– Хорошо, Торби Бэзлим… Радбек. Чем могу быть полезным?

– Может, это я могу быть вам полезным?

– То есть?

– Я пришел по двум причинам, – начал Торби. – Первая – мне кажется, я могу добавить кое-что к последнему сообщению полковника Бэзлима. Вы знаете, о ком я говорю?

– Я его знал и крайне им восхищался Продолжайте.

– Вторая – я бы хотел вернуться в гвардию и вступить в Корпус «Икс», – Торби не мог припомнить, когда он принял это решение, но оно теперь было – не только папино имя – папин корпус, папина работа.

«Смит» приподнял бровь:

– Вот как? Радбек из Радбека?

– Пока я связан, – Торби кратко обрисовал, что ему нужно устроить судьбу поместья родителей. – Потом я буду свободен. Я понимаю, это самонадеянно для артиллериста третьего класса – да, меня разжаловали за участие в драке – для рядового гвардейца говорить о Корпусе «Икс», но я думаю, у меня есть кое-что, что вы могли бы использовать. Я знаю Народ… то есть, свободных маркетеров. Говорю на нескольких языках. Знаю, как себя вести в Девяти Мирах. Я путешествовал – конечно, я не астронавигатор, и летал не так много, но все-таки. Но кроме того, я видел, как работал папа – полковник Бэзлим. Может быть, кое-что и я смогу делать.

– Эту работу надо любить. Часто она бывает неприятной. Есть вещи, которые не хочется делать, ради самоуважения – если не убежден, что это необходимо.

– Но я это понимаю! О, я ведь был рабом. Вы это знали? Может быть, полезно, чтобы человек знал, что чувствует раб.

– Может быть. Хотя это может сделать вас слишком подверженным эмоциям. Кроме того, развитие рабства – это не все, что нас интересует. Когда человек сюда приходит, мы не обещаем ему определенную работу. Он делает то, что ему велят. Мы его используем. Обычно – до конца. Процент смертности у нас высок.

– Я буду делать, что мне велят. Просто меня интересует работорговля и движение рабов. Что вы, большинство людей здесь даже не знают, что рабство существует.

– Большая часть того, с чем мы имеем дело, невероятна для общества. Неужели вы думаете, что люди, которых вы видите вокруг, всерьез поверят в рассказы о далеких планетах? Вы должны помнить, что всего один процент населения когда-либо покидал родную планету.

– О да, наверно, так. Во всяком случае, они не верят,

– Это еще не самое худшее. Земная Гегемония – не империя, она только стоит во главе конфедерации планет. Разница между тем, что гвардия могла бы сделать, и тем, что ей разрешено, – обескураживает. Если вы сюда явились, воображая, что рабство искоренят на протяжении вашей жизни, выбросьте это из головы. Самый оптимистичный срок для этого – два столетия, а к тому времени рабство начнет развиваться на планетах, которые сегодня еще даже не открыты. Ни одна проблема не решается однажды и навсегда. Вечный процесс.

– Все, что я хочу знать – могу я быть полезным?

– Не знаю. И не потому, что вы говорите о себе как о рядовом… мы все здесь приблизительно одного чина. Иноземный Корпус – идея, а не организация. Меня не волнует Торби Бэзлим, он может делать что угодно, даже только переводить. Но Радбек из Радбека… мм-м, сомневаюсь.

– Но я же вам сказал, что от этого я избавлюсь!

– Что ж, подождем, когда это случится. Вы сами утверждаете, что не вступаете в гвардию сегодня. А насчет другой причины вашего прихода? Добавить кое-что к донесению полковника Бэзлима?

Торби поколебался:

– Сэр, полковник Брисби, мой командир, сказал мне, что па,- полковник Бэзлим показал связь между работорговлей и крупными кораблестроительными предприятиями.

– Он сказал вам это?

– Да, сэр. Можете это проверить по донесению полковника, Бэзлима.

– Нет нужды. Продолжайте.

– Ну так… он говорил о Радбеке? Галактический Транспорт, да?

«Смит» подумал.

– Зачем спрашивать меня, если ваша компания замешана в работорговле? Вы лучше сами об этом расскажете.

Торби нахмурился.

– Здесь есть модель Галактики? – Внизу в зале.

– Можно мне ею воспользоваться?

