– Все, Катарина. Завтра приходишь с паспортом, две фотографии на визу. Пойдете в туристическую фирму «Мотай-тур», они специализируются на оформлении виз в Китай, вот тебе визитка.
– Ладно, я-то завтра приду с паспортом. Но вот насчет Виталика я как-то совсем не уверена. У вас в резерве есть еще кандидатуры на тот случай, если он откажется? – со вздохом сказала Катька, машинально крутя в пальцах визитку.
– Разберемся, Катя, это уже не твоя головная боль. И вот еще, ну-ка, Катарина, как специалист в области китайского языка, скажи что-нибудь по-китайски!
– Что именно вы хотите услышать, Николай Сергеич? – сдерживая раздражение, спросила Катька.
Почему-то 99 % всех ее собеседников как только узнавали, что она изучала китайский, просили сказать что-нибудь на языке последователей идеологии Мао Цзэдуна, а вот это «что-нибудь» жутко раздражало молодого лингвиста.
– Ну, скажи: «Я умею говорить по-китайски».
– Во хуй шуо ханью10, – елейным голоском пропела девушка.
Никос, который в этот момент пытался насладиться налитым в бокал ароматным чаем, поперхнулся и закашлялся.
– Постучать? – участливо спросила Катька.
– Все, спасибо, не надо, – замахал руками Шарабашкин. – Павловская, я думал, ты серьезная девушка, ну что за скабрезные шутки? Даже как-то невежливо.
– Да что вы Николай Сергеич, сами же просили. И в мыслях не было. Я же не виновата, что у китайского языка такое звучание нецензурное, – невинно хлопая глазами, возражала Катька. – Да вы пейте чаек, пейте. Может, еще что-нибудь сказать?
– Ну, скажи: «Когда я вернусь домой, я буду скучать по Китаю». Сможешь? Только серьезно давай, – прихлебывая чай, скомандовал Никос.
– Хуй тя дэшихоу, во Джонгуо хуайнень11, – с довольной улыбкой нараспев проворковала послушная студентка.
Нервно сглотнув, главный международник отодвинул бокал с чаем.
– Чай какой-то… подозрительный, – нервно пробурчал он, – безвкусный совсем.
– А, понятно, – понимающе кивая головой, протянула Катька.
– В общем, из нашей с тобой беседы я понял две вещи. Во-первых, ангельская внешность часто бывает обманчива. А во-вторых, Павловская, ты в Китае точно не пропадешь. Я за тебя спокоен. Вот за Виталика только беспокоюсь, ты же его сожрешь там, ехидина, – нервно почесал висок Никос.
– Не сожру, не волнуйтесь, буду уделять внимание исключительно аутентичной китайской кухне, – расхохоталась Катька. – А вам, Николай Сергеич, я чай хороший из Китая привезу, неподозрительный. Так, может, еще что-нибудь сказать по-китайски?
– Нет, Катарина, с меня на сегодня достаточно. Иди уже, чемоданы собирай. Завтра с паспортом, как договорились.
Из международного отдела Катька отправилась в студенческую столовую, хотелось кофе. Ей всегда казалось, что кофе не только бодрит, но и радует, и с каждым глотком ароматного напитка всегда думалось лучше и на душе становилось теплее.
– Катрин! Бонжур, мон амур12! – гортанное приветствие вырвало девушку из приятной неги в компании свежезаваренного кофе. – Я очень рад видеть тебя снова, – и экзотический персонаж в белой бандане, сияя, плюхнулся на стул рядом с ней.
– О, Серж, привет-привет, мой африканский друг. Ну что, как устроился? Как вообще дела? – вежливо поинтересовалась девушка, внутренне кляня и браня своего знакомца, невольно помешавшего ей насладиться кофе в гордом одиночестве.
– О, Катрин, все хорошо! Я уже учился, и у меня есть научный руководитель – Алексей Алексеевич Тарасов. В общаге тоже хорошо, тепло, в комнате я пока один. Только коменда, она же сумасшедшая!
– Почему, сумасшедшая? – в недоумении воззрилась на незваного приятеля Катька.
