В этот раз Маргарита Васильевна изменяет своим привычкам и появляется минута в минуту. То ли потому что это не первая пара, то ли из-за начала практических. Об этом могла задуматься только Полина — и то не сегодня. Она сидела, полуповернувшись спиной к преподавателю и низко склонив голову. Что не преминула отметить Маргарита во время проверки первого же задания.
— П-пожар — пожарище это словоо… — прочитала Полина, когда подошла её очередь. Глаза разболелись с новой силой. Ей казалось, что сдавленный голос не слышали не только остальные, но и она сама.
— Девушка, а вам не кажется, что не очень вежливо сидеть вот так?
— И-извините, — Полина повернулась, мимоходом кинув взгляд на Маргариту. Та, должно быть, заметила её покрасневшие слезящиеся глаза, потому что следующая её фраза звучала значительно мягче:
— Вы себя нормально чувствуете?
— Д-да…
Трудно было сказать, поверила ли Маргарита Васильевна, но к этой теме больше не возвращалась, за что Полина была искренне благодарна. Испытывать такое же смущение и непонимание как месяц назад, когда Маргарита настойчиво отправляла её домой, сейчас точно не хотелось. Хотя Поля не была ни на каплю уверена, что подобное повторится. Маргарита, может, и близка со студентами, такое поведение было необычным. Полина до сих пор пыталась понять, почему в тот день преподаватель поступила так, и не находила ответа.
— Девочки, я так обычно не делаю, но давайте продолжим разбирать эту практическую на следующем занятии.
— А вторую делать?
— Да, делайте. Просто уделим несколько минут в начале занятия на последние номера. А теперь тихо, не сообщая всему университету о своей радости, выходите.
Дважды повторять не пришлось. Группа собрала тетради и выпорхнула в коридор. Полина снова была последней. Она покосилась на окна, что за плотной занавесью бежевых жалюзи были открыты.
— Ну что вы так долго?
Маргарита Васильевна стояла у двери, в этот раз решив закрыть дверь аудитории самой, а не доверять это дело студентам. Одни уже забыли закрыть дверь, так там паника на весь факультет была. А потерянный ключ всего-то в двери остался.
— Так окна, наверное…
— Точно. Закроете?
Полина кивнула и в один большой шаг подошла к окнам. Чтобы с её ростом и степенью заставленности подоконника всяким хламом закрыть их, пришлось потянуться, но со своей задачей Поля справилась. И выскочила в коридор, одновременно прощаясь с Маргаритой и пытаясь не вписаться носом в стенд напротив. Оказывается, на кафельном полу скользят не только каблуки.
====== 4. Прогул (5-12) ======
— А её кто-нибудь видел сегодня?
Ярославу вряд ли можно было назвать обязательным человеком. Её прогулы и «да-да, ребят, завтра всё принесу» уже притчей во языцех стали. И сколь бы обаятельным человеком ни была эта высокая смуглая красавица-брюнетка, группа держалась от неё на некотором расстоянии. Кроме Ларисы, которая чаще всего прогуливала вместе с ней.
Ярослава ждать не любила. Ещё больше она не любила ходить на пары с утра. Какому гению пришла в голову идея начинать учебный день в восемь утра? Вчера они с парнем и подругой хорошо отметили день информатики, а сегодня Лариса изъявила желание попасть на первую пару. И обязательно в её компании. Ярослава из-за этого её порыва не успела ни голову вымыть, ни накраситься. Давно надо было постричься. Пришлось мучиться со связыванием волнистых волос в хвост. И на пару они всё равно опоздали, но, раз уж приехали, решили остаться на вторую. И вот уже двадцать пять минут после начала пары группа стояла под дверью закрытой аудитории и ждала преподавателя. Даже для Маргариты Васильевны с её задержками это было сильно.
— Да вроде нет.
Услышав такой ответ, Ярослава, главный активист партии прогульщиков, предложила то, что давно вертелось на языке у каждой из группы. Только озвучить свои мысли не решался никто, кроме неё. Ярослава, как иногда казалось другим, была живым воплощением девиза «слабоумие и отвага». Ведь только очень смелый человек мог предложить такое. Или же чрезмерно глупый. Tertium non datur.*
— Давайте уйдём, а?
