Безхозные тени сгущались, бродили — будто живые. Переступала осторожно, стараясь даже теоретически не хрустеть ветками, навострив уши, стараясь услышать хоть что-то. Кожа покрывалась мурашками, ладони мокрели. Вдруг начало казаться, что рядом был кто-то ещё, что она слышала шаги.

— Ханна? — позвала, ни на что не надеясь.

«Здесь ты её не найдёшь», — будто сам лес завывал, предупреждая. Слова слышались в шевелении ветвей. Эви покачала головой — чего только ни вытворит фантазия в мрачном тёмном лесу.

С каждым шагом всё сильнее казалось, что в лес она пришла ночью — так темно среди деревьев, не скажешь, что день в разгаре.

Клочки тумана заставляли подходить к деревьям почти вплотную, проводить рукой по влажной коре в попытках найти хоть какую-то подсказку.

— Это ещё что такое? — когда нащупала что-то на стволе поднесла мобильный поближе, пытаясь рассмотреть след получше.

На коре вырезано что-то — инициалы или вроде того. Продолжая светить фонариком, сделала фотографию. Непонятно, имело это отношение к Ханне и её исчезновению или же тут просто прогуливались чокнутые влюблённые, но лучше всего оставить это на память и потом — при свете — рассмотреть повнимательнее.

Чем дальше Эви заходила, тем неспокойнее ей становилось. Идти тяжелее — влажная земля облепила кроссовки, ноги всё труднее поднимать с каждым новым шагом, телефон сложнее сжимать в мокреющих руках, дыхание перехватывало. По коже бежали мурашки — от холода или ощущения, что за ней наблюдали каждое мгновение, проведённое в лесу. Стараясь не обращать внимание на игры воображения, шагала вперёд, всё ещё осматривая деревья и фотографируя всё, что выбивалось из понятия «нормально»: редкие сломанные ветви, рисунки на стволах и следы. Кто-то был здесь недавно и этот кто-то ушёл в сторону от дороги. Вздохнула. Казалось, ей тоже придётся свернуть, поблуждать среди лесных зарослей. Эви собиралась изучить каждый след, несмотря на желание как можно скорее повернуть назад.

Решение свернуть дальше от протоптанной дороги было либо удачным, либо самым ужасным на свете — пока Эви не могла определиться, но одно знала точно: теперь что-то всё-таки происходило. От света фонарика разбегались по сторонам тени, лес начинал оживать — к шуму затруднённого дыхания добавился птичий шум. Вдали каркал ворон — и от резкого крика мурашки бежали по спине с особым энтузиазмом. Впереди слышался шелест незнакомого смеха — от него кровь леденела в венах.

Преследуя невидимку, которому принадлежал неестественный морозивший душу смех, Эви заметила, что туман сгущался всё сильнее, от него уже не спасал свет фонарика, идти приходилось наугад.

Смех стих. Лес замер снова.

Эви сделала ещё несколько шагов, преодолевая слишком плотный туман и вскрикнула — земля ушла из-под ног с тихим плеском. Тело в намокшей одежде вмиг потяжелело. Совершенно не умея плавать, размахивала руками в призрачной надежде схватиться за что-нибудь. Бесполезное, вредное усилие. Она пыталась выбраться, но стало только хуже. Вода сошлась над головой, и в последнее мгновение она успела увидеть одну из странных теней среди деревьев.

Она знала, что не должна дышать, но разум сдался под натиском паники. Рефлекторный вдох — воздушные пузырьки устремились к поверхности, вода заполнила рот, полилась по дыхательным путям, обжигая горло, разрывая грудь. Чёрно-красные пятна перед глазами. Боль сдавила голову, и Эви будто покатилась во тьму по ступеням бесконечной лестницы.

***

Закашлялась, открыла глаза. Над ней навис человек — в темноте различим только силуэт. Эви слышала тяжёлое хриплое дыхание. На лицо капала вода.

— Очнулась, дама в беде?

Голос дрожал — не как в прошлый раз — и буквально звенел. Человек зол, взволнован, но его мокрая ладонь с необъяснимой нежностью убрала волосы с глаз. Эви моргнула, не веря, что живой выбралась из воды, что здесь был именно он. Даже в таком состоянии она узнала голос Д. и хотела ответить, но в первое время из груди вырвался болезненный хрип. Руки сами потянулись к горлу, слегка сжимая, царапая кожу длинными ногтями — будто в попытке вырвать голос из-под кожи. Д. легонько хлопнул её по щеке — неожиданно это помогло. Протянул руку.

