— Щас кому-то будет плохо! — отказавшись от этикетных форм, заявила Маргарита Васильевна.

Она обвела взглядом всех четверых. На миг виноватой себя почувствовала даже Полина. Хотя она была уверена, что перед Маргаритой в этот раз ни в чём не виновата. Она закрыла рот одной из практических, чтобы все её эмоции только по глазам читались. Её смущал даже взгляд на Маргариту. Но не смотреть она не могла.

— Мне? — пискнула Влада, пытаясь улыбнуться.

— Ты когда отправишь?

— Я всё сегодня доделаю и отправлю.

— Ты каждый раз так говоришь. Последнее «сегодня» было неделю назад. Влада. Если сегодня я не получу курсовую, то сначала позвоню твоей маме, а затем откажусь от тебя.

— Но Маргарита Васильевна!.. Я совсем ничего не успеваю, времени вообще нет.

— Так теперь всегда будет. Добро пожаловать, Влада, детство закончилось!

Она разводит руками и поворачивается к Виолетте и Вите.

— Зачёт когда сдавать собираетесь? Или, может, я хоть контрольных от вас дождусь?

— Завтра?.. — полувопросительно произносит Виолетта. Они вообще-то ещё вчера собирались подойти, но что-то не так пошло. Потом они собирались зайти после пар сегодня. Но, во-первых, контрольные по словообразованию они так и не доделали. Во-вторых, слово «сегодня» Шеляковой, кажется, не нравится.

— Вы что, думаете, я их при вас проверять буду?

— Подождите, — сказал Витя, — мы думали, что придём к вам, сдадим контрольные и будем разбирать их.

— А может, я сначала посмотрю их? Может, у вас всё хорошо там. Посмотрю, скажу: «Какие молодцы!» — и забудем об этой разнице, как о страшном сне. Серьёзно, почему я должна время на это тратить?

— Хорошо-хорошо, завтра всё сдадим.

Полина почувствовала себя лишней. Среди всей компании ей одной ничего не сказали. Только пару раз Маргарита кидала на неё мимолётный взгляд. И хорошо это вроде бы — остальных-то она ругала. Но отчего-то Полину опечалило практически полное отсутствие внимания. Второй день всё её общение с Маргаритой ограничивалось ровно двумя словами.

И в среду Полина очень надеялась это исправить. Даже попробовала заговорить на паре, хотя успех этого мероприятия был сомнительным. Отвечать ей было всё ещё непросто.

— Переходные глаголы без предлогов сочетаются с винительным падежом. И с родительным в случае отрицания.

— Ну да, верно. Дальше.

Полина замялась. И что ей говорить дальше? Ведь был чёткий вопрос: «Какие глаголы переходными называют?». А теперь вот «дальше»… Можно и дальше по тексту методички пройти. Но Полина очень сомневалась — получится ли? Всё же на практике все эти переходно-непереходные глаголы ставили её в ступор. Хотя Маргарита Васильевна и говорила, что это школьная программа, Поля не могла вспомнить эту тему, как ни старалась. И это при том, что её оценки по русскому всегда были одними из лучших в классе.

— Ну, есть ещё понятие косвенной переходности…

— Нет, подожди. Непереходные глаголы — это какие?

— Они… не сочетаются с винительным и родительным падежом. Называют такое действие, которое не может быть перенесено на объект.

— Вот да. Вообще, это вы со школы знали, и я не понимаю, почему молчали. Однако вузовская грамматика снова преподносит нам сюрприз и знакомит с новым типом глаголов. В случае с ними мы понимаем, что действие на объект переносится, а вот грамматически это не выражено. Тогда говорят о…

Маргарита Васильевна кинула очень красноречивый взгляд на Полину. И даже она поняла сразу.

— Косвенной переходности. Эти глаголы сочетается с косвенными падежами… с предлогами и без… и там объект обязательно должен быть назван…

— При косвенно-переходных глаголах действие переходит на объект, но последние выражаются грамматической формой косвенных падежей, кроме винительного или родительного, я тебя правильно поняла?

— Да-да, — закивала Полина.

«Да я сама себя не поняла!»

