Популярное представление о серийных убийцах сформировалось благодаря фильмам вроде «Психо», «Исступление», «Грязный Гарри», «Риллингтон-Плейс, дом 10», «Глаза Лауры Марс», «Безумие», «Маньяк», «Поезд страха». Большинство из них основано на реальных событиях. Серийные убийцы в основном воспринимались как просто безумцы или необъяснимые монстры, вроде фантастически неуязвимого Джейсона из серии фильмов «Пятница, 13-е» или Майкла Майерса из «Хеллоуина». Фактически первый фильм «Пятница, 13-е» и «Хеллоуин» вышли в 1980 и 1978 годах соответственно, еще до того, как термин «серийный убийца» вошел в массовую культуру.

Не существовало ни единого общепринятого слова, способного описать этих кровожадных хищников и их образ действий. А без термина не было и представления о явлении. В то время как правоохранительные органы осознавали, что оно существует и распространяется, широкая общественность и массмедиа упорно его не замечали.

Только с мая 1981 года в средствах массовой информации начали появляться первые упоминания о серийных преступлениях и предприниматься попытки описать серийных убийц. Вот что написали в газете «Нью-Йорк таймс» про Уэйна Уильямса, подозреваемого в убийстве тридцати одного ребенка в Атланте в период с 1979 по 1981 год: «Данный инцидент укрепил многих сотрудников правоохранительных органов Атланты и судмедэкспертов во мнении, что лишь некоторые из убийств можно расценивать как деяния „серийного“», или „схематичного“ убийцы…»{7}

Если считать «Нью-Йорк таймс» главным официальным печатным органом США, то Уэйн Уильямс – наш первый документально засвидетельствованный серийный убийца. У термина «серийный убийца» нет четкой истории происхождения, и вполне вероятно, что несколько человек предложили его независимо друг от друга. По словам покойной Энн Рул, писавшей в жанре криминальной документалистики, первым его ввел в оборот калифорнийский детектив Пирс Брукс{8}. Ее коллега по жанру, Майкл Ньютон, отмечает, что данный термин использовал Джон Брофи в своей книге «Смысл убийства» (1966){9}. Писатель Гарольд Шехтер и исследователь криминальных отклонений Ли Меллор обнаружили, что Эрнст Август Фердинанд Геннат, глава полиции Берлина, еще в 1930 году применял понятие Serienmörder («серийное убийство») по отношению к преступлениям, совершенным Петером Кюртеном{10}.

Самый первый случай использования термина «серийное убийство» на английском языке в печати, которое я смог найти, принадлежит Роберту Эйслеру – библеисту, историку и выжившему узнику концентрационного лагеря. Эйслер включал его в комментарии к лекции о садизме и антропологии, которую читал в Королевском медицинском обществе в Лондоне в 1948 году. Ее текст был опубликован посмертно в 1951 году в книге с огромным количеством примечаний под названием «Из человека в зверя: садизм, мазохизм и ликантропия с точки зрения антропологии» (Man into Wolf: An Anthropological Interpretation of Sadism, Masochism, and Lycanthropy). Говоря о врожденном детском садизме, Эйслер писал: «На серийные убийства в детских представлениях театра «Панч и Джуди» так весело смотреть, потому что куклы сделаны из дерева и удар по бесчувственным головам звучит именно как стук по дереву. Тем не менее это веселье – всего лишь безобидная эмоциональная разрядка от младенческой тяги к жестокости»[1]{11}.

Как считаю я сам и, возможно, еще несколько человек, создателем термина «серийный убийца» в том виде, что мы знаем сегодня, был, вероятнее всего, Роберт К. Ресслер – агент ФБР и криминалист-бихевиорист. В своих мемуарах Ресслер отмечает, что, на его взгляд, популярный термин «убийство постороннего лица посторонним лицом» неуместен для обозначения серийных убийств, так как жертвами становились и близкие люди. В 1974 году Ресслер преподавал в полицейской академии в Англии – тогда-то он и услышал, как в название некоторых преступлений включают слово «серия». Серия изнасилований, серия поджогов, серия краж со взломом или убийств.

