— Они знают, что ты вновь скажешь нет.. — с какой-то грустью откликнется на немой вопрос она, отстраняя от себя брата, подцепит края пледа и закутается в него, тихо всхлипнув, кажется, это никогда не закончится, что в какой-то момент им надоест ждать, надоест её зависимость от брата, и они уйдут, напоследок сочувствующе заглянув в её глаза, а после всхлипнет, отвернувшись от него. — Даже если я предложу тебе пойти вместе со мной… Даже уже его матушке, Рэйндоттир смешно…
Он нахмурится, вглядываясь в силуэт девушки и тяжело выдохнет. Да, порою она пыталась вытащить возможно побыть рядом с тем человеком говоря, что он тоже может пойти с ней, если так волнуется. Вот только этого ему не позволяли обязанности со стороны бизнеса. Она понимала, но всё равно таила почти детскую обиду, перестав даже заикаться о чём-то подобном в рабочие дни, но всё ещё пытаясь уговорить его в праздники, хоть на самую малость, чтобы побыть вне дома, в компании состоящей не только из его одного, изредка хмурясь, едва осознавая что ей навстречу не пойдут, едва слыша едкую усмешку о том, что она просто хочет встретиться с человеком, который безумно не нравится её брату. Она молчит. Боится, потому что пока что полностью зависима финансово. Прекрати тот оплачивать её обучение и выстави прочь из своего дома, она никогда не соберёт нужную сумму, не угробив организм недосыпом и недоеданием. Единственная вещь, удерживающая её от того чтобы сорваться на крик, пытаясь донести что-то о своих чувствах, сказать о том, что ей неприятна подобная преувеличенная опека, что ей не пять лет, чтобы следить за каждым её шагом, что она как-нибудь справится сама, но… Едва ли он услышит её. Альберих выдохнет, опустив голову, посидит так минуту-другую, а потом повернётся к нему лицом, заглядывая в обжигающую злобу, осторожно проведёт пальцами по его щеке и тут же одёрнет руку, опустив взгляд. Почему её братец не может просто принять тот факт, что держать её на коротком поводке — не лучшая идея? Она прикроет глаза и опустится в постель, прижимая руки к груди. Альберих поднимет уголки губ.
— Ты такой принципиальный и категоричный… — фыркнет она, забираясь под одеяло и перевернётся на спину, глаз не открывая, продолжит. — Вот сейчас засну и буду смотреть на него, не чувствуя твоего недовольства.
Дилюк угрожающе зашипит, сдёргивая одеяло с сестры. Заметит как она приоткроет глаза, с опаской смотря на него, отодвинется ближе к краю, собираясь подняться на ноги. Устало выдохнет, когда чужие руки снова сожмут запястья, поднимет голову, уже серьёзно заглядывая в лицо брата.
— Прекрати, — спокойно говорит она, пытаясь удержать себя от метаний и паники. — Это уже совсем не смешно…
Только хватка не слабеет, а шумное дыхание над нею никуда не пропадает. Дилюк снова прячет лицо в плече, носом в основание шеи утыкаясь, дышит, и она мелко дрожит, не веря в происходящее. Это же её сводный брат, он же не может поступить настолько низко, тем более в отношении её, вот только…
Тёплый и влажный язык касается ключиц, проводит по ним, заставляя её напрячься и попытаться согнуть ноги, желая оттолкнуть от себя, в ответ Дилюк только зарычит недовольно, отрывая лицо от её плеч. Она так желает прикоснуться к нему иначе, что ж… Ему стоит показать как именно выглядит её желание? И он поднимет уголки губ, на мгновение ослабив хватку на руках Альберих. Ещё раз внимательно заглянет в испуганные глаза и отстранится, думая о том, что ему стоило сделать то, чего его девушка так отчаянно ждёт от Дайнслейфа. Что ж, он обязательно покажет ей это, покажет и окончательно перейдёт грань между хранителем и тюремщиком. Присвоит себе, сожмёт в руках и сделает всё, чтобы никто не смел тянуть к ней своих рук.
А она хмуро посмотрит на него, едва тот снова сядет рядом, а потом поднимется с кровати и подойдёт к окну, через плечо уставшим взглядом одарив. Прикусит губу, скрестив руки на груди. И что это было? Что он пытался этим сказать? Что разделит с ней постель, если она продолжит желать чужой любви?
