Или, там слишком рано появится Малфой, чтобы в который раз отстаивать свою точку зрения и выкладывать события и факты «логически». Конечно, подсознательно Гермиона отдавала себе отчёт, что его логика на самом деле железная, и более того, Малфой прав. Вот только сознательно принять это её упрямство категорически отказывалось.

– Тебе нужно выговориться или проработать все для себя без свидетелей? – раздался вопросительный голос Нотта, оторвавшегося от собственного пергамента, чтобы одарить напарницу серьёзным взглядом. – Потому что в первом случае я готов слушать, а во втором можешь притвориться, что меня здесь нет.

– Дай мне несколько минут, – задумчиво проговорила Грейнджер, даже не утруждаясь вникать, что там иронизировал Теодор. – Если ты не против, то я просто попью свой чай.

– Значит, выговориться тебе не нужно. Нужно саму себя убеждать, а для этого свидетели ни к чему. Умолкаю.

Впрочем, Гермиона уже не обращала на него внимания, вновь поглощенная своими мыслями. Возмущение обманом и манипуляциями Малфоя, которое она поначалу испытала, постепенно отходило на второй план, а вместо него логические доводы стройными рядами возникали перед мысленным оком. И как бы Гермионе не хотелось отнекиваться и отрицать очевидное, но правда была в том, что если допустить возможность, что Драко Малфой и её Дерек – это один и тот же человек, то все уж слишком становилось на свои места.

Даже воспоминания Дерека о собственной школе, его повадки, походка, фигура, привычки, взгляды… Как она могла все это пропустить? Как могла не обратить внимания, что белобрысый маггл был просто копией её школьного недруга, если вычеркнуть предрассудки и отношение к ней самой? Наверное, проблема была именно в том, что она не воспринимала Малфоя отдельно от его предвзятости. Наверное, поэтому и не видела, что на самом деле его предрассудков уже нет?

А ещё был тот момент, в котором Гермиона боялась признаться самой себе, но он упрямо пытался достучаться до сознания: Грейнджер каким-то образом все-таки умудрилась влюбиться в Дерека. С момента своего возвращения в Англию, с каждым днём ей становилось все труднее игнорировать это чувство.

Грейнджер нравилось в Дереке всё, от внешности до ума и чувства юмора. И каждый раз, когда Драко Малфой наверняка сознательно создавал ситуации, аналогичные с теми, что в прошлом были между нею и отцом Александра, Грейнджер вмиг испытывала раздражение. Неужели то же самое предчувствие, которое она всегда игнорировала, пыталось указать ей на схожесть ситуаций, а она из последних сил всё отрицала?

А ещё следовало признать, что Малфой намеревался за ней официально ухаживать, даже учитывая её «багаж». О том, что Александр на самом деле был его ребёнком, по всему выходило, что Драко не догадывался.

Даже не так: Малфой и мысли не допускал. Постепенно Гермиона начала приходить к пониманию, что половина её раздражения, которое она испытывала к Драко, на самом деле было направлено на неё саму. Грейнджер сейчас не могла поверить, что не видела все те знаки, пропустить которые сейчас уже больше не могла.

А учитывая все вышесказанное, на самом деле самым сложным препятствием сейчас было заставить себя принять, что идеальным парнем Гермионы Грейнджер оказался Драко Малфой.

Комментарий к Часть 35

Итак, отрывок в основном был про рояли в кустах и ружья на стенах… Но из сказки сцен не выкинешь.

========== Часть 36 ==========

Через несколько часов, покончив со всеми делами в Министерстве Магии, вся компания как-то органично вновь оказалась на Гриммо 12. Нотт пришёл с Гермионой, а авроры, похоже, переместились все вместе. После официального обмена светскими приветствиями, Малфой перевел сосредоточенный взгляд на Грейнджер, но на этот раз не торопился возобновлять выяснения отношений при всех.

– Думаю, нам всем стоит, наконец, оставить их наедине и дать возможность поговорить без свидетелей, – прочистив горло, внезапно нашел свою политкорректность и чуткость к чувствам окружающих Гарри. – Господа, это было не праздное предложение.