И раз уж ничего не вышло, Полина решила подождать Маргариту Васильевну, которая после их пары отправилась в ректорат. Всего лишь хотела задать вопрос по одной из следующих тем. Но Маргарита вернулась, разговаривая по телефону. Поля не решилась прервать её. «Ладно, ещё немного», — решила тогда она. Но потом была ещё пара. «Да я ж профессиональный ждун!»

Полина немного постояла под дверью, занимаясь коридорной педагогикой. Но дверь быстро закрыли, потому что сквозняк торопился играть с ней — открывал и захлопывал с громким стуком. Оставшиеся минуты пришлось провести в тишине. После пары из аудитории Маргарита Васильевна вышла первой и быстро зашагала по коридору. Полина даже рта раскрыть не успела. Она вздохнула, смирившись. Сегодня, подумала она, спросить ни о чём не получится. И подошедшая к трём часам группа заочников только подтвердила это. Ведь экзамен — это долго. А уж если они снова будут сдавать на проверку сначала контрольные по словообразованию, потом методички по морфологии… Но Полина твёрдо решила, что не уйдёт отсюда, пока всё не закончится. Она дождётся Маргариту Васильевну, как бы долго ждать ни пришлось.

— …вы исправили один-два блока, причём даже не можете объяснить, что и почему изменили, и идёте сдавать снова, — отчитывала уже знакомых Полине заочников Маргарита Васильевна. — Вы думаете, я не просматриваю ваши работы? Ошибаетесь. Но проверять по двадцать пять раз каждую контрольную… Послушайте, ребята, или вы учитесь, или мы прощаемся с вами.

Этот экзамен показался Полине донельзя странным. Сначала Маргарита Васильевна собрала у всех методички и ушла с ними в деканат — проверять. Потом тех, у кого зачтена контрольная по словообразованию, она по одному приглашала к себе. Потом вызванный студент выходил, брал свои вещи и в сопровождении преподавателя перебирался в аудиторию напротив деканата. В большинстве случаев. Некоторые брали вещи, кидали одногруппникам что-то вроде «удачи и до августа», а затем уходили. А когда Маргарита Васильевна выходила из аудитории, всё повторялось.

Полина наблюдала за всем, сидя неподалёку от группы. Ровно на таком расстоянии, на котором можно всё слышать и видеть, но не смешиваться с остальными ребятами. Она просто сидела и редактировала задания в методичке, казалось, не привлекая к себе внимания. И всё равно каждый раз, когда появлялась в коридоре, Маргарита кидала на неё быстрый взгляд. Будто проверяла, здесь ещё девчонка или ушла. Было лишь неясно, чего она ожидала больше. Полина смотрела на неё тоже. И эти мгновения молчаливого понимания казались очень важными.

К концу экзамена исправлять уже было нечего. И Полина вдруг задумалась над тем, что тишина может быть разной. Вот сейчас, когда затихли голоса в аудиториях, потух свет, а Поля осталась единственным человеком в коридоре, отсутствие звуков больше не было уютным. Факультет пугал. Будто из тёмных углов сейчас выступят и нападут на неё призраки непрочитанных книг. Чтобы хоть как-то отвлечься, припозднившаяся студентка принялась придумывать план исполнения одной старой идеи. Сначала — расхаживая по коридору. Звук собственных шагов успокаивал, казался чем-то единственно реальным в длинном тёмном коридоре, в конце которого горел свет. Но писать на ходу не так просто. И ещё раз убедив себя, что это лишь воображение шалит, а в коридоре нет совсем ничего страшного, Полина села на пол, положила тетрадь на скамейку и принялась писать давно забытый текст.

Дверь открылась, из аудитории вышла ещё одна заочница. Какая это по счёту? А сколько их было всего? Ведь кого-то по-прежнему не допустили. Но Полина поняла, что сбилась со счёта очень давно, почти сразу.

«Методичку забыла», — раздался голос в аудитории.

Студентка вернулась, заглянула в компьютерный класс: «Это не моя, а Сони», — ответила и побежала снова. Не останавливаясь и не оборачиваясь. Будто бы чего-то боясь. Полина испугалась тоже, но лишь грохота захлопнувшейся двери и неожиданного вопроса:

— Тебе не холодно на полу сидеть?

— Не-а, — Полина, улыбаясь, обернулась. Маргарита Васильевна как раз запирала триста тридцать вторую аудиторию.