Он наклонился, прислонившись своим лбом к её и закрыв глаза, прошептал:

— Если бы я мог. Если бы я только мог, но разрушить будущее своих детей я не имею права, а на роль любовницы ты не согласишься. Я слишком хорошо тебя знаю.

— Хозяйка борделя и губернатор, — плача прошептала она в ответ, — это за гранью добра и зла даже для нашего сумасбродного города.

Биатрис отстранилась и глядя на него, нежно провела пальцами по его скуле и выдохнула:

— Прости меня, Девид, прости за всё… и отпусти… слишком больно и… слишком поздно… — и неожиданно прижалась к его губам. И когда он ответил, сжимая её в своих объятиях, их обоих захватил нежный, медленный, чувственный и невыносимый поцелуй, заставивший сгорать их сердца на только их личном, построенном собственными руками пепелище, заставляя их сердца одновременно умирать и возрождаться, молить о прощении и прощать. Почувствовав, что её душа умирает, Биатрис в отчаянии отстранилась, расцепила всё ещё обнимавшие её руки, отступила на шаг и быстро сказала:

— Прощай, Девид, и береги себя. Спасибо за всё, — после чего развернулась и всё также с прямой спиной вышла в коридор. Сделала несколько шагов и пошатнулась, опёршись о стену.

Минуту назад Биатрис попрощалась со своим прошлым. Теперь она точно знала, что навсегда. Поставила точку в этом бесконечном адском марафоне. Но и будущего у неё не было. Казалось бы, что сегодняшний бесконечный и невыносимый день смог убедить её, что она спасает свою семью. Но кого она обманывает? Нет у неё никакой семьи. Скажут ей спасибо и исчезнут из её жизни навсегда. «А чего я хотела? Кому я нужна? Всё, что я сейчас имею, дело моих рук, только моих. А раз я упрямая дура, то и нечего сейчас сопли распускать. Жалеть всё равно некому».

Она расправила плечи и шагнула в приёмную. И когда всё также потеющий и румяный секретарь, не поднимая глаз, протянул ей бумагу, она нагнулась и прошептала ему на ухо:

— Всё, я ухожу. Приятно было пообщаться. И приходите к нам, девочки будут рады Вам, — и тут же растворилась за дверью.

Секретарь снова плюхнулся на стул. И ещё долго помощник губернатора медленно умирал от страха и любопытства: Зачем Бетси приходила к губернатору? И не взболтнула ли она ему чего лишнего про него? А когда он спустя время увидел губернатора бледного, с дрожащими руками, невпопад отвечавшего на его вопросы, он и вовсе впал в предобморочное состояние. Таким он его никогда ещё не видел, хотя служил при нём лет десять, не меньше.

========== Глава 13 ==========

Эбби держалась из последних сил. Болезнь еще до конца не отступила и к тому же девушка стала ощущать, что ждёт ребёнка. Как бы она себя ни уговаривала, но с трудом могла смотреть на еду.

После того, как ушла тётка, Эбби стало казаться, что время остановилось. Поначалу сердце её выскакивало из груди от волнения, а дыхание сбилось, но спустя время она впала в какое-то оцепенение, боясь впустить в своё сердце надежду и окончательно поверить в возможность его спасения. Ей казалось, что если она сейчас поверит и ничего не получится, то сердце её уже не выдержит. Она сидела в экипаже, не шевелясь, боясь лишний раз моргнуть.

Адлард всё это время топтался поблизости, бросая исподлобья на барышню тоскливые взгляды. Наконец не выдержав, он подошёл к ней.

— Мисс Эбби, ну не изводите Вы себя так. Бледная вон вся как полотно, — и увидев, как она поёжилась из-за сырости, быстро достал плащ и накинув ей на плечи, сказал:

— Давайте-ка забирайтесь поглубже в экипаж и отдохните немного.

Эбби отрицательно покачала головой.

— Я вот никак не пойму, Вы хотите родить этого ребёнка или нет? Он и так бедный настрадался, — Адлард уже понял, что единственное, чем можно было пронять эту упрямую взбалмошную девчонку, это жизнь и здоровье ребёнка, поэтому при случае успешно этим пользовался, тем самым значительно облегчая себе жизнь. Эбби распахнула голубые глаза и замерла в нерешительности.

— Я буду следить, и, если что, сразу скажу.