— Я не приду завтра домой, — ответит Кэйа, замечая гнев в чужом взгляде, склонит голову набок и мягко улыбнётся. — Не волнуйся, Джинн не позволит мне совершить глупостей, хотя… мне бы безумно этого хотелось… Но кажется, удача снова на твоей стороне, братец…
И он успокоится, всё-таки нахмурившись. На Джинн, безусловно, можно положиться, можно воспользоваться её искренностью и дружбой, но… Они будут там, будут разговаривать с ней, будут касаться её, а подружка и не поймёт что что-то не так, посмотрит, позавидовав по светлому. Но… Она будет улыбаться и радоваться своей маленькой победе, может даже выбьет ночёвку с этими двумя и наверняка использует её так, как она того желает, но…
— Я попрошу Джин, чтобы она присмотрела с тобой потщательнее. Вдруг ты снова захочешь использовать свою возможность побыть рядом с ним. А может… Она ни о чём не знает, а?
В ответ ему усмехнутся, она усядется на подоконнике и посмотрит ласково-ласково, поднимая уголки губ, склоняя голову на бок. Такой злой, неужели она и есть объект его влюблённости? А может… Эта речь о той самой ревности, которая так крепко держи её за шею и душит хуже любых цепей?
— А может быть… Ты хочешь оказаться на его месте? Касаться меня так, как я хочу позволить ему? Братец, ты ведь понимаешь что неправильны твои чувства, а не мои? — она урчит, смотря как тот подойдёт к ней вплотную, злобно посмотрит, чувствуя как тот тяжело дышит, как ставит руки около её колен, не позволяя бежать, услышит её смешок. — Не хочешь делить меня с ним? Хочешь, я как-нибудь предложу нам провести ночь втроём? — и снова смеётся. — Шучу, оставь свой пыл кому-либо ещё…
И девушка прикроет глаза, проведя пальцами по подбородку брата, вздрогнет, почувствовав излишне нежное прикосновение к своим губам. Выдохнет, едва тот отстранится, и опустится, голову на коленях её укладывая.
— Ты принадлежишь мне… — рычит Рагнвиндр, стискивая талию сестры, бешеный взгляд поднимает, тяжело дышит, заглядывая в лицо сестрицы, а потом поднимается, притягивая ту к себе и лицом в грудь свою утыкая, запустит руки в шелк волос и лицо поднимет, всматриваясь в него. — Я не позволю ему забрать тебя. Но если ты сама отдашь ему себя… Не рассчитывай на работы вне Рассвета и моего кабинета.
Она засмеётся, позволяя себе потрепать брата по волосам. Братец, милый братец, никак не может отпустить её… Настолько сильно привязался, что теперь свою безумную тягу к ней, любовью зовёт. И она позволяет тому приблизиться к ней снова, позволяет обнять и уткнуться носом в макушку, провести по бокам, чуть задрать майку, к сумкой кожи касаясь. Она облизывает губы, упирается руками в чужую грудь, мягко от себя отстраняет, голову на бок склонив. А после позволит уложить себя спать, позволит прижаться к своей спине, позволит вылизывать свои плечи, мысленно сравнивая с щенком.
***
Дилюк был неприятно удивлён, когда узнал от подруги о том, что Рэйндоттир забирает эту бесящую троицу на месяц, якобы для завершения какой-то практики, для которой их необходимо изолировать и заканчивать за чертой города, в районе коттеджных посёлков. Подруга лишь плечами пожала, говоря что они действительно были на практике, что профессор действительно забрала их троих, заперлась вместе с ними и что-то безумно долго объясняла, видимо слегка вымотанным студентам. А потом вышла очень довольная разговором, велев им сворачивать чертежи и спускаться к машине.
Рангвиндра это не обрадовало. Он понял лишь то, что более подруга не скажет ему ничего, ведь… Как-то она осеклась о том, что их видят очень милой парой и чуть ли не с попкорном наблюдают за редкими проявлениями яркой ревности со стороны Рагнвиндра. Тот стискивает кулаки, вспоминая, что его предупреждали обо всём, что он знал, но попросту забыл. Прикусывает губу, выключая мобильный. Сестра не собирается упускать своего шанса, он был в этом уверен. А потому лишь злобно поглядывает на дверь в комнату Кэйи. Он сглатывает, одёргивая себя. Поговорит с ней когда та вернётся, наверняка вдоволь насладившись чужим присутствием. Желала встречи? Ночи? Чувств? Она их получит, а потом никогда более не будет с тем человеком настолько близко. Потому что обещанное постоянное присутствие подле уже кажется самым мягким из того, что он мог бы с ней сделать. Он мог бы запереть её, всучить в руки мерзкий редактор и необходимую канцелярию, оставить её под камерами… От подобных мыслей улыбается довольно, пряча руки в карманах. Подумает об этом как только она вернётся, а пока… Надо подготовиться к опросу.
