Хотя, должно быть, перед смертью Майкл простил сестру, раз решился доверить опекунство ее супругу, которого он прежде, казалось, презирал.

Я тряхнула головой, отгоняя эти мысли. Зачем мне думать об Элмерзах? Я почти не знала их и не имела желания узнавать. А вот что мне следовало сделать, так это отобрать те вещи, которые я имею право взять из особняка Карлайлов. И нужно было еще подумать о новом жилище. Если я получу ту выплату, которая определена мне Майклом, то смогу позволить себе купить небольшой домик даже в столице. Хотя хотела ли я уезжать в столицу, я не знала и сама.

Я выросла в провинции, а семь лет, непосредственно предшествовавших моему браку, и вовсе провела почти в лесу – моя бабушка, которая воспитывала меня после смерти родителей, была известной травницей и чуточку ведьмой. Я вспомнила о ней, и на глаза привычно набежали слёзы. Именно бабушка настояла, чтобы я вышла за Майкла – она не хотела, чтобы, случись что с ней самой, я осталась одна. А лорд Карлайл был блестящей партией, о которой такая девушка, как я, могла только мечтать.

Я прошла в кабинет и с полки стоявшего у окна книжного шкафа достала старинный «Травник Эрландии», в котором были описаны все целебные растения, произраставшие на территории страны. Элмерзам эта книга вряд ли понадобится, а вот мне, вздумай я продолжить бабушкино дело, она может оказаться полезной.

Я поднялась на второй этаж и заглянула в спальню Шарлотты. Девочка еще не спала, но уже лежала в кровати с книгой в руках. Она заметила меня и скривила лицо так, будто проглотила лимон. Я сделала вид, что не заметила этого и пожелала ей спокойной ночи. Она что-то неразборчиво буркнула в ответ.

Я заглянула в соседнюю комнату – там располагалась гувернантка детей мисс Петерсон.

– Не забирайте свечу из комнаты мисс Карлайл, – велела я. – Вы же знаете, она боится засыпать без света.

Мисс Петерсон – высокая худая дама с остроносым лицом – вздумала возразить:

– Но, миледи, это неправильно! Девочка должна рано или поздно к этому привыкнуть. Мистер Карлайл всегда настаивал на том, чтобы я уносила свечу из ее комнаты.

Да, Майкл полагал, что «настоящая леди должна следовать правилам и проявлять мужество даже в мелочах», и даже ночные кошмары дочери не могли заставить его смягчиться. Спальня Шарлотты была едва ли не единственной комнатой в парадной части особняка, где не было магических светильников – чтобы у девочки не возникло желания зажечь их ночью.

Я пыталась убедить его, что это – жестоко. Если Лотте удобно было спать при неярком свете, то почему бы не пойти ей в этом на уступки? Но он в ответ только упрямо мотал головой и снова начинал разговоры о «настоящих леди». На это мне возразить было нечего – я-то, по мнению окружающих, настоящей леди не была и, соответственно, ничего об их привычках не знала.

– Мисс Петерсон, – я постаралась придать голосу всю возможную строгость, – девочке сейчас и без того тяжело из-за смерти отца. Давайте позволим ей хотя бы небольшую слабость.

Гувернантка кивнула, но всем своим видом выразила крайнюю степень неодобрения. Но мне не было до этого никакого дела. Я только подумала о том, что утром же нужно будет поставить в спальню Шарлотты канделябр с магическими кристаллами.

Я заглянула и в комнату Нэйтана – а вот он уже спал, свернувшись клубочком, как котенок. В сердце что-то дрогнуло, и я торопливо закрыла дверь. Как там говорит Шарлотта – настоящая леди не должна показывать своих настоящих чувств? Весьма разумно.

Мистер Элмерз предупредил, что они с супругой будут нынче к вечеру, и я велела подготовить для них комнаты. Дети ожидали приезда родственников с большим волнением. Шарлотта несколько раз при мне повторила «как она рада, что увидит тетю Валери» и ради этого даже надела свое лучшее платье. Нэйтан к визиту будущих опекунов относился куда более прохладно – он почти не помнил тетушку и не связывал с ее приездом никаких надежд.

