С диким воплем «Ах ты, козлина безрогий» Викина мать схватила первое, что попалось ей под руку (а это была та самая дамская сумочка, куда, по свидетельствам очевидцев, легко помещается вилок капусты), и весьма технично метнула в центр колышущейся скульптурной группы. Женский истеричный визг и мужской стон с матами наглядно проиллюстрировали, что снаряд достиг своей цели. Папаня, пытаясь оторваться от своей партнерши снизу, начал лепетать что-то стандартное в духе: «Танюша, успокойся, это не то, что ты подумала» и «Я тебе сейчас все объясню», но ужас в том, что оторваться он не мог, а объяснять что-то разъяренной жене, находясь, так сказать, внутри другого объекта, было как-то не слишком уместно в данной ситуации.

Проблема в том, что у девахи от страха в связи с неожиданным появлением хозяйки дома что-то там бесповоротно заклинило, и, как говорится, пестик попал в плен к тычинке. Она бы и рада была уползти куда-нибудь под кровать или, схватив свою одежду, нестись, куда глаза глядят, но не тут-то было. Завывая от ужаса при виде направленной ей в голову тяжелой вазы, она все-таки сползла на пол, но поняла, что ее наездник, как приклеенный, сползает вместе с ней. Отряхиваясь от осколков разбившейся о подоконник вазы, деваха, не переставая верещать, на четырех костях пыталась прорваться к входной двери, взбрыкивая крупом, чтобы сбросить незадачливого всадника. Таким вот кентавром, под аккомпанемент истерического хохота Вики, уворачиваясь от летевших в них предметов, они прогарцевали вон из квартиры и застряли где-то на лестничной клетке.

Мать, выбросив в подъезд принадлежавшие обоим артистам спектакля для взрослых причиндалы, включая ноутбук, чемодан и даже электродрель, схватилась за сердце и потеряла сознание. Вика, совершенно обалдев от короткого, но запоминающегося представления, носилась по квартире, то звоня в скорую помощь, то неся стакан воды, чтобы побрызгать матери в лицо. Через некоторое время к подъезду подъехало две скорых – в одну из них заполз кентавр о двух головах, которого кто-то из сердобольных соседей снабдил большой простыней, дабы соблюсти приличия, а в другую, покачиваясь, взошла жертва супружеской измены, а по совместительству укротительница кентавров.

Вика позвонила Катьке, которая тут же примчалась на помощь, долго пыталась растормошить подругу, привести ее в чувство. Потом Катюха нашла в холодильнике недопитую бутылку вина, налила в стакан и заставила свою одноклассницу, одуревшую от просмотра шоу и участия в нем, не соответствующего ее возрасту, выпить. Потом Вика долго плакала и смеялась, рассказывая своей наперснице, что произошло и куда делись родители, после чего, успокоившись немного, девчонки попытались убрать остатки бойни в подъезде и дома. Пока мать была в больнице, Вика жила у Павловских. А папик, освобожденный таки руками умелого врача из своего временного плена, собрал уцелевшие после битвы манатки и по-тихому съехал. Как рассказывали потом общие знакомые, он обрел недолгое счастье с очередной тушкой молодой свежей девчатины где-то на ее территории, а потом и вовсе переехал куда-то в европейскую часть России.

– Слушай, Вича, а ты так его и не простила до сих пор? Столько лет уже прошло, – задумчиво спросила Катька.

– Ну как сказать, Кэт, я вроде бы отпустила ситуацию. Он, конечно, козел, и бабы у него, как выяснилось, присутствовали перманентно, но меня он по-своему любил. И потом, когда съехал от нас, регулярно помогал материально, и так тоже, брал меня на пикник, в боулинг, один раз хотел меня на море взять с собой, да мать не отпустила, сказала, что не желает, чтобы я опять попала на очередное шоу для взрослых. Я с ним общаюсь, отец же как-никак, но последнее время в основном в ВК или по телефону. Просто знаешь, я же теперь никому не верю, мне кажется, что все мужики такие кобелины бесчувственные, – вздохнула Вика.

– Не дрейфь, подруга, прорвемся. Встретишь и ты человека, которому сможешь доверять, сто процентов. Не все же такие… палковводцы, мать их. Есть же кроме половых инстинктов еще что-то – интеллект, общие интересы, уважение, любовь в конце концов!

