Скинхедский роман Из-за тучки месяц Выглянул в просвет. Что же ты не весел, Молодой скинхед? Съежившись за лифтом, Точно неживой, Отчего поник ты Бритой головой? Парень ты не робкий, И на всех местах Ты в татуировках, В рунах да в крестах. Хороши картинки, Как видеоклип, Хороши ботинки Фирмы Gettа grip. Фирма без обмана. В этих башмаках Вставки из титана Спрятаны в мысках. Чтоб не позабыл он, С гор кавказских гость, Как с размаху пыром Биют в бэрцовый кость. Почему ты в угол Вжался, как птенец, Или чем напуган, Удалой боец? На ступеньку сплюнул Молодой скинхед, Тяжело вздохнул он И сказал в ответ: – Не боюсь я смерти, Если надо, что ж, Пусть воткнется в сердце Цунарефский нож. И на стадионе Пусть в любой момент Мне башку проломит Своей палкой мент. Страх зрачки не сузит. Нас бросала кровь На шатры арбузников, На щиты ментов. Но полковник-сучила Отдавал приказ, И ОМОН всей кучею Налетал на нас. Возникай, содружество Пламени и льда, Закаляйся, мужество Кельтского креста. Чтоб душа горела бы, Чтобы жгла дотла, Чтобы сила белая Землю обняла. Но бывает хуже Черных и ментов, Есть сильнее ужас — Первая любовь. Та любовь, короче, Это полный крах, Это как заточкой Арматурной в пах. Это как ослеп я, И меня из мглы Протянули цепью От бензопилы. Русская рулетка, Шанс как будто есть. Ну а где брюнетка Из квартиры шесть? С книжками под мышкой В институт с утра Шмыгала, как мышка, Поперек двора. С ней, как в пруд подкова, Я упал на дно, Не видал такого И в порнокино. Тел тягучих глина, Топкая постель. Что там Чиччолина, Что Эммануэль. Липкие ладони, Рта бездонный ров. Вот те и тихоня, Дочь профессоров. Называла золотком, Обещала – съест, На груди наколотый Целовала крест. А потом еврейкой Оказалась вдруг, Жизнь, словно копейка, Выпала из рук. Любишь ли, не любишь, Царь ты или вошь, Если девка юдиш, Ты с ней пропадешь. Мне теперь не деться Больше никуда, Обжигает сердце Желтая звезда. Как один сказали Мне все пацаны, Из огня и стали Грозные скины: – Ты забыл обиды, Боль родной земли. Тебя завлекли. Никогда отныне Пред тобой братва Кулаки не вскинет С возгласом «Вайт па!». И тебе, зараза, Лучше умереть. Пусть вернут алмазы, Золото и нефть. Чтоб твоей у нас тут Не было ноги, Шляйся к педерастам В их «Проект О.Г.И.». И убит презреньем, Хоть в петлю иди, Я искал забвенья На ее груди. Вдруг вломились разом К ней отец и мать И, сорвав оргазм нам, Начали орать: «Прадеды в могиле! Горе старикам! Мы ж тебя учили Разным языкам! Жертвы Катастрофы! Похоронный звон! А тут без штанов ты Со штурмовиком! Чтоб не видел больше Я здесь этих лиц. Ты ж бывала в Польше, Вспомни Аушвиц. Где не гаснут свечи, Где который год Газовые печи Ждут, разинув рот. Где столб дыма черный До безмолвных звезд. Помни, помни, помни, Помни Холокост! И не вздумай делать Возмущенный вид, Если твое тело Мял антисемит. Плакать бесполезно, Верь словам отца. Это в тебя бездна Вгля-ды-ва-ет-ся. Не гуляй с фашистом, Не люби шпанье…» В США учиться Увезли ее. И с тех пор один я Три недели пью. Страшные картины Предо мной встают. Сердце каменеет, Вижу, например, Там ее имеет Двухметровый негр. Весь он как Майкл Джордан, Черен его лик. Детородный орган У него велик. А я не согласен, Слышите, друзья! Будь он хоть Майк Тайсон, Не согласен я! вернуться«Евреев-пидарасов в ФСБ сокращенно называют еврепидами». См. Вяч. Курицын «Акварель для Матадора» (прим. автора). |
