Тарталья урчит, скидывая этот элемент гардероба. Шумно вздыхает, осторожно наклоняясь к её груди, оставляет осторожный поцелуй в солнечное сплетение. проводит по нему языком, после чего проводит носом, тут же отстраняясь от неё. Она мелко дрожит, заставляя Аякса провести пальцами по затвердевшим соскам. Он видел что-то подобное в фильмах для взрослых, но видеть и делать — совершенно разные вещи. Он прикусывает язык, приспуская с неё трусы. Позволит той вцепиться в свои плечи, и на пробу стиснет чужие ягодицы, понимая лишь одну вещь.

Ему безумно это нравится. Нравится прижиматься к ней, касаться кожа к коже, мелкими мазками вылизывая чужое тело. Нравится понимать то, что именно ему это позволили. Разве не чудо?

Трясущимися от нетерпения и страха руками, он открывает флакон со смазкой, так любезно оставленный матушкой несколькими днями спустя после откровенного разговора. Тогда он и думать не смел, что будет использовать его по назначению, но… Кажется удача иногда бывает на его стороне.

Он осторожно разводит ноги одноклассницы, внимательно заглядывая той в лицо. Он боится сделать ей больно, боится сделать что-то не так, а потому нашёптывает всякие глупости, мягко губами касаясь чужой скулы. Осторожно внешние губы нащупывает, плавно палец в чужое нутро вводя, стараясь сделать всё правильно. Но его всё равно стискивают, не позволяя двинуться дальше, она тихо шипит, ластясь под поглаживания свободной руки. Он ждёт, шершавым языком проводя по соску, чтобы отвлечь её от ощущения чего-то инородного внутри.

И всё-таки, он в восторге, ждёт, пока стенки перестанут так сильно стискивать, когда можно будет протолкнуть чуть глубже, размазывая по ним смазку, понимая зачем он вообще трогает чужое нутро.

Сказать, что ему это безумно нравится — ничего не сказать. Он довольно улыбается, осторожно протискивая ещё один, жадно утаскивает шумные вздохи с её губ, на пробу стискивает сосок, но видя лишь зажмуренные глаза, бросает эту идею, продолжая размазывать вязкую, пахнущую вишней жидкость. Кэйа тихо шипит, в спине выгибается, пытаясь отстраниться. Он не позволяет её этого сделать, пальцами выводя что-то на низу живота, радуясь мимолётным успехам в успокоении Альберих.

Когда ему это кажется достаточным, он убирает руки, улавливая краем уха облегчённый вздох. Он улыбается, цепляясь глазами за контрацептивы. И правда, никто не погладит его по голове за совершённую глупость. Он пока не готов совершать таких серьёзных ошибок, особенно едва дорвавшись до желанного результата.

Он не знает как это ощущается кожа к коже, но даже так, это чувствуется просто замечательно. Он облизывает губы, тут же прикасаясь ими к чужим. Вылизывает её десна, откровенно получая удовольствие от давления чужих стенок, зажмуривает глаза, до звёзд перед ними, плавно обводя чужие бока. Она шумно дышит, заставляя его выдохнуть, думая, что всё делается абсолютно правильно.

Кэйа цепляется за его плечи, тихо вздыхает, притягивая к себе. Царапается, стоит ему податься немного назад, словно подумав о том, что он хочет отступить. Тарталья тихо смеётся, стискивая чужие бёдра. Страшно, но безумно хочется сорваться, вонзить зубы где-нибудь над грудью, чтобы окончательно распробовать чужое тело, понять что именно попало к нему в руки, а потом окончательно пропасть, забывая обо всём на свете.

Осторожные движения, Кэйа тихо скулит, заставляя его успокоиться. Кажется, что-то лопается, и он со страхом, как и девушка, сморит куда-то вниз, замечая лишь вязкую белую белую каплю. Кажется, об этом ему тоже рассказывали.

Он невольно поднимает уголки губ, снова на пробу поддаваясь вперёд, зацеловывает чужое лицо, слишком приглушённо чувствуя выпущенные в его спину ногти, не чувствуя, как кожу полосуют, оставляя покрасневшие борозды, которые обязательно заживут, ради того, чтобы она тоже тогда оставлять свои следы снова и снова.

Кэйа вскрикивает, когда Тарталья решается резко дёрнуться, она зажмуривается, хватая его предплечья, тихо усмехается, чуть в пояснице выгибаясь, словно желая навстречу двинуться. Кажется, ей уже лучше. Он улыбается, осторожно сжимая чужие груди, словно пытаясь окончательно понять, чего именно ему хочется.