Поттер уже держал дверь в комнату открытой, жестом настойчиво указывая Нотту и Макмиллану, что это был отнюдь не вопрос. А если и был, то не риторический. Впрочем, спорить с Гарри никто не собирался, как и даже обманываться, что Гермиону или Малфоя в этот момент интересовали такие мелочи, как приличия. Таким образом парни, безошибочно почувствовавшие себя абсолютно лишними, покинули комнату даже не прощаясь.

Когда дверь за всеми тремя плотно закрылась, Гермиона решительно обернулась к Драко, смотреть на которого старательно избегала все это время. Её глаза сузились, а губы приняли форму тонкой линии. Впрочем, первым заговорил Малфой.

- Давай уже серьезно поговорим как два взрослых человека и все обсудим… - рассудительным голосом начал он, но Грейнджер его перебила, пустившись «с места в карьер».

– Что ж, давай поговорим, - Гермиона пылала праведным гневом. - Вот только скажи мне, Малфой, ты серьезно считаешь, что все твои поступки были нормальными? У тебя даже в мыслях нет, что ты поступил нечестно, обманул меня и воспользовался ситуацией?

– А ты будешь утверждать, что у меня был, – Драко явно решил идти ва-банк. – Хоть один шанс на успех, если бы я ухаживал за тобой открыто? Ты ведь даже мысли не допускала, что я мог измениться, к слову, ты до сих пор стопроцентно уверена, что я прежний! Тот самый гадкий хорёк со Слизерина, что придирался к твоим друзьям. Все время ищешь подвох.

– А ты, я вижу, долгих переговоров со своей совестью не вёл, – Грейнджер хмыкнула. – Или она у тебя изначально молчит и всё оправдывает? Мол, всё хорошо, что хорошо кончается, а цель оправдывает средства?

– Цель, моя дорогая, действительно порой оправдывает средства, – Малфой сделал решительный шаг в сторону девушки, вполне ожидая банальную пощечину, но Грейнджер лишь скрестила руки на груди. – Особенно, когда никакие другие пути достижения этой цели элементарно не работают. Если что, то моя совесть действительно существует, сюрприз-сюрприз, и все это время настойчиво мне твердила, что нам не стоит переводить отношения в любую иную плоскость, кроме как дать тебе возможность узнать меня.

– Ах, вот ты что вспомнил, – глаза Гермионы сверкнули тем самым опасным ведьмовским огнём, который когда-то увидел в них на обочине дороги Дерек. – Так тонко мне намекаешь, что это я была инициатором «другой плоскости» наших отношений!

– Как раз это не имеет никакого значения, Гермиона, что ты прекрасно понимаешь, – Драко покачал головой и усмехнулся. – Я только надеюсь, на этот раз Поттер огреет меня кулаком, а не секумсептрой. Впрочем, мы все уже выучили к ней контрзаклинание, хотя наш «избранный» вполне может рассудить, что мне не помешает ещё одно вечное напоминание, что в его случае «не использовать тёмные методы» это выбор, а не отсутствие способностей. И что в гневе он вполне может быть страшнее Тёмного Лорда.

– Можешь не волноваться, – Гермиона демонстративно закатила глаза. – Я не собираюсь жаловаться Гарри или даже намекать, что всё, что было между нами, происходило без моего согласия. Или обвинять тебя в насилии. Может, не Драко Малфой, но Дерек однозначно моё согласие имел.

– Гермиона, Дерек и я - это один и тот же человек, – Драко вновь сделал шаг вперёд, на этот раз сцепив пальцы на её предплечьях. – Тогда, год назад, ты узнала настоящего меня. Притом, того меня, которым я стал, когда прекратил слепо следовать указаниям Люциуса, когда позволил себе то, чего очень долго хотел на самом деле. Тот я, которого до конца не знали даже мои лучшие друзья, даже моя семья была бы ошарашена.

– Да не в этом дело, – Гермиона решительно вырвалась из его рук и сделала шаг назад, обхватив себя ладонями за предплечья. – Ты хоть понимаешь, что буквально отобрал у меня выбор? Возможность решать за себя? И если ты думаешь, что я не понимаю, что это значит: в волшебном мире родить от наследника рода, да ещё и с проклятием одного ребёнка…