Ужин был готов, как и обычно, к восьми часам, но гости задерживались, и мы не садились за стол. В половине девятого мы услышали за окном ржанье лошадей, и Эванс вышел на крыльцо, а через несколько минут объявил:

– Мистер и миссис Элмерз!

Мистера Элмерза я видела впервые, и он произвел на меня не слишком хорошее впечатление – он был среднего роста, несколько одутловат, а на лице его будто застыло выражение крайнего недовольства, которое не исчезло даже тогда, когда он обратился в нашу сторону.

– Счастлив приветствовать вас, леди Карлайл! – заявил он с видом, мало сочетавшимся со словом «счастье».

Он поклонился нам, сочтя, что выполнил все положенные церемонии, и потребовал, чтобы дворецкий проводил его в отведенную ему комнату, нимало не заботясь помочь супруге.

– Тетя Вэл! – Шарлотта бросилась к миссис Элмерз и обняла ее так тепло, как никогда не обнимала меня.

– Да-да, Лотти, я тоже рада тебя видеть! – женщина поцеловала племянницу в щеку и взглядом поискала Нэйтана. – А что же наш малыш стоит в стороне? О, простите, леди Карлайл, я, наверно, должна была прежде обратиться к вам?

Валери, в отличие от супруга, улыбалась широко и открыто, и я охотно улыбнулась ей в ответ. Сестра Майкла была невысокой и стройной, и эту стройность не мог скрыть даже не слишком удачный наряд.

– Мы ужасно устали и так голодны, что готовы съесть всё, что угодно, – она протянула к камину озябшие руки.

Я велела миссис Томпсон подавать ужин, и как только переодевшийся мистер Элмерз вернулся в столовую, мы сели за стол.

– Я полагал, что дети в такое время уже должны спать, – нахмурился Элмерз, бросив неодобрительный взгляд на Шарлотту и Нэйтана. – В их возрасте решительно необходимо соблюдать строгий режим – это способствует хорошему сну и вырабатывает дисциплину.

– О, Чарльз! – Валери положила свою руку на руку мужа. – Уверена, что обычно так и бывает, и сегодня они остались за столом только из-за нашего приезда.

Я едва сдержала усмешку, заметив, как обиженно вытянулось лицо Шарлотты.

– Но мне уже пятнадцать! – возразила она. – И папа разрешал мне ужинать вместе со взрослыми.

Мистер Элмерз неопределенно хмыкнул и посмотрел на жену.

– Я давно говорил тебе, Вэл, что твоему брату не хватало строгости, и именно это привело поместье в такой упадок. Он был чрезмерно беспечен во всём.

Шарлотта уже готова была расплакаться – я видела, как задрожали ее губы. И только нежелание показаться ребенком удержало ее от слёз.

– О, Чарльз, думаю, сейчас не место и не время говорить об этом, – умоляюще протянула Валери. – Прошу тебя, попробуй этот восхитительный паштет. Или, быть может, ты хочешь рыбу?

Она хотела сделать как лучше, но только подлила масла в огонь.

– Не кажется ли вам, леди Карлайл, что этот ужин не слишком соответствует тому положению, в котором вы все оказались? Я полагаю, что более скромная трапеза утолила бы голод ничуть не хуже. Вот, скажем, тушеные овощи – весьма питательная пища.

Он выразительно посмотрел на дворецкого, и тот чуть наклонил голову, показывая, что принял информацию к сведению.

Но мистер Элмерз на этом не успокоился.

– И стоит ли надевать к ужину в кругу семьи столь дорогое платье? – на сей раз его неудовольствие вызвала одежда Шарлотты. – Если на такую ткань посадить пятно, то отстирать ее будет невозможно. К тому же, окажись у нас сейчас гости, они бы осудили барышню за то, что она не надела более темный наряд. Могли пойти разговоры, что мисс Карлайл совсем не тоскует по отцу.

– Но это не так! – выкрикнула девочка.

Но мистер Элмерз не дал ей договорить.

– Мы живем в обществе, юная мисс, – строго сказал он, – и должны соблюдать установленные правила. Я завтра же попеняю вашей гувернантке на то, что она не слишком заботится о вашем воспитании. А теперь, я полагаю, и вы, и ваш брат уже не голодны и можете отправиться спать.

Шарлотта вылетела из-за стола, едва не уронив стул. Нэйтану же хватило выдержки пожелать всем спокойной ночи.