— Не надо, Яря, — только Лера с её гиперответственностью смогла противостоять соблазну. — Мы же потом все пиздюлей получим.
— Если и получим, то на десятерых. Это не так страшно. Но если уходить, то всем, понимаешь?
— Да понимаю. Но я всё-таки староста, мне больше всех достанется за то, что не отговорила вас.
— И как ты одна могла отговорить девятерых? Если что, можешь сказать, что мы тебя связали и насильно увели с собой. Мне уже ничего не сделают, устали.
Полина полагала, что это правда. Не так давно, когда Ярославы не было на очередной паре, Маргарита Васильевна этой теме несколько минут посвятила. «Ох уж эта Ярослава… Я просто не знаю уже, что с ней делать. Маме больше звонить не буду. А то, бывает позвонишь, а на следующий день студент заявляется: «Вот зачем вы позвонили? Маме скорую вчера вызывали». И я уже себя виноватой чувствую. Хотя, может, это твоя вина, что скорую маме вызывали? Ты на занятия не ходишь. А я просто обязана сообщать, что студент не ходит и может иметь неудовлетворительные оценки на сессии, ведь родители за вас деньги платят. Вообще всегда трудно предположить, какой будет реакция. Позвонишь — возмущаются. Не позвонишь — спрашивают, почему не сделала этого, если у ребёнка проблемы…» Для Маргариты Васильевны тема эта, похоже, была слишком животрепещущей. Потому что впервые Полина видела её такой расстроенной и напряжённой. Её хотелось обнять, погладить по кудрявой голове…
Оглядываясь, чтобы убедиться, что не сбегают на глазах преподавателя, девушки спустились по пожарной лестнице на первый этаж. Они передвигадись в тишине, стараясь не привлекать излишнего внимания к себе. Только Яря заметила:
— Первый раз месяц пришла на пары и увела с собой всю группу. Ощущение, будто преступление века совершила.
На улице девушки сразу разбежались. Полина нашла свободное место во внутреннем дворике. Зимой это место было совершенно унылым и не вдохновляющим. Деревья давно скинули листья и сейчас под окнами будто огромные искривлённые временем палки стояли. Пару дней назад выпал снег, но сейчас о нём напоминала только вязкая грязь и лужи на асфальте. Но и это лучше, чем ничего. Сегодня Полина не хотела возвращаться домой по крайне прозаической причине. Мама была в отпуске, а приходить домой на час раньше оговоренного времени и потом объяснять всё — удовольствие ниже среднего.
Она задумчиво смотрела на смурное небо, когда телефон издал знакомый писк — оповещение о новом сообщении в беседе с красочным названием «Пипидастры». Поля была уверена, что это девчонки нашли очередной мем. Но сообщение оказалось куда более тревожного содержания.
Дашка Клейн, 10:28: Маргарита Васильевна разозлилась на нас 😨😱
Прочитала сообщение не только Полина. Обсуждение началось мгновенно. Будто бы все поглядывали на экраны смартфонов, опасливо ожидая узнать нечто подобное.
Влада Вайлд, 10:29: откуда такая инфа? 😱😫
Дашка Клейн, 10:29: Она Лере звонила
Влада Вайлд, 10:29: блин блииинблиииииин
Елизавета Алленко, 10:30: Не нагнетайте, господа) Главное, что все мы живы
Арина Амехина, 10:31: Ты заразилась оптимизмом от Лады:)
Елизавета Алленко, 10:31: Следую пути моего сенсея)
Валерия Травникова, 10:33: Да, она мне звонила. И буквально рвала и метала. Кричала, что мы такие-сякие, что мне как старосте надо было зайти в деканат и узнать о причинах её отсутствия. Что мы её разочаровали и много чего ещё.
Елизавета Алленко, 10:35: Что в объяснительных писать будем?
Валерия Травникова, 10:35: Я не знаю. Мне теперь вообще страшно в универ идти.
Елизавета Алленко, 10:36: Не бойся. Уже ничего не вернуть, а отвечать будем все. Зато она почувствует, что её не боятся ;)
Валерия Травникова, 10:36: Я боялась раньше и боюсь теперь.
Елизавета Алленко, 10:36: Да не будет же она нас бить!
Валерия Травникова, 10:37: Дело не в этом. Морально она и меня, и вас по стенам филфака размажет.
