Господи, достали-то как! От некоторых пассажиров еще и отворачиваться приходится, прятаться, потому что не выдержала, нагрубила в ответ на грубость. Что, если молодая, не имеет она права посидеть в автобусе, заплатив своими кровными за проезд? Она, между прочим, весь день стояла в отеле. У них там строго. Чуть что – штраф. Не сидеть! Спину ровно, улыбайтесь постояльцам! Даже если вам пытаются сторублевую купюру в сиськи затолкать и за руки хватают. Клиент всегда прав, особенно если он мудак. Стоит такой умник, с красной мордой от того, что полчаса уже на девочку орет и остановиться не может. Выговаривает ей: «Желающие у нас работать администраторами в очереди до самого Искитима стоят! Вылетите, как шарики в небо на параде!» Те еще начальнички. Набрали родственников по блату, те потом орут, брызжут слюной, как овчарки фашистские. Ни образования, ни ума, ни опыта жизненного. Одни понты. Все, что такая откормленная за чужой счет морда знает, умещается в перчаточном ящике его новой бэхи. Вот бы этот начальник хоть один раз с ними смену выстоял. Посмотрела бы она, как бы он потом пожилым место в автобусе уступал.

И все же Лере повезло, что она нашла такую работу. В спа-отеле «Палиха» и платят неплохо, и место красивое. Она трудилась там уже третий год, но дальше администратора службы приема и размещения гостей не продвинулась. Не потому, что плохо работала – не поощряли у них своих. Вкалывай и не высовывайся. Чуть место хорошее в отеле освобождалось, мигом уходило блатным. Вот и получается, администраторы все опытные, бывалые, а начальство – дрянь. Хочешь, чтобы хорошо было, болеешь за родной отель, вкалываешь за двоих и не вякаешь. Себе дороже выйдет.

Лера любила приехать на работу пораньше, пока постояльцы еще спят. Особенно весной и летом. Тишина кругом, не верится, что рядом панельные уродливые домишки, в одном из которых она живет, и пыльные дороги с задыхающимися от выхлопов рейсовыми автобусами, и дальше через воду суетливый некрасивый Новосибирск. Территория при отеле огромная, все есть.

А главное, красота тут неописуемая. Сам отель, как сказочный терем, врос крепко несколькими корпусами в сосновый лес. Неподалеку огромный бассейн и беседки, мангалы и теннисный корт. И все это на берегу Новосибирского водохранилища. Слева сосновый дух, справа дымок от шашлыков, кислород в растворенном виде шпарит по венам так, что слезу выбивает у неопытных.

Лера шла по аллее к отелю. Оставалось еще полчаса до смены, можно насладиться покоем. Она закинула сумку на плечо и шла, покачивая бедрами, не догадываясь даже, как хороша в свете фонарей. В коротеньком оранжевом плаще, открывающем длинные стройные ноги, в зеленых ботинках на высоких каблуках, она шла по аллее, засаженной елями, а черные локоны, спадающие на грудь, и точеный профиль делали ее похожей на римскую красотку, загулявшую до утра по узким улочкам Вечного города.

Тихо зашла. В холле отеля было темно. Удивительно, как меняет освещение не только знакомые места, но и их восприятие. Лере на мгновение почудилось, будто она сейчас сможет все, что ни пожелает. Темный холл с белизной колонн, со сводчатым потолком и картинами в золоченых резных рамах, смутными пятнами, отражающимися в мраморе пола, показался ей входом в волшебную библиотеку, где на полках стоят фолианты в кожаных переплетах и сами говорят с посетителями.

«Волшебные снадобья? – зевая, переспросила бы толстенная книга с верхней полки. – Сдается мне, она пошла по рукам. Возьми-ка лучше меня. Во мне триста тридцать три рецепта поющей еды. Каждый со своей песней и смешными стихами. Один только английский пирог с бараниной и горошком, распевающий “Боже, храни королеву!”, чего стоит!»

Лера усмехнулась и, стараясь не шуметь, подошла к стойке. Там, положив голову на стол, спала ее давняя коллега, Зина Филатова. Хоть и жалко будить, но пора. Позвала строгим шепотом:

– Зина!