– Палковводцы, говоришь? Ну да, не все, наверное. Но и среди этих попадаются экземпляры, вполне пригодные к употреблению. Главное, использовать их исключительно по назначению. А про Кондрата я почти ничего не знаю. Не скрою, сама с ним думала замутить, но он какой-то странный – приходит внезапно, когда его не ждешь, уходит неожиданно, появляется почти из ниоткуда. И контактов его у меня тоже нет. Знаю, что он вроде с Настей мутил… Да, слушай, мать, а что ты мне там рассказывала про какого-то альфа-самца, поручение твое от международного отдела?

– О, это отдельная история. Там просто герой-любовник, можно сказать, мачо! Есть такая страна – Конго, слыхала? – заговорщицки зашептала Катька.

– Так он негр что ли? Мачо, блин, мучачо. Хотя… Бывают, конечно, такие экземпляры, – мечтательно по-кошачьи зажмурилась Вика.

– Эй, подруга, ты никак фильмов для взрослых насмотрелась? Не хотелось бы тебя разочаровывать, но ничего общего с атлетами в коже и латексе ты там не увидишь, – захохотала Катарина. – Ну, просто аспирант, внешность, конечно, специфическая, Вича, не в твоем вкусе. Хотя девок кадрит, и да, у него в Конго, по его словам, жена и двое детей. О, а вот, собственно, и наше африканское мачо, как говорится, вспомни заразу – появится сразу, – глубокомысленно изрекла Катька и ответила на звонок вибрирующего на столе телефона.

– Катрин, это я, Серж!

– Да узнала я тебя, ты у меня в контактах один такой.

– Катрин, ты моя спаситель, я хотел сказать много спасибо за статья, сегодня я отправлял ее в редакция. И я хочу благодарить тебя. У меня есть очень хорошая, как это по-русски, качабали. Тебе надо пробовать.

– Что у тебя есть? Не поняла. И вообще, не стоит благодарности, – рассеяно ответила Катька.

– Мой друг в Руанда научил меня делать очень хорошая качабали, куньяза, всем очень нравится. Это надо знакомиться с африканские традиции, очень хорошая куньяза. Катрин, приходи ко мне в общага, я очень рад тебя видеть. Надо пробовать, – продолжал настаивать благодарный аспирант.

– Подожди, Серж, я тут с подругой сижу, сейчас посоветуюсь, – неуверенно проговорила девушка и, прикрыв трубку рукой, прошептала: «Вича, он предлагает что-то попробовать, благодарит за помощь в проверке перевода статьи. Сходим что ли?»

– А что пробовать-то? – с интересом спросила Вика.

– Да не знаю, блюдо, наверное, какое-то, я название не поняла. Говорит, друг его из Руанды научил готовить.

– Ну а чё, давай сходим, попробуем экзотическую африканскую кухню.

– Серж, ладно, мы с подругой зайдем вместе попробовать. Ты не возражаешь? – уточнила Катька.

– Конечно, я не возражаю! Это очень хорошая куньяза, девушки надо пробовать! Очень хорошо, грандиоз! Я буду подождать.

– Погоди, Серж, сейчас, – и Катька вновь зашептала подруге: «Слушай, неудобно совсем с пустыми руками вваливаться, давай хоть к чаю что-нибудь купим? Вдруг, нам эта африканская еда совсем не понравится?».

– Давай тогда уже и чаю купим, а то неизвестно, какие отвары он там варит, – с сомнением заявила Вика.

– Серж, мы сейчас зайдем в магазин, купим что-нибудь вкусненькое и придем. И чай тоже. Ты какой чай пьешь – черный или зеленый? – поинтересовалась Катька.

– Чай? – растерянно произнес ее собеседник. – Хорошо, чай тоже хорошо, потом можно чай.

– Так какой, черный или зеленый?

– Зачем черный? Я сам черный. Чай хорошо зеленый, – улыбнулся в трубку африканец.

– Ну, тогда жди, – отчеканила девушка и нажала отбой.

Через полчаса девчонки с коробкой эклеров и упаковкой зеленого чая в пирамидках зашли в вестибюль общежития № 8. На вахте вместе с дежурной сидела и коменда, орлиным взглядом окидывая всех входящих и выходящих.

– Здравствуйте, Марина Аркадьевна! Мы к нашему конголезскому аспиранту. Как он тут устроился? – выдавив из себя любезную улыбку, произнесла Катька.