Мальчик хихикнул, чем и заслужил странный взгляд от Малфоя.

– Не смейся мне тут, малец. Я серьёзно. Будем исправлять это место потихоньку. А то фиг его знает, что или кто в этом лесу водится? Кого там обычно пихают в фэнтези? – Дора подключила всё своё несомненно богатое воображение. – Огромные пауки-мутанты? Вампиры? Кикиморы? Оборотни? Гарпии? Может, назгулы? Ну нафиг!

– Ты преувеличиваешь, – тихо фыркнул Поттер за несколько секунд до того, как ребята нашли лежащего в луже серебряной крови единорога, над которым склонилась тёмная фигура с накинутым на голову капюшоном.

– Твою же мать… Я пошутила про назгулов! – заорала Дора так громко, что споткнувшийся Гарри не смог услышать стук приближающихся копыт. – О, кентавр! Интересно, на них кататься удобнее, чем на лошадях?

Иногда Дора напоминала Гарри ребёнка, который не мог сосредоточить своё внимание на чём-то одном дольше секунды.

***

– Волдеморт… хмм, Волдеморт. Морт. Волде, – бубнила Дора.

Гарри перевернулся на другой бок.

– Волдеморт. Волдешморт?

Мальчик спрятал голову под подушку.

– Хммм, волде…

Гарри подскочил и быстро задёрнул полог.

– Ну что ты всё повторяешь? – спросил он немного нервно. Они уже вернулись в замок и даже спать легли, но сон всё не шёл. Гарри и так много думал, а тут ещё Дора мешала.

– Да я что-то вдруг за имя это зацепилась. Раньше-то все считали, что Волдеморт мёртв, вот я и не думала даже. Ну, мёртв и мёртв, что бубнить-то, а сейчас вдруг… хм, поняла, что стрёмное имя какое-то. Или это кликуха?

– Под «стрёмным» ты имеешь в виду «страшное» имя?

– Нет, тупое какое-то. Похоже на… название таблеток? Да, точно. Много букв и звучит глупо. Как и названия лекарств.

Гарри какое-то время посверлил палочку взглядом, а потом, не сдержавшись, улыбнулся. С Дорой нельзя долго оставаться серьёзным и грустным.

– Если это кличка, то у вашего этого Тёмного лорда такая же ужасная способность давать имена, как и у тебя.

– Эй!

– Без обид, малец.

Гарри надулся.

– Ладно-ладно, у тебя чуть получше с фантазией.

Мальчишка гордо приосанился, а потом сразу же осунулся и придвинулся поближе.

– Ты чего-то боишься? – спросил он, зачем-то понизив голос.

– Мм? Ты о чём?

– Ну, все боятся Волдеморта, а ты шутишь. Вот я и подумал, а чего тогда боишься ты?

Девушка ответила тотчас же.

– Боюсь забыть закрыть квартиру.

– Чего?

– Ну, бывает, выходишь из дома, и тут минут через пять задаёшься вопросом, а закрыла ли я дверь? Вот, я всегда боялась не закрыть.

– Дора!

– Что? Не подходит? Ладно, тогда поделюсь ещё одним моим страхом, но ты это, только никому… дело в том, что я всегда боялась забыть надеть штаны.

– Дора, это уже не…

– Вот иду я по улице, – перебила девушка. – И тут смеётся неподалёку компания, так я сразу думаю, надо мной, наверное, ржут, неужели я штаны забыла надеть?

Гарри закатил глаза.

– Но смотрите-ка, как всё обернулось. Я теперь палочка, у меня ни квартиры, ни штанов. Хаха! Шах и мат, маглы! Я победила!

Допытываться дальше Поттер не стал, всё-таки страхи – это не то, о чём легко можно рассказать, так что он сдался. И за это девушка была ему благодарна.

– Заболтались мы. Всё, иди спать. У нас завтра есть важное дело! – скомандовала Дора.

– Мм? Какое? – завтра же обычный день.

– Будем писать эссе по поводу опасностей Хогвартса, которые нужно убирать в первую очередь.

– Ээ? Я думал, ты пошутила.

– Я никогда не шучу!

Гарри вопросительно поднял брови, показывая свой скептический настрой.

– …кроме тех случаев, когда я реально шучу, – исправилась Дора. – Ну всё, не прикапывайся к словам и ложись спать.

