Гарри часто держит палочку без надобности, не на уроке, не для оттачивания заклинания в гостиной, он достаёт её просто так, держит аккуратно или кладёт поудобнее рядом на кресло. Он спрашивает Рона о палочках, ищет книги про них в библиотеке, но почему-то не находит нужной информации.

А потом, в декабре, покупает для своей палочки подушку. И Рон не знает, что это ему напоминает больше: лежанку для питомца или подложку для королевской короны.

Иногда Гарри, держа палочку, что-то шепчет, так тихо, что и не разобрать, но Рон всё равно замечает. И в один зимний день кусочки пазла начинают складываться, кажется, вот-вот, и он дотянется до скрытой правды, но…

Рон мотает рыжей головой и отгоняет мысли.

– Это же Гарри. Если он захочет, расскажет, – решает Уизли уверенно.

Во-первых, не стоит лезть в тайны лучшего друга. Во-вторых, он может и надумывать того, чего нет. Гермиона вон тоже любит бубнить под нос, когда повторяет лекции. И что?

Рона не напрягает ни бормотание Гермионы, ни шепотки Гарри.

Они его друзья, и Рон готов принять любые их привычки и странности.

***

– Гарри, у меня ощущение, что мы где-то облажались.

Мальчик отвлекается от уроков и смотрит на лежащую палочку с недоумением.

– А?

– Ладно, забей. Наверное, мне показалось. Ощущение было, что хочу чихнуть, хотя я теперь не умею чихать. Вот и подумала, может, вспоминает кто. А кто это может быть? Верно. Никто же не будет думать о палочке. Так что забей.

Гарри ничего не понял, но кивнул.

Комментарий к Штирлиц (и его палочка) ещё никогда не был так близок к провалу

Небольшой взгляд со стороны

========== Палочку в президенты! ==========

– Ух, ну малец учудил! Как только очнётся, так я ему все мозги проем, – это было первое, что услышал Гарри после пробуждения. Вставать резко расхотелось, но, подумав, мальчик всё же открыл глаза и пошевелился. – Гарри! Наконец-то! Ты в порядке? Нормально себя чувствуешь? Болит что-то? Ну конечно болит, что ж я спрашиваю.

Поттер еле заметно улыбнулся. Вот только Дора обещала, что будет ругаться, как сразу забыла об этом.

– Кажется, в порядке.

Он оглянулся в попытке отыскать свою палочку, без которой становилось даже как-то неуютно.

Дора нашлась на тумбочке, заваленной всякими сладостями и открытками.

– Ребята принесли, – пояснила девушка. – Чтобы порадовать тебя и подбодрить. Тут много всякого вкусного.

Потом Дора вздохнула.

– Фред и Джордж, на какой-то фиг, пытались притащить ободок от унитаза. Очень сомневаюсь, что они его купили, тут нет поблизости магазина сантехники, так что страшно представить, в каком состоянии была эта штука. Я, как увидела, заорала. Они же собирались ободок на тумбочку положить, прям рядом со мной! Слава Богу, мадам Помфри – умная женщина, не разрешила.

Гарри засмеялся, стоило ему представить, как бы всё сложилось, если бы у Уизли получилось пронести подарок.

То ли мадам Помфри чувствовала, что о ней говорят, то ли она просто была хорошим лекарем и не забывала про пациентов, но почти сразу же она вышла к Гарри, осмотрела его, дала горькое лекарство и разрешила заесть его конфетой. Через пару минут к их небольшой компании подтянулся Дамблдор.

И Гарри, и Дора слушали директора с интересом, им обоим жуть как хотелось узнать, что всё же произошло по итогу.

И как только Дамблдор, угостившись бобами Берти Боттс, забавной походкой вышел из медицинского крыла, Дора весело отметила:

– Офигенный дед. Не могу понять, он – ребёнок в теле взрослого или какой-то скрытый гений. Вначале он с мудростью размышляет вслух о бремени бессмертия, а через секунду уже обсуждает ушную серу… Этот дед – легенда.

– Да. Профессор Дамблдор довольно странный. В хорошем смысле.

Гарри закинул в рот одну из конфет и поморщился от неудачно попавшегося вкуса червя.