— Вставай, нужно убираться отсюда.

Опираясь на его руку, поднялась. Ноги дрожали — стоять почти невозможно, бежать тем более. Эви схватила рукав кофты — Д. обернулся, окинул её хмурым взглядом.

— Я…

— Лучше молчи, Эви.

Впервые она не могла понять настроение по голосу человека. Зол? Конечно. Обеспокоен? Определённо. Но чего из этого больше? Не понять. А ведь было ещё что-то. Усталость? Логично, он только что вытащил её из озера. Страх? Что-то похожее, но… Сглотнула и продолжила семенить вслед за Д. по уже знакомой дорожке, стараясь смотреть по сторонам, а не только сверлить взглядом спину.

— Всё же, — кашель, — я должна…

— Молчи!

Д. бросил, почти выплюнул это слово, и ускорился — Эви едва удержалась на ногах, выпустив ткань кофты из рук, но остановилась. В ушах странно шумело, в тумане снова виделись странные тени. Замечал ли их Д.? Стоило ли рассказать ему — хотя бы потом? Не сочтёт ли её сумасшедшей?

Продолжала оглядываться по сторонам, хмурясь. Тени вели себя странно, не просто мелькали среди деревьев, но пытались выбраться на дорогу.

— Эви, всё нормально?

Д. обернулся, сделал шаг к ней.

— Мне показалось…

Замерла на полуслове, потёрла глаза — видение не исчезло — и, не найдя в себе сил для нового разговора, некультурно ткнула пальцем за спину Д.

Они словно ждали этого. Ждали, пока он отвлечётся, повернёт голову, хоть немного ослабит внимание. Дождались — высыпали на дорогу роем не туманных теней, но чего-то материального, живого, опасного. Изогнутые нечеловеческие силуэты с шумом, как из старого приёмника, преградили им путь.

Заметив их, Д. преодолел разделявшее их с Эви расстояние, сжал её в объятиях. Она замерла, сбитая с толку таким жестом. Не замечала особой близости между ними, а он прежде не показывал себя человеком, который будет с трепетом и нежностью относиться к первым встречным. Закрытый, не привыкший к личному контакту — он был скорее таким. Может, ей только так казалось. В конце концов, Эви никогда не говорила, что хорошо разбиралась в людях.

— Они не причинят тебе боль, — прошептал Д. — Я не позволю. Просто держись за мной.

Отпустив, выступил вперёд. Тени бросались на них, а Д. как будто оставался спокоен. Но что происходило дальше, Эви не могла не понять, но одно знала наверняка: такого быть в реальности просто не должно. Вокруг ладоней Д. заискрились молнии, что в несколько мгновений объединились в светящийся шар. Зажмурилась. Наверное, мозг так шутил после озера. Все эти спецэффекты должны были исчезнуть, раствориться в водах подсознания, когда она откроет глаза, когда на самом деле придёт в себя. Но ничего не изменилось. Пламя в руках Д. продолжало трещать, подрагивать — отпугивать странные тени, отгонять их дальше в лес. Что за маскарад безумия творился вокруг и как долго он должен был продолжаться?

Зажмурилась, зарылась пальцами в волосы и, постояв не больше секунды, вновь открыла глаза. Происходило что-то неестественно-непонятное, алогичное, выбивающее из колеи. Искры молнии, изгоняющие чудовищ… Однажды она спросит, что это значит и обязательно подумает, как всё могло так обернуться, но сейчас момент не подходящий. В этот день она слишком часто была «дамой в беде» — пора менять ситуацию. Приняв решение, выхватила из кармана кофты Д. фонарик, включила. Раз уж неестественные теневые создания прятались от молний, возможно, боялись и обычного электрического света?

— Ты что делаешь? — приглушённый голос отличался от привычного, но впервые Эви не задумывалась над эмоциями.

— Помочь пытаюсь, рыцарь. Они света боятся, да?

Улыбнулся, кивнул.

— Свети на боковых, будем выбираться.

Эви стала частью безумного карнавала, но теперь ситуация не страшила — лишь казалась безмерно глупой. Два человека пробирались сквозь туман, беспорядочно светя по сторонам… от попытки представить, как выглядели они в глазах наблюдателя, Эви хотела не просто смеяться — безудержно хохотать — и лишь чудом сдерживалась, проглатывала смешки.