Поттер охотно лёг обратно и, в отличие от предыдущей попытки, быстро заснул, успокоившись после беззаботного разговора с Дорой.

========== Штирлиц (и его палочка) ещё никогда не был так близок к провалу ==========

За первый курс Гермиона открыла так много нового. И речь даже не о магии, неизвестном ранее мире волшебства и чудес. Нет. Она открыла много нового в обычной жизни и в себе.

Гермиона открыла дружбу. Как весело можно было проводить время не за книгой, как приятно, когда тебя дожидаются на завтрак, когда на тебя полагаются, когда шепчутся вместе с тобой, а не за спиной. А ещё она с небольшой неохотой поняла, что может быть неправа.

Например, что кажущиеся на первый взгляд дурачки – это хорошие ребята, которые готовы броситься спасать тебя, которых не волнует твоё занудство.

Или что иногда, очень-очень редко, можно нарушить правила, если это для благого дела.

Гермиона вдруг поняла, что и её взгляды на мир немного меняются. Потихоньку. Так, она всегда считала, что середина – это плохо. Нужно быть либо лучшей во всём, либо даже не пытаться. Она так и делала, выкладывалась на все сто по всем предметам, стараясь быть впереди всех. Однако, поняв, что полёты – это явно не её, Гермиона перестала тратить внеурочное время, чтобы оседлать метлу.

Да, всю жизнь девочка считала, что золотая середина, о которой так любили говорить взрослые, переоценена. Либо всё, либо ничего.

Но смотря за Гарри и Роном Грейнджер вдруг осознала, что ошиблась.

Рон был слегка… неопрятным. Он следил за собой, но слишком часто ему не хватало аккуратности. То он мантию наденет наизнанку, то весь чернилами перемажется, ленясь идти отмывать руки от них.

Гарри же первое время Гермионе кажется нормальным. Он даже заклинание на очищение одежды учит раньше неё! Не сразу девочка замечает, что слишком уж часто Гарри бегает мыть руки, даже если кабинет далеко от туалетов, он всё равно ринется туда и обязательно опоздает на урок. И зачем так часто протирать палочку, которая и так сияет как начищенный галлеон?

Вот тут-то Гермиона решила, что быть посередине – не так и плохо, что это нормально. Следить за собой лучше, чем Рон, но не доводить это до сумасшествия, как Гарри, который даже мизофобом не был.

Не то чтобы это большая проблема. Гермиона указывает Рону на пятно на щеке и хватает Гарри за мантию, чтобы тот вновь не убежал мыть руки.

Может, они немного и странные, но она не против. Они её друзья, неидеальные, добрые, и Гермиона от этого счастлива.

***

Рон был внимательнее многих. С этим утверждением Гермиона могла бы поспорить, припомнив случай с надетой наизнанку мантией, да и профессора тоже бы не согласились, указав на постоянные ошибки в заклинаниях, зельях и тестах, возникающие от того, что Уизли невнимательно читает задания.

Но Рон был внимателен в тех случаях, когда это было важно для него.

Когда он присматривал за Джинни, оставшись на время один в доме. Когда уставшая от суеты Молли не замечала преграду, Рон ловил мать, не позволяя ей врезаться в диван или, что хуже, в стену. Когда занятой отец спешил на работу, Рон бежал и подавал позабытую отцом сумку.

Рон был внимателен во время полётов. Что в «Норе», что в Хогвартсе, он следил за кружащими вокруг ребятами. Внимательным он был и за гриффиндорским обеденным столом, пододвигая к Гермионе её любимые блинчики, которые подавали только в среду, отчего их так быстро растаскивали, что уткнувшейся в книги отличнице и не доставалось. Так что Рон взял эту обязанность на себя. Он насыпал побольше хлопьев слишком худому Гарри и следил, чтобы Невилл снова не забыл ничего на скамье.

Да. Рон внимательный. А ещё, в отличие от Гермионы, он живёт в одной спальне с Гарри, поэтому замечает больше.

Гарри роняет палочку на лестнице и испуганно хватает её у самого края, громко и чересчур искренне выкрикивая: «Прости!». Гермиона косится на него, но принимает за странную привычку извиняться по любому поводу. А вот Рон это запоминает, задвигая отмеченную деталь подальше.