Я нередко задерживаюсь на работе, иногда Ваню забирает Паша. Но сегодня у него поздняя планерка. А я должна была успеть! Если бы не Матвей.

Мне хотелось треснуть его по голове сумкой. Или, лучше, кирпичом. Чтобы стереть с его лица эту самодовольную ухмылку.

Стоит, пялится на меня. Пытается заглянуть в вырез блузки. Как будто мне интересны его похотливые взгляды!

У меня ребенок страдает…

Который мог бы быть твоим сыном, Матвей. Но уже не будет.

Ни за что!

Я прыгнула в такси. Еще раз напомнила Матвею о его обещании. Надеюсь, он его сдержит. Хотя, конечно, я не могу быть в этом уверена….

Зачем он приехал? Неужели из-за меня?

Верится с трудом, если честно.

Наверное, у него тут дела. Хотя какие могут быть дела у столичного бизнесмена в маленьком курортном городке? Даже не представляю.

Мы подъезжаем к детскому саду. Я выгребаю наличность. Разъезжать на такси мне не по карману, но тут особый случай.

На всех парах я врываюсь в группу моего Ванечки. Он бросается мне в объятия.

– Малыш, прости, я опоздала!

– Я тебя ждал, ждал! А тебя все не было и не было…

Он утыкается мне в шею. Тихонько всхлипывает, но сдерживается, чтобы не разреветься. Мой мальчик считает, что мужчине реветь не к лицу.

Я никогда ему такого не говорила, он сам мне недавно сообщил. Он у меня такой взрослый! Иногда.

Но все же он четырехлетний малыш, которому очень нужна мама…

– Вы уже второй раз в этом месяце опаздываете, – выговаривает мне Марина Сергеевна.

– Простите, задержали на работе.

– Если вас не устраивает наше расписание – идите в частный детский сад, – продолжает пилить меня воспитательница.

Если бы я могла себе позволить частный сад!

Марина Сергеевна – хорошая женщина. С детьми она добрая, хотя и бывает строгой. Но у нее тоже есть семья, и я понимаю, что заслужила этот выговор.

– Этого больше не повторится, – говорю я.

– Вы это лучше Ване пообещайте, – эти слова воспитательница произносит уже мягче.

Но они режут меня как нож…

Картошки дома не оказалось.

– Лягушонок, будешь макарошки? – спросила я сына.

– Макарошки-машинки?

– Нет, обычные.

Обожаемые моим сыночком макароны в форме машинок закончились.

– Ну ладно, – кивнул Ваня.

Паша оказался не таким сговорчивым.

– У нас сегодня гуляш, – сообщила я мужу, лежащему на диване перед телевизором.

Оказывается, он уже пришел с работы. Освободился раньше. Эх, надо было его попросить забрать Ванечку! Не сообразила. И он не позвонил, не сказал, что идет домой…

– Отлично, – отозвался Паша.

– Давай к нему макароны?

– Ты же знаешь, я не люблю гуляш с макаронами…

– Знаю.

Я помчалась на кухню готовить два разных гарнира. И гуляш. И салат с моцареллой, который так любит мой муж. И который ни за что не будет есть сын…

Ну почему у них такие разные вкусы?

– Ты его пересолила, – поморщился Паша за ужином.

– Гуляш? – ахнула я.

Я еще не успела его попробовать, я уговариваю Ванечку поесть. Он раскапризничался, надулся… А я чувствую себя виноватой за сегодняшнее опоздание, поэтому не могу быть с ним строгой.

– И рис какой-то недоваренный, – продолжает мой муж. – Что сегодня с тобой такое?

Да я сегодня сама не своя.

Пересолила, недоварила… как я вообще кухню не сожгла!

Это все Матвей. Свалился как снег на голову. Из-за него у меня все идет не так.

И, если он не уедет, будет еще хуже…

Вечер шел своим чередом.

Я помыла посуду, запустила стиральную машинку, немного посидела с Пашей перед телевизором. Помогла Ване собрать робота-трансформера.

А потом увидела на улице, перед домом, незнакомую машину. Черный внедорожник. В прошлый раз Матвей арендовал примерно такой же. Машина в его вкусе…

Неужели это он?

Я похолодела.

Нельзя допустить, чтобы он заявился ко мне домой!

