Учёба главнее отношений, учёба стержень для будущего, а отношения — попробуй удержи хотя бы год, или самую малость поменьше. Она понимает, правда… Но отказа получать совсем не хочется, особенно привыкнув к чужому теплу и присутствию, вот только… От своей семьи она скрыла это, боясь материнского гнева и отцовского неодобрения, а представая перед Рейндоттир, когда та попросила сына подождать их за дверью, страх бил изнутри по черепной коробке, слишком заискивающе она заглядывая в её лицо, слишком тщательно разглядывала с головы до ног.
А потом отстранилась, махнув рукой.
— Ладно, не так уж ты и плоха… Не алкоголичка, не наркоманка, и голова на плечах имеется. Вдохни и успокойся… — а потом прищурится, резко развернувшись. — Но попробуй без излишних нежностей на публике. Не думаю что кому-то из нас нужны лишние вопросы, правда?
Она усмехнётся, и снова махнёт рукой, мол иди и занимайся чем собиралась. В тот момент Кэйа почувствует облегчение, расплываясь в довольной улыбке, едва закрыв дверь в комнату его матери.
Альбедо тоже был весьма удивлён чужим согласием, но с радостно улыбнулся, протягивая той руку. И когда та коснётся пальцами его ладони, он осторожно сожмёт их, мазнув губами по щеке. У себя дома он позволял себе чуть больше, чем злобные взгляды и внезапные схватывания за руку, когда ему что-то не нравилось.
В согласие своей матушки он до конца не верил, всё-таки, через некоторое время решаясь узнать почему та не устроила привычного представления, ведь Кэйа… Явно не понравилась ей, ведь она наверняка желает видеть рядом с ним Сахарозу, партнёршу на лабораторных и практических работах, точно так же зацикленную на всём, что связано с биологией…
Ответ застал врасплох.
— Чтобы ты не загнулся раньше времени, над своими бумагами и экспериментами… — спокойно скажет она, склонив голову, а потом с радостью перескажет свою историю знакомства с супругом, довольно давно, чтобы стереться из памяти мальчишки, ушедшего в мир иной.
В такие моменты он чувствовал, что не смотря на всю её гениальность, она остаётся человеком с обычными людскими чувствами, и в такие моменты ему особенно сильно хотелось быть идеальным… Оправдывающим все вложенные усилия. А потом лишь мягко улыбался, покидая ту. Солнечный свет слишком навязчиво манит к себе, раскрывает ласковые объятия и он в них с радостью идёт, зная что это лишь для него, мягкое прикосновение губ к макушке и тихий смех, слишком редкий в стенах университета.
И прижимаясь щекой к чужой груди, Альбедо понимает: Она — идеальна. Немного шебутная, заставляющая распахнуть глаза и выйти на свет, опасаясь лишь ослепнуть от чужого великолепия. Особенно когда можно уткнуться носом в чужую грудь и осознать то, что это позволено лишь ему.
Разговор о близости безумно смущал, но матушка лишь заливисто засмеялась, говоря о том, что с радостью расскажет ему всё в красках через парочку вечеров, когда Кэйи не придёт, ведь это может спугнуть её, а ведь она не ради этого дала своё согласие на её кандидатуру в качестве девушки своего сына. Благо этого она не слышала, сидя на подоконнике соседней комнаты и пусто смотря в экран телефона. Ей следовало бы прийти домой пораньше, чтобы родители не ругались, ни разу не жалея на неё самых гадких слов, на которые они были способны.
Им не объяснить что у неё появилась вторая половинка и они вообще-то не делили постель. Не объяснить что всё что нужно — готово и может быть проверено. Конечно, не на отлично, не идеально, чтобы повода придраться не было, но всё-таки приемлемо, вытягивающее на твёрдую четвёрку… И она вздрагивает, понимая что этого им мало. Грустно улыбнувшись, она спрячет телефон в сумке и слезет с подоконника, понимая что ей наверняка пора домой, как бы сильно ей ни хотелось бы остаться подольше.