Девушка встрепенулась, подняла рывком голову, на щеке красным узором отпечаталась фактура кожаной салфетки. Открыла глаза и вздрогнула всем телом, увидев над собой темный силуэт. Вскочила лихорадочно с протяжным вздохом-стоном. С колен на пол с треском упала электронная книжка. Глаза зеленые, бездонные, и в них пульсирует ужас. Зина моргнула, зрачок расширился, вбирая свет, и Лера заметила, как к Зине начало приходить осознание. Стремительно и медленно одновременно.

– Лера? – спросила Зина глухим со сна голосом.

Смешная такая – на полусогнутых ногах толстые вязаные носки, лицо рыхлое, сонное.

– Тихо-тихо! Я это.

– Фу ты, господи… Ну и напугала же ты меня! Показалось, что смерть за мной пришла.

– Спасибо за комплимент! – засмеялась Лера.

– Уф, – Зина осела на стул и потянулась, некрасиво зевая.

– Ну, что тут у вас? Как дежурство? – крикнула Лера из подсобки. Она быстро переобулась в лакированные туфли на плоской подошве и надела узкую черную форменную юбку и белую блузку. Поправила бейджик с именем. – Ты с кем сегодня?

– Я с Тоней дежурила. Она вышла на минутку, – Зина вздохнула. – В первом люксе опять всю ночь гуляли. То сигарет им принеси, то пульт найти не могут. Капризничали, как дети малые. Хорошо еще, что без агрессии. Так – пьяная муть. Ох, Лерка, намучилась я с ними!

– Ты ментов в следующий раз вызывай, чего терпеть-то козлов всяких!

– Так это менты и были…

Из подсобки раздался смех.

– Хохочет она! – проворчала Зина. – Давайте уже заступайте, спать хочу, сил нет, – она потянулась. – Приеду домой, смою всю эту ночную лабуду под горячим душем, нажарю яиц с колбасой и налью большую кружку кофе. Сяду голая за стол, все сожру, – она вздохнула и облизнула губы, как кошка. – Ну а потом в кроватку. Одна, хоть поперек ложись.

Вышла Лера и щелкнула выключателем. Яркий свет разом убил всю романтику; высветил царапины на дереве, потертости на кожаной обивке диванов, указал неделикатно на замазанные прыщи, торчащие волоски на сексуальных, на первый взгляд, родинках, на темные круги под глазами.

Со стороны лестницы раздался громкий шорох, послышались шаги. Появилась женщина в синем спортивном костюме из триста двенадцатого номера, высокая, крупная, лет пятидесяти. На голове белая шапочка с помпоном, на руках коричневые кожаные перчатки. Женщина быстро прошла к выходу.

– Доброе утро! – хором сказали девушки.

Ответа не последовало. Женщина прошла мимо с каменным лицом.

– Приятной пробежки! – пожелала ей Лера.

В ответ грохнула дверь.

– Наденут наушники и ходят как зомби, – сказала Зина. – Бесит!

– Не было на ней никаких наушников. Мы для них не люди. Так – обслуга.

– Да уж… Слушай, а кто у тебя старший смены? – спросила Зина, меняя тему.

– А вот это еще один повод для беспокойства, – ответила Лера.

– Неужели Пермяк?

Лера кивнула.

Зина покачала головой:

– Сочувствую.

А Саша Пермяк подпрыгивающей нервной походкой бежал к отелю. Он был в приподнятом настроении. Любовь ко всему миру, а значит, к себе, переполняла его, несмотря на мелкие неурядицы.

Саша знал, что он хороший парень. А таких ждет прекрасное будущее. Любовь, карьера, дети – все по первому классу. И поэтому особенно болезненно он воспринимал постоянные тычки и затрещины от жизни. Вопреки ожиданиям, его никто не любил, включая родителей. Что ему оставалось? Только мечтать.

Бывало, ляжет в кровать и начинает фантазировать. Вот, думает, полюбит меня хорошая девушка. Такая, как Лера Большакова. Он крепко сжимал закрытые глаза, и она являлась перед ним, желанная и доступная. Только для него. Вот она подходит к стойке администратора, смотрит по сторонам и незаметно гладит его спину. Он кладет руку ей на бедро, такое крепкое, теплое…

Иногда Саша засыпал в мечтах о ней и продолжал видеть во сне. Там он мог дотрагиваться до нее в любых местах и целовать ее всю, не пропуская ни сантиметра тела. Он знал каждый изгиб ее тела, какова она на вкус, как шелковиста ее кожа, знал, что внизу спины, на пояснице, у нее, как у персика – мягкая пушистая шерстка.