Я заняла наблюдательный пост. Планируя перехватить Матвея – если это он. У нас на калитке теперь замок. И звонок.

Когда он позвонит, я выйду открывать и выпровожу его.

Но в звонок никто не звонил. При этом черная машина не уезжала.

Он что, следит за мной?

Он же не может знать о Ване… Никак не может. Ему просто неоткуда о нем узнать.

Хотя… Если бы он захотел – узнал бы. Не так сложно выяснить, что у меня есть ребенок. И совсем не трудно сделать простые вычисления.

Если Матвей останется – он точно узнает.

Он должен уехать!

– Мам, я поиграю во дворе? – спрашивает Ванечка.

– Нет, сынок, не надо.

– Почему? – на меня смотрят удивленные голубые глазки.

Да, они голубые, а не серые, как у Матвея. Но все же это его глаза. Тот же разрез, то же выражение. Даже цвет… я не сомневаюсь, что с возрастом в глазах моего сына появится та же сумрачная осенняя глубина.

– На улице прохладно, – вру я. – Давай лучше я тебе почитаю сказку. Хочешь?

– Сказку перед сном? – уточняет мой дотошный сын. – Я еще не хочу спать.

– Нет, не перед сном. Просто сказку.

– Ну тогда, пожалуй, я согласен, – с важным видом кивает Ваня.

Боже, как он сейчас похож на Матвея!

Матвей

Да, наверное, я зря приехал.

Поддался порыву. Внезапно захотелось вернуться в прошлое. Прошлого больше нет!

И эти мои внезапные хотелки… это глупо.

Но теперь, когда я увидел Настю, я хочу ее еще сильнее.

Поэтому я сел в машину, которую успел арендовать по приезду, и поехал к ее дому. Подъезжая, увидел, что в калитку заходит какой-то тип. Я притормозил и успел неплохо его рассмотреть.

Высокий, худой, белобрысый. Сутулый. Одно слово – глист.

С длинными, какими-то нелепыми, руками и ногами. С неуверенной шаркающей походкой. Но главное – у него практически нет подбородка! Вместо подбородка – какое-то скошенное вялое недоразумение.

У мужика должна быть нормальная квадратная рожа. С подбородком, который видно без лупы. Мужик с треугольным личиком – это не мужик.

Или я придираюсь?

Конечно, я придираюсь!

У Насти должен быть достойный качественный мужчина. Она этого заслуживает!

Я проехал мимо. Ехал, куда глаза глядят. Кружил по улицам.

Думал.

У Насти есть муж… Ну, или не муж. Но он с ней живет. Она его пустила. Значит, он ее устраивает.

Или нет?

Я должен понять.

Вероятно, я зря приехал. Я дал обещание уехать.

И я уеду. Но сначала поговорю с ней.

Вернувшись к дому Насти, я поторчал на улице какое-то время. Думал: позвонить в калитку или не стоит?

Ну, и наблюдал заодно.

Но ничего особо не увидел.

В доме явно шла какая-то жизнь: открывались окна, работал телевизор, доносились голоса. Но во двор никто не выходил.

А беседка, кстати, ничего, стоит. Неплохо у меня получилось! С тех пор ни разу не брал в руки инструменты…

И кресла ротанговые, кажется, еще держатся.

Ага, и в них сидит задница этого белобрысого Глиста. Обидно!

Настя

Кажется, Матвей уехал. Он не зашел. К счастью.

Может, он все-таки решил отстать от меня? Очень на это надеюсь!

Надо было просто сказать ему: я замужем, у меня ребенок. Не уточняя возраста ребенка, естественно. А ты, Матвей, катись откуда приехал. И не попадайся мне на глаза, потому что видеть тебя я не хочу.

Если бы я знала, что Матвей приедет! Я бы морально подготовилась. Я бы продумала, что сказать. Я бы вела себя правильно.

Но он возник передо мной внезапно. Я совершенно не была к этому готова.

Я растерялась. И испугалась.

Я знаю, какой он настойчивый. Он не принимает слова: “нет”!

Если ему что-то нужно, он просто берет это… Как взял меня пять лет назад.

Нет, не против воли. Я сама этого хотела. Но я сопротивлялась! И ему, и своим желаниями. А он просто смел это сопротивление.