Её тихий стон — слишком сильно подначивает продолжить. И он не сдерживается, в отместку за расцарапанные плечи, полосуя её бёдра, словно помечая её, давая понять, что это сердце занято и никому не стоит искать к нему отмычек или выламывать двери.

Что-то буйное, заставляющее перейти с ленивого темпа на чуть более быстрый, подначивает всё-таки укусить её под ключицей, пред этим старательно вылизать место укуса, игнорируя короткое подёргивание волос. Кажется, она пыталась отстранить его от себя. Он не слушается, погружая зубы в желанную плоть. Довольно урчит, осознавая что никому более до него этого не позволяли, а после отстраняется, работой своей любуясь и заглядывая в единственное мгновение неудовольствия в чужом лице, тут же слетающее от очередного движения бёдер.

С Кэйей слишком хорошо. Тарталья вздрагивает, осознавая, что его сжали в тисках. И этого почти достаточно, чтобы стыдливо спустить в резинку, покидая желанное тело как только появляется возможность.

Кэйа всё ещё тяжело дышит, требовательно стискивая простынь. Зажмуривается, хватая ртом воздух и кажется, краска видна даже на её смуглой коже. Аякс облизывается довольным лисом, лицо на чужой груди вновь устраивает, прикрывая глаза и талию чужую окольцовывает.

Кажется, он безумно счастлив.

Комментарий к Morgana

готовы к драке между дилюком и хранителем?

Спойлеры можно найти в плейлисте: https://vk.com/audios550377975?section=all&z=audio_playlist550377975_3

========== Unheil ==========

Комментарий к Unheil

Осквернил любовь кэйи и дайнслейфа… Зачем?

Предупреждений к главе не будет, подумайте сами, что тут есть

Демка к полноценной работе, рекомендуется ознакомиться прежде чем вы её откроете

Люмин никогда не нравилось наблюдать за тем как темнеет взгляд хранителя ветви, при любом мимолётном взгляде на капитана кавалерии. Не нравились гневно выдвигающиеся клыки, что клацают воздух, а ногти впиваются в ладони, едва удерживая того от опрометчивых решений. Люмин в такие моменты рядом с ним неуютно, даже если взять во внимание то, что она бета. Она вздрагивает, едва синеволосая макушка появится хоть в какой-то зоне видимости и молится всем ветрам о том, чтобы рядом с нею никого не оказалось, иначе быть беде.

Люмин недовольно щурит глаза, едва замечая знакомую фигуру подле капитана. Хранитель рассказывал ей многое, но от вопросов про Альберих, уходил очень умело, проводя языком по вылезшим клыкам. В тот момент с них капнула капелька яда, та самая, которую вводят омегам при укусе. Она невольно ёжится, мечась взглядом между спутником, и капитаном, что с остервенением разрывает тушки созданий из бездны. Что тихо смеётся над ними, осторожно кружа тех на руках, едва их щиты лопнут, прежде чем её лёд войдёт под кожу гадких созданий. А когда от жизни в маленьком тельце не останется и тени, когда то светящимся пеплом унесётся по ветру, она успокоится, ляжет в траву на пару мгновений глаза прикрывая, прежде чем кристальные бабочки обоснуются в турнбулевой сини чужих волос. Прежде чем она улыбнётся, вдыхая запах крови, чтобы заглушить свой, отдающий туманными цветами, так настойчиво проникающий в чужие рецепторы.

Даже она сама чувствует эту сладость, с примесью металла, что уж говорить о спутнике, что кажется, из последних сил держится? Восхитительная выдержка. Она сглатывает, понимая о чём именно ей хотели сказать. Дайнслейф голоден до ласки, она поняла это по простым касаниям, по тому, как тот невольно ластится, принимая помощь и всё резко встаёт на свои места.

Кэйа кажется слишком тёплой и любвеобильной. А потом, едва подступившись, натыкаешься на толстые ледяные стены, ранишь руки, кажется, протыкаешь насквозь, а она тихо смеётся, исчезая в жестоком танце снежинок. Она сглатывает, слыша что с ней прощаются. Кивает, уходя в нужную сторону и сгорает от любопытства. Прячется, на поляну выглядывая, видит как поднимается капитан, отголоски её смеха доносятся и до самой Люмин и путешественница замирает, замечая как светловолосая макушка ложится ей на колени, как плавно она зарывается в пшеничное поле, ворошит его, прежде чем затихнуть на пару мгновений. Прежде чем тот поднимается, прикоснётся лбом к её руке, не сдерживая чёрно-синих всполохов вокруг них.