Внезапно раздался выстрел.

Все подскочили, Фарух-Лейн бросилась на пол. Папоротник щекотал ей щеку, ладони оказались прижаты к холодному камню под ней, и девушка задалась вопросом: «Это реально?»

Казалось реальным. Но она видела, что потомакские Зеты способны сделать с восприятием.

Мгновение спустя прозвучал рокочущий голос Лока:

– Это крайне непрофессионально.

Фарух-Лейн подняла голову. Один из Модераторов – конечно же, Рамси – держал в руке пистолет, ствол которого все еще заметно дымился под лучом фонарика. Другой рукой он ухватил безвольный фрагмент черной змеи. Оставшаяся часть рептилии была отстрелена. Кармен наблюдала, как мышечная память заставляет хвост смертельно покалеченной змеи медленно изгибаться.

Ей пришлось отвести взгляд.

В памяти возникли слова Натана о клубах. Брат тогда сказал, что они ей не нужны. Напротив, это они нуждаются в ней.

Так ли это?

– Применять оружие можно только тогда, когда я сочту это необходимым, – провозгласил Лок. – Здесь, очевидно, чисто. Давайте двигаться дальше.

Модераторы добрались до старого сарая для сена, освещенного дюжиной голых лампочек, подвешенных высоко на стропилах. Помещение оказалось полностью завалено тюками старого сухого сена, а также колесами всех видов. Колеса явно были работой Зета, но, похоже, их самих поблизости не было. Явились ли колеса случайным результатом сна? Или были посланием?

Фарух-Лейн медленно пробиралась через нагромождения колес, вращая по пути то одно, то другое. На каждом из них была надпись «tamquam», впрочем, она не знала его значения. Кармен достигла противоположного входа и покинула сарай. Холодный воздух, наполненный ароматом леса, хлестко ударил по щекам.

Девушка замерла как вкопанная.

К внешней стене сарая привалился Лок, свесив лысую голову набок.

Разумеется, это был не настоящий Лок.

Настоящий подошел и встал рядом с Фарух-Лейн. Реальный Лок шумно задышал. Реальный Лок упер руки в бока, не произнеся ни слова.

Ненастоящий был мертв. Или, скорее, его не было в живых. Он никогда и не был живым. Просто еще один манекен, но с лицом точь-в-точь как у предводителя Модераторов. На нем была обычная для Лока одежда: спортивные штаны и кроссовки, вот только подходящей куртки не было. Вместо нее белая футболка с написанными от руки словами. «Тридцать сребреников».

Фарух-Лейн ощутила дрожь внутри.

– Что это значит?

– Это значит, что нам нужно найти любой способ убить эту троицу Зетов, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля, – ответил Лок.

Хеннесси действительно не понимала, каково это – быть плохим художником.

Конечно, существовали доказательства, что когда-то и она была не на высоте. Где-то в шкафах отцовского загородного дома в Пенсильвании хранились дневники, полные ее ранних рисунков. На какой-нибудь помойке в Англии томились замызганные полотна, которые некогда она переписывала снова и снова. Давние работы, полные ошибок, что бросались в глаза даже человеку, далекому от живописи: глаза разного размера, анатомически невозможные ноздри, неправильные линии крыш, деревья в форме брокколи, коровы с собачьими носами. Кроме того, присутствовали и оплошности, уловимые лишь глазом художника: неправильный контраст света и тени, невнимание к краям, неравномерная толщина линий, примитивность композиции, мутные цвета, небрежный выбор палитры, нетерпеливое нанесение слоев, подражательный стиль, неуверенные мазки, злоупотребление растворителем, непродуманность, неумышленная карикатурность.

Даже ее техника работы над произведением имела недочеты. Хеннесси припоминала это ощущение, когда ты не уверен, что рисунок «сложится». Она усаживалась с каталогом одежды или фотографией модели, загруженной на ноутбуке отца. Затем точила карандаш и думала: «Надеюсь, это сработает». И часами возилась над сходством. Часами! Сейчас она совершенно не понимала, почему тратила столько времени. Что так надолго занимало ее на обычном карандашном наброске? В памяти отложились ее муки из-за расположения глаз, ставящей в тупик формы уголка рта и абсолютного чистилища, которым являлся женский подбородок, но она абсолютно не помнила, почему подобные вещи сбивали ее с толку.

Голова знала, чего она хочет. Тогда почему рука смела ослушаться? Носы капризно уползали. Грудные клетки приобретали форму бочонка, ноги и руки превращались в набор из четырех разных деталей. Она помнила, как по-настоящему взвыла от разочарования, скомкав результат очередной неудачной попытки. Резала холсты ножницами. Швыряла тюбики с краской по студии Дж. Х. Хеннесси.

Вспомнила, как, если удавалось добиться хорошего результата, она возвращалась к нему по несколько раз за день, доставая рисунок снова и снова, чтобы покраснеть от удовольствия, удивления и удовлетворения. Она понятия не имела, почему все получилось, и поэтому не могла быть уверена, что это случится вновь.

Хеннесси помнила все это, но не чувствовала. Каким-то образом она не сумела пронести сквозь все эти годы ту боль неудач. Ни одна ее клеточка не ждала провала, когда сейчас она садилась за холст. Она знала, как поведет себя краска. Знала, на что способны ее кисти. Ни одна ее часть не сомневалась: то, что она видит, пройдет через глаза, спустится по рукам и выплеснется на пустое полотно перед ней.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.