– Почему бы нет? – Маршал провел его через потайной коридор в конференц-зал, снабженный звездным стереодисплеем, самым большим, какой Торби когда-либо видел.

Ему пришлось задавать вопросы: модель управления была сложной, затем он принялся за работу. Пот струился по его лицу. Торби зажигал разноцветные огоньки между волшебными звездами, строя картину, которая получилась у него в конторе. Он ничего не объяснял, и маршал смотрел молча. Наконец, Торби отступил на шаг:

– Это все, что я пока знаю.

– Вы кое-что пропустили. – Маршал добавил несколько желтых огоньков, несколько красных, потом не спеша добавил еще несколько пропавших кораблей. – Но это просто поразительно – по памяти прийти к таким выводам. Я вижу, вы включили и себя – возможно, это помогает иметь личный интерес. – Он отступил на шаг. – Что ж, Бэзлим, вы задали вопрос. Готовы ли вы ответить на него?

– Думаю, что Галактический Транспорт здорово замешан! Не все, но главные деятели. Поставляют корабли. Горючее, ремонтные работы. Возможно, финансируют.

– Мм-м…

– Разве иначе такое возможно?

– Вы же знаете, что они скажут, если вы их обвините в работорговле.

– Не о самой торговле. По крайней мере, я так считаю.

– Связанной с рабством… Сначала они скажут, что никогда не слышали ни о какой работорговле или что это просто вздорные слухи. Потом они скажут, что, в конце концов, они только поставляли корабли – а разве ремесленник, который продает нож, отвечает, если муж зарежет им жену?

– Эти случаи не аналогичны.

– Они этого не признают. Скажут, что не нарушали никаких законов, и даже если допустить, что где-то существует рабство, как можно ждать, что люди будут бороться со злом, которое находится на расстоянии многих световых лет? В этом они нравы: вы не можете от них этого требовать, они не будут этого делать. Потом найдется скользкий, с иголочки одетый тип, который выскажет мнение, что рабство – когда оно существовало – не было таким уж скверным, потому что большая часть людей счастлива, если не имеет ответственности свободного человека. И еще добавит, что, если бы они не продавали эти корабли, их продал бы кто-то другой – это просто бизнес.

Торби подумал о безымянных маленьких Торби там, в темноте, безнадежно плачущих от страха, одиночества и боли, в трюмах, набитых рабами, на кораблях, которые могли принадлежать ему.

– Один удар бича мог бы вышибить его гнусные мозги!

– Конечно, но бичей у нас нет. Иной раз мне кажется, что они нам нужны. – Он посмотрел на дисплей: – Это я запишу, тут есть некоторые новые аспекты. Спасибо, что пришли. Если появятся еще идеи, приходите.

Торби понял, что его решение вступить в Корпус «Икс» не воспринято всерьез.

– Маршал Смит! Есть еще кое-что, что я могу сделать.

– Что именно?

– До того, как вы мне позволите… или, может быть, после, я не знаю, как это делается… я мог бы вылететь на моем собственном корабле и проверить все эти места. Возможно, боссу удастся обнаружить вещи, которые не может увидеть тайный агент.

– Возможно. Но вы знаете, что ваш отец некогда отправился в такую экспедицию. Его поездка закончилась неудачей – Смит почесал подбородок. – Мы никогда не относили неудачу за счет этого. Пока не появились вы, мы считали это несчастным случаем. Яхта с тремя пассажирами, командой из восьми человек и без груза – незавидная добыча для бандитов, – а обычно они хорошо знают, что делают.

– Так вы полагаете, что… – Торби был потрясен.

– Я ничего не полагаю. Но боссы, сующие нос в махинации своих служащих, в другие времена и в других местах, как правило, обжигались. А ваш отец определенно хотел что-то разведать. – Насчет работорговли?

– Не знаю. Разведывал. В том районе. Я должен извиниться. Но приходите ко мне еще… или звоните, и к вам придут.

– Маршал Смит… о чем из всего этого я могу говорить с другими – если могу?

– А? Да обо всем. Пока вы еще не принадлежите к нашему корпусу или гвардии. Но то, что вам известно, – он передернул плечами, – кто вам поверит? Хотя, если вы будете говорить об этом со своими компаньонами, вы можете настроить их против вас. некоторые из этих чувств будут искренними и честными. А другие? Хотел бы я знать.