Она, конечно, знала, что заведующую восьмым общежитием Марину Аркадьевну Симакину, или попросту коменду, за «добрый незлобивый» нрав и «благожелательную» улыбку (все эпитеты, разумеется, в кавычках) в народе прозвали Муреной Аркадьевной. Так что любовь и поклонение студенчества были ей обеспечены на долгие годы вперед. Но вот в сумасшествии она вроде бы раньше замечена не была.
– Я приехал в пятница, а в суббота утром ко мне пришли много людей, и коменда, и еще преподаватели. Они громко стучали в дверь, а я спал. Они пришли смотреть, как я живу. Коменда сказала двигать рефрижерато, там есть пыль. Потом она искала пыль на дверь! Я говорю, она сумасшедшая!
– Чего она сказала двигать? И какую пыль на дверь она искала? – не поняла Катька.
– Рефрижерато! – с французским прононсом повторил Серж. – То есть, холодник. И потом она смотрела дверь в комната и там наверх искала пыль, пальцем так-так, принесла пыль. И все люди смотрели на меня, как на преступник, коменда говорит, что я надо мыть и убирать. А я только вчера приехал! Я не понимаю, это общага или это тюрьма? У меня глаза красные, тут огонь, – продолжал несчастный конголезец, стуча себя кулаком в грудь, где очевидно и располагался тот самый огонь.
– Да ладно, ладно, не горячись, – рассмеялась Катька. – Когда в субботу приходят люди, это называется обход. Комиссия ходит и смотрит, как живут студенты, содержатся ли в порядке комнаты, ну и так далее. Ну а у Мурены, пардон, Марины Аркадьевны, то есть у коменды вашей, есть небольшой пунктик на чистоте. Тут уж придется потерпеть.
– И этот обход как часто обходит? – нервно поинтересовался ее впечатлительный собеседник.
– Каждую субботу.
– Террибль! Ужасно! – в бешенстве восклицал Серж. – Это есть нарушение прав человека! Каждый человек хочет спать утром и иметь свое приватное место. Это моя комната, почему эти люди хотят смотреть, как я живу? Это дискриминасьон!
– Это не дискриминация, Серж. Ну, такие у нас правила для всех студентов. Я понимаю, что это не очень удобно, но пока так. Тебе либо квартиру снимать, но это непросто и дорого, либо как-то задобрить Марину Аркадьевну, чтобы она сильно не цеплялась к тебе. Ну, сделай ей пару комплиментов, подари сувенир какой-нибудь. Ты же умеешь девушек обаять.
– Но коменда не девушка, я не могу ее шармэ13. Она сумасшедшая! – в отчаянье воскликнул африканец.
– Да нет, в душе она трепетная девушка, падкая на комплименты. Доброе слово, как известно, и кошке приятно.
– Хорошо, – вздохнул Серж, – будем посмотреть. Есть еще проблем. Мой научный руководитель говорит, что нужно написать статья на конферанс. Статья по-английски, но мой английский не очень хорошо. Я хотел писать по-французски, но Алексей Алексеевич говорит, что здесь никто не понимает французский. Катрин, я знаю, ты говоришь по-английски. Ты можешь помогать мне проверять статья? Я сегодня хочу заканчивать перевод. Ты мне будешь помогать?
Катька мысленно закатила глаза, ей совершенно не хотелось помогать с переводом своему надоедливому черному другу в белой бандане, но он так умильно смотрел на нее, что она снова рассмеялась и не смогла отказать.
– Ладно, присылай свою статью мне на e-mail, проверю, – милостиво согласилась она. – Я тебе сейчас адрес эсэмэской пришлю. Только имей в виду, я в ваших технических и математических терминах ничего не понимаю, проверю только с точки зрения грамматики.
– Хорошо, мое огромное спасибо! – белозубо просиял аспирант. – Сегодня вечером буду присылать!
Пока Катька уже без удовольствия допивала остывший кофе, телефон забздынькал. На экране высветилось: «Вика».
– Здорово, мать, как делища? Что завтра делаешь после учебы? Давай посидим где-нибудь, кофе выпьем, потрепемся, а то у меня на вписке такая суета, – застрекотала любимая подруга.
– Вича, привет. Да тут куча дел, завтра вот документы на визу сдавать. Но вечером давай встретимся, сама хотела тебе звонить.
– Это какую-такую визу? – в недоумении протянула Вика. – Ну-ка, выкладывай давай.