждущие напиться на халяву.

И, наконец, Женька, которого за глаза называли Принц.

Из-за которого, собственно, я и стояла сейчас в вычурно отделанном зале перед  регистраторшей с огромной грудью, упакованной в многочисленные кружевные жабо.

Дважды черт.

Я молчала.

Жабо заволновалось. Гости тоже. Улыбка близорукого поблекла.

Хищные красные ногти женщины в самом расцвете сил начали выбивать нервный ритм на столе.

– Анжелика Савельевна… – снова назвала меня работница ЗАГСа со значением. А то стою тут, понимаете, задерживаю всех.

Да я не задерживала.

И даже больше не пыталась разобраться, как дошла до такой жизни.

Я просто старалась выиграть время, чтобы рассчитать траекторию побега.

В окно точно нельзя – платье пышное, окно узкое, и я в этом окне просто застряну. Причем самым неприличным способом: к улице передом, а к собравшимся задом.

Значит, через дверь. Пусть она и была перекрыта многочисленными гостями. Но если разогнаться в достаточной степени и придать себе силу ускорения равную…

Трижды черт. Я никогда не могла запомнить этих идиотских формул.

Кажется, регистратор начала догадываться кое о чем – и не о том, что я двоечница. Она сурово сдвинула брови, открыла рот, чтобы снова потребовать от меня ответа и направила на меня свои пальцы с острыми когтями. Наверное, чтобы выпустить файербол или чем там еще оснащает чиновников родное государство.

Или вырвать мое черствое сердце.

Но я отрицательно помотала головой и сделала шаг назад.

Жених тяжко вздохнул и качнулся в мою сторону. Тоже с пальцами наперевес.

Толпа гостей заволновалась и зашептала – вряд ли их интересовали мои высокие мотивы, всем просто хотелось нормально пожрать на банкете.

Женька самодовольно ухмыльнулся.

А меня от этого окатило волной злости. И с громким криком «Нет!» я развернулась и понеслась в сторону двери, пытаясь придать себе то самое нужное ускорение.

Для надежности еще и швырнула в самый центр скопища сочных девиц свой свадебный букет.

За букетом прыгнули все семеро. Это создало нужную прореху, в которую я нырнула.

И дверь поддалась с первого раза.

А вот гости по ту сторону двери – нет.

Но мне уже нечего было терять. Подобно римской колеснице я сносила на своем пути посторонних людей и девиц в белых платьях – невест, наверное –  а выплеснувшаяся за мной толпа с криками «Держи её!» и другими нелестными эпитетами довершала начатый хаос.

Я выскочила из здания ЗАГСа и, недолго думая, побежала налево, задрав юбку чуть ли не до бедер. Просто мы приехали справа, и назад возвращаться не хотелось.

Прохожие замирали на месте – некоторые при этом успевали включить камеру на телефоне – машины сигналили, а я с каждой секундой чувствовала, насколько легче мне становится дышать.

Засмеялась – пара человек шарахнулась прямо на соседние газоны, тоже мне, неженки, психов боятся – отцепила роскошную диадему с фатой и припустила еще сильнее.

От таких телодвижений мне моментально стало жарко, несмотря на ноябрь.

Куда уж было моим гостям, которые преследовали меня с упорством маньяков и криками пещерных людей, среди которых можно было различить «Вернись, я все прощу», «Дура» и даже пару матов, скорее всего от моего дядюшки, который в принципе не доверял другим словам.

Но возвращаться я не планировала. И бегала быстро. Потому что часто попадала в неприятности и уносить ноги от обиженных неприятностей в детстве приходилось часто. Даже от школы в соревнованиях участвовала. И это было похоже – тогда мне тоже кричали с трибун.

И неизвестно, чем бы закончилась эта история – наверное, чем – то прекрасным – если бы не несколько событий, которые от меня совершенно не зависели, но которые в тот момент сыграли главную роль в моей судьбе.

Дело в том, что бригадир водоканала Вася праздновал накануне день рождения.

Праздновал так весело, что решил на спор прыгнуть с окна, поскольку он не хуже Бетмена. Или человека-паука.

Нога Васи с этим не согласилась и сломалась при соприкосновении с асфальтом.

Потому утро Вася встречал не на работе, а в больнице.

Его бригада почесала затылки и решила, что они не хуже Васи. И ушли в запойный обед, оставив открытыми пару люков и забыв при этом поставить ограждение.

И если трепетные прохожие, будучи в курсе, что в нашем мире многое держится на Васях, внимательно смотрели под ноги, то я, вкусившая настоящей свободы, смотрела только вперед.

В светлое будущее.

А оказалась в темном настоящем.

И последние две мысли, которые промелькнули у меня, когда я падала в канализационный люк, были о том, что юбка все-таки оказалась не достаточно пышная, и что приличные девочки бегают за белым кроликом и падают в сказочные норы.

А я, судя по всему, оказалась девочкой неприличной.

И сознание померкло.

– Лику-уся…

Терпеть не могла, когда извращали мое имя, но Евгению Савченко я была готова позволить сделать не только это.

Вообще, все, что объединяло Евгения и «извращали» – даже если объединяло только в моей голове –  я была готова не только позволить, но и потребовать.

Покусала губы, чтобы выглядели ярче – помада, конечно, давно была сожрана в столовой – и повернулась к Жене. Может, вот оно? Он наконец то бросил свой фан-клуб, состоящий из половозрелых девиц, мечтающих не о каких-то мифических принцах, а о нашем собственном, университетском, и обратил, наконец, внимание на скромную и красивую девушку самых честных правил?

Я мысленно пробежалась по своему внешнему виду. Ну, как его запомнила с утра. Платьице вроде ничего, прическу я крутила минут сорок на плойку, да и макияж с утра нанести успела. Значит, во всеоружии.

Я нежно – надеюсь – улыбнулась и подняла на него трепетные очи.

А Принц – красавчик блондин с репутацией повесы – чуть наклонился ко мне, почти касаясь персиковых щек, и, опаляя пламенным дыханием мгновенно заалевшее ушко произнес…

– Ты же одолжишь мне лекции?

Ты… мы… я…

Лекции…

Что?!

Я моргнула и чуть не поперхнулась.

Женя распрямился и одарил меня своей коронной улыбочкой, от которой девчачьи шпильки ломались только так.

То есть, пока я придумывала имена нашим детям, он просто прогуливал – а теперь хочет мои записи?! Да что он себе возомнил! Конечно, я не…