Дома у Альбедо тепло и никто не смотрит как на грязь, когда вместо ожидаемого “отлично” она принесёт вполне адекватное “хорошо” . Мягко улыбнувшись, она поцелует Альбедо в висок и попрощается с ними, мысленно подготавливая себя к разговору, ведь…
Сообщение с текстом: “Дома поговорим ” никогда не значило чего-то хорошего. Наверное это будет очередной упрёк в том, что она не пришла домой сразу после учёбы, что провела неизвестно где и с кем несколько часов, ничего им не сказав… И она очень хочет думать, что это забота, а не эгоистичное желание контролировать, вот только…
Она ни за что не скажет им об Альбедо, пока не придёт нужное время. Потому что они могут всё испортить, потому что она слишком сильно привязалась к нему, чтобы по собственной неосторожности разойтись из-за конфликта с родителями. А она знает, они настоят на своём, и даже если ей не захочется выпускать из своей руки чужую, те без колебаний и осторожности, разожмут их скреплённые пальцы, а потом ещё и накажут, отправив под домашний арест или отключив интернет. Не то чтобы последнее её пугает, просто это самое безобидное, что они смогут сделать, ведь…
Самым ужасным наказанием в своё время для её был поход в школу вместе с мамой, что зорка за каждым движением наблюдала перед этим разбудив на добрый час раньше, чтобы самой на работу не опоздать. Что из этого было более неприятным? Она не знает, а потому очень надеется на то, что она не успела где-либо накосячить и ничем свои нежные чувства и внезапные отношения не раскрыла. Им незачем знать что она к кому-то неровно дышит и с этим кем-то бессовестно проводит свободное время, вместо того чтобы вытянуть какой-то предмет с хорошо на отлично.
Она отчаянно надеется на то, что это будет какая-нибудь ерунда, которую можно спустить с рук или же просто обсуждение какого-то мероприятия, о котором она, будучи увлечённой своими чувствами, позабыла подавно. Наверное это ей точно простят, ведь можно сбросить на отчаянные конвульсии вызубрить это всё и ни о чём не думать. Она выдыхает, ещё раз оглянувшись на дом, где живёт Альбедо и позволяет себе спокойно улыбнуться. Всё будет хорошо, никто ведь не осудит, особенно ничего не зная.
И кажется, удача улыбнулась Альберих. Это всего лишь вопросы об очередном празднике на который, по классике жанра, её не зовут, и просят не приводить друзей домой, потому что…
— Вместо вечеринки подумай о математике…— серьёзно говорит мама, недобро глаза прищурив. — Возражения по поводу того, что всё хорошо не принимаются.
Она кивнёт, опускаясь на стул, ещё раз посмотрит на маму, стоящую у зеркала, что тщетно пыталась выщипать себе именно ту самую, залезшую в глаз, ресницу. В такие моменты ей хочется улыбнуться, пытается быть строгой, читая наставления в столь милом виде, получается больше на дельный совет, которым Кэйа, может быть, когда-нибудь воспользуется, но явно не сейчас.
— Это всё, что ты хотела сказать? — поинтересуется девушка, собираясь выйти из комнаты и увидев кивок, радостно улыбнётся, оставляя её наедине, пронесло, ничего серьёзного, что не может не радовать, хотя…
Она пишет Альбедо о том, что уже дома и волноваться не стоит, а после спокойно смотрит на календарь, отмечая что сегодня пятница. Мягко улыбается, надеясь на то, что на завтра нет никакого дела или действа, в котором ей, кровь из носа, необходимо участвовать. Ей спокойно, она расплывается в довольной улыбке, читая сообщение с предложением прийти завтра вновь. Облизав губы, девушка быстро пролистывает диалоги с родителями, чтобы совершенно точно быть уверенной в том, что всё в порядке и е внезапные отношения не раскроются стремительно быстро, всё-таки пока не хотелось выставлять это на обозрение им, потому что пока им достаточно пары фраз чтобы посеять сомнения в ней, или Альбедо. Глаза быстро бегают по строчкам диалога, и в конечном итоге, спокойно выдохнув, она отправляет ему своё согласие, спрашивая когда ей стоит прийти. Всё же… Это довольно приятно, понимать что к тебе испытывают что-то тёплое. Прикрыв глаза и отодвинув от себя телефон, она укладывает голову на подушку, пытаясь не провалиться в глубокий сон. Всё-таки, это немного выматывает. Звук оповещения отвлекает ото сна на пару мгновений. Она всё-таки решает проверить его, вдруг это что-то, что заставит от встречи отказаться. Не хотелось бы, но… Кто знает о чём именно говорят, тем более, если хоть кто-то узнает почему она решила что-то пропустить… Будет очень неловко… особенно если она едва переступит порог дома.