Эбби кивнула и скрылась в глубине экипажа. Она устало откинула голову на подголовник и закрыла глаза. «Сейчас всего секундочку, только отдышусь», — и тут же незаметно для себя отключилась. Поэтому, когда спустя время, она почувствовала, как кто-то осторожно тряс её за плечо, и открыла глаза, она не сразу сообразила, где находится. А когда сориентировалась, то уставилась на Адларда в немом вопросе. Тот молча показал головой в сторону окна и вылез из экипажа. Эбби кинулась к окну и увидела Бетси, которая вышла из здания и усталой походкой направилась в их сторону. Девушка мгновенно выскочила на улицу и замерла, не отрывая глаз от тётки и пытаясь прочитать хотя бы что-то по её лицу. Но, то ли та умело скрывала свои эмоции, то ли причиной было волнение, которое накрыло девушку с головой, она так и не смогла ничего рассмотреть. И когда Бетси подошла к ним вплотную, она отступила на шаг и ухватилась за дверцу экипажа. Тётка молча наградила её своим фирменным взглядом. Девушка хорошо знала его, она всегда смотрела на неё так, когда злилась или хотела скрыть свои эмоции. Эбби с мольбой уставилась на неё. Не выдержав этого молящего взгляда, Бетси вспылила:

— Да не смотри ты на меня как на Миссию.

Преданный бугай, который всё это время топтался у своего экипажа, молча накинул хозяйке на плечи тёплый плащ. Поплотнее укутавшись в него Бетси протянула бумажный свиток:

— Держи. Иди, спасай уже своего ненаглядного.

Девушка побледнела и её повело в сторону. Верный Адлард тут же подхватил её, еле стоящую на ногах.

— Так, так… Не вздумай сейчас умирать, а то все мои старания пойдут прахом.

Бетси еле заметно повела плечом. Охранник тут же приблизился к ней.

— Возьми в экипаже один мешок с монетами и отнеси в приёмную к секретарю. Такой плешивый, с красной мордой. Да ты его сразу узнаешь. Хватит барону и столько, а вам деньги, думаю, ещё пригодятся, да и слишком тяжело они достаются моим девочкам, чтобы разбрасываться ими. А? — она вопросительно кивнула в сторону ничего не понимающей девушки. Та молча смотрела на неё полными слёз глазами. Охранник тут же ретировался. Бетси сначала с тоской молча оглядела Эбби, которую по-прежнему поддерживал Адлард, а потом переведя взгляд и скептически посмотрев на слугу, сказала:

— Ну с этим никто и разговаривать не будет… Господи, да за что мне это всё? — она подняла глаза к небу, — Этот день когда-нибудь закончится? Где твоего хозяина носит? Пускай сам с ними возится… Ну что застыли? Ты, веди её в мой экипаж, — она ткнула в Адларда пальцем. Тот замер в нерешительности.

— Ну и долго будем стоять? Мы едем вызволять вашего Уэлби или оставим его гнить в тюрьме?

Адлард первым вышел из оцепенения и строго сказал:

— Мисс Эбби поедет в нашем экипаже. Я отвечаю за неё головой перед хозяином.

— Мисс Эбби, — она сделала язвительное ударение на этом непривычном для неё обращении, — поедет в моём экипаже, или я уезжаю. И не надо испытывать моё терпение. Я не собираюсь целый день разъезжать по городу на десяти экипажах. Итак слухи теперь полгода ходить будут. Тогда можете ехать сами, но никто не даст вам гарантии, что пока вы будете пробиваться к начальнику тюрьмы, вашего «героя» не отправят тем временем на каторгу, и тогда уже никакие помилования не помогут.

Эбби тут же рванулась в сторону тёткиного экипажа.

— А я смотрю, ты начала быстрее соображать. Давай-ка, пожалуй, это побудет пока у меня, — она взяла из дрожащих рук девушки свиток, — что-то ты совсем расклеилась.

Адлард бубня себе под нос что-то типа «вот же стерва», сопроводил Эбби в другой экипаж и уже собрался бежать к своему, как был пойман за лацкан камзола цепкой женской рукой.

— А вот за нами ехать не надо. Чем меньше шума, тем лучше. Не нужно привлекать к нашему делу внимание всего города, слишком уж у нас заметные экипажи, тем более вместе, — и увидев решительный настрой слуги, уверенно добавила, — Езжай домой, мы сами справимся. Там, наверное, твой доктор уже все волосы себе повыдёргивал на макушке. Пустит ещё с перепугу кровь кому-нибудь не тому, а у меня бумажка только одна, — она потрясла перед его носом свитком, — Расскажешь Джастину что к чему, а там уж сами решите, что делать дальше.