– Ах, да, я забыла, – начала Дора спокойно и мило, а потом её прорвало. – Гарри, чёрт тебя побери! Я тебе всё талдычу, что ты волшебник! Даже Гермиона тебе об этом напомнила! Так какого единорога ты лезешь на врага чуть ли не с кулаками! Я тебе на что? Для красоты? Не спорю, я изящна и прекрасна, но ещё мной можно пользоваться и колдовать, малец!

А ведь Гарри только-только обрадовался, что Дора забыла его отругать.

Сидел мальчик тихонько и только поддакивал. Спорить с палочкой не хотелось, хотя Гарри мог бы сказать, что Квирелл его обезоружил и что Дора отлетела далеко. Или что на первом курсе не учат боевым заклятиям. А профессор – не тролль, его Левиосой не победить. Смысла говорить этого не было, потому что Дора и так всё знала. Её нравоучения были простым проявлением волнения и заботы.

Поэтому Гарри кивал на всё, что говорила палочка. Кивал, кивал и ещё раз кивал, против воли вспоминая недавние события и, опустив взгляд на свои ладони, с ужасом думая, что же он натворил.

***

Гарри вместе с Гермионой восторженно обсуждали прошедший ужин и болтали допоздна о ближайших планах. Когда за окном стало совсем уж темно, они решили разойтись. И Гарри, потащив за собой сонного Рона, вернулся в спальню.

– Невероятно, да, Дора? – спросил он у палочки, с которой у него не было времени поговорить последние пару часов. – Гриффиндор взял кубок школы!

– Мм, да, круто. Вы молодцы, – без особого энтузиазма откликнулась девушка.

– Что-то не так?

– Нет… да… неважно. Не хочу портить настроение.

Гарри беспокойно пододвинулся к Доре.

– Что случилось? Ты можешь говорить мне всё-всё. Друзья же нужны не только, чтобы делиться чем-то хорошим. Это нормально рассказывать о переживаниях, – это он и сам не так давно понял. Друзья могут помочь и поддержать в тяжёлые моменты.

– Да дело не в переживаниях. Я просто считаю, что победа Гриффиндора не очень честная.

Поттер встрепенулся и обиженно нахмурился.

– Давай поясню, – прервала Дора. – Вы действительно совершили смелый поступок, так что дополнительные баллы для факультета можно было дать. Но не так много.

– Но!

– Во-первых, это поощряет детей рисковать своими жизнями. Во-вторых, другим факультетам должно быть обидно.

– Но Слизерин…

– Понимаю, что тебе не нравится Малфой, однако на Слизерине куча хороших ребят, которые трудились весь год. И что они получили?

Гарри недовольно побурчал в ответ.

– Дух соревнований – это неплохо, но слишком уж тут все ориентируются на соперничество. Неправильно это как-то.

Мальчик задумался. И после пяти минут он даже мог неохотно согласиться с Дорой.

– Наверное, я бы расстроился, что Гермиона так много баллов заработала на уроках, а кому-то всё досталось за один день, – шепнул он.

– Вот. Ты понял.

– Но мы же жизнями рисковали!

– А могли просто подождать взрослых.

Гарри надулся.

– Ладно, так или иначе, поздравляю, малец… и предлагаю написать Дамблдору эссе про нездоровое соперничество между факультетами. Я даже набросала в голове парочку дельных предложений.

Поттер недовольно простонал.

– Нет, Дора. Я до сих пор не могу забыть лицо профессор Макгонагалл, когда она читала наше прошлое эссе.

– Что тебе не нравится? Зато учителя провели собрание и решили пересмотреть систему наказаний, немного приструнили Филча. Разве это не хорошо?

Не согласиться Гарри не мог.

– Хотя было бы ещё лучше не организуй они испытания с ловушками в замке. Да, они делали это против вторжения недоброжелателей, а не для детей. Но огребли в итоге первокурсники!

Немного поразмыслив, мальчик взял палочку и с сомнением произнёс:

– У меня ощущение, что к концу моего обучения ты тут всю школу перестроишь.

– Видишь? Стоило оставить меня спать в магазине Оливандера, а то, как оказалось, у меня очень высокие стандарты и царские замашки. Через пару лет смещу Дамблдора и стану директором, – с улыбкой в голосе шутливо сказала Дора, воображая себя школьным диктатором, который будет заставлять всех мыть руки.