Ресслер говорил, что подобное описание напомнило ему о термине из киноиндустрии, которым описывали короткие эпизодические шоу, показываемые в кино по субботам в тридцатые и сороковые годы: «серийные приключения» (serial adventures). Неделю за неделей они вновь и вновь заманивали зрителей в кинотеатр, заканчиваясь, что называется, на самом интересном месте. Вместо того чтобы удовлетворить аудиторию, их концовки лишь усиливали напряжение. Ресслер считал, что подобным образом себя чувствуют после преступления все серийные убийцы: испытывают напряжение и желание совершить другое, более идеальное убийство, которое будет еще ближе к их фантазиям. Вместо того чтобы получить удовлетворение от убийства, серийные убийцы вынуждены лишать жертв жизни снова и снова – и таким образом оказываются в цикле захватывающих, как серийные фильмы, преступлений. Ресслер утверждал, что словосочетание «серийное убийство» – отличный термин для описания хронических множественных убийств, с которыми, как он был убежден, ему приходилось иметь дело{12}.

Пока Ресслер в одиночку бился над проблемой названия, он же вместе со своим коллегой Джоном Эдвардом Дугласом из отдела бихевиористики ФБР (ОБ), который сейчас называется отделом поведенческого анализа (ОПА), и медицинским криминалистом Энн Уолберт Берджесс опрашивали двадцать девять серийных убийц, совершивших преступления на сексуальной почве, и семь осужденных за единичные убийства на той же почве. Следователи задавали вопросы о детстве, их фантазиях и о том, что думают о содеянном сами маньяки. Интервью проводились в конце 70-х и начале 80-х и позже дали начало неоднозначной системе профилирования ФБР, разделяющей серийных убийц на три типа: организованный, дезорганизованный и смешанный.

Организованные серийные убийцы тщательно планируют свои преступления, терпеливо выслеживают жертв, зачастую пользуются обаянием и хитростью, чтобы похитить их или получить над ними власть. Заранее подготавливают оружие и средства фиксации, а после пытаются зачистить место преступления, уничтожая следы. Как правило, они встречаются с жертвами и похищают их в одном месте, убивают в другом и избавляются от тел в третьем, что очень затрудняет восстановление хронологии событий. Такие преступники умны, общительны, физически привлекательны, женаты или состоят в отношениях, имеют работу, красиво одеваются, живут в ухоженных квартирах, ездят на хороших чистых автомобилях, и так далее.

Дезорганизованные серийные убийцы не планируют убийств, часто действуют по прихоти, спонтанно; для похищения и усмирения жертв используют грубую силу; нападают внезапно. Им не хватает социальных навыков, чтобы очаровать своих жертв, к тому же зачастую они являются одинокими, безработными или бродягами. Такие преступники используют импровизированное оружие, найденное на месте происшествия, часто бросают тела жертв там, где с ними столкнулись и убили, и оставляют место преступления в беспорядке, с большим количеством улик. Часто эти люди физически непривлекательны, живут в грязных и захламленных квартирах и ездят на отживших свой век колымагах.

К несчастью для классификации ФБР, очень немногих серийных убийц можно отнести к одной из двух категорий – большинство преступников представляют собой смесь характеристик как организованного, так и дезорганизованного типа. Поэтому ФБР ввели третью категорию – смешанную: ни о чем особо не говорящее сочетание первых двух категорий.

Несмотря на недостатки классификации типов преступников, она стала прорывом, который существенно помог исследователям в этой области, – первой попыткой распределить индивидуальных серийных убийц по категориям или кластерам со специфическими характеристиками. Целью исследований ФБР было не столько разгадать тайну психологии серийного убийцы, сколько понять, как особенности места преступления могут способствовать идентификации преступника, или, говоря языком ФБР, «несуба» (неопознанного субъекта). Как однажды сказал Джон Дуглас: «Если хотите понять художника – посмотрите на его картины».