– Вы постоянно говорите «я слышала» или «я видела», но как вы это делаете, если у вас нет… ну, глаз и ушей? – логичный вопрос, учитывая, что отсутствие рта мешало палочке говорить напрямую.

– Первый умный вопрос от тебя, малец, – довольным и в то же время ехидным тоном ответила палочка. – Вообще не знаю.

Поттер от растерянности чуть не споткнулся о ведро с водой, где только что отжимал тряпку. Дома никого не было, поэтому он мог, не боясь, говорить громко, главное, успеть выполнить задание дяди до возвращения.

– Сложно объяснить, я вижу не в прямом смысле этого слова. То есть, я была человеком, я помню, как видела раньше, и сейчас всё совсем иначе, – бойко начала девушка. – Я испускаю волны магии и через них могу ощущать пространство. Наверное, это можно сравнить с эхолокацией летучих мышей, однако и тут не всё так просто. Эхолокация может обрисовать окружение, разумеется, без деталей. А я могу не только чувствовать пространство, но и «видеть» особенности. Я могу видеть твой шрам на лбу, знаю, что твои глаза зелёные. Эхолокация такого не может позволить. Как и чувство осязания. Тут нечто большее, что-то за гранью пяти органов чувств, понимаешь?

Гарри не понимал.

– Короче, магия! Объясним всё магией, малец.

Мальчик ничего против не имел. Он только и рад, что палочка могла видеть мир вокруг, а то было бы жутко жить в вечной темноте без возможности слышать. А так ей хоть не одиноко.

– Извините, – окликнул он лежащую на чайном столике палочку. – А почему я «малец»? Я же Гарри.

– Пока у меня имени не будет, останешься мальцом. Ты же мелкий, поэтому подходит.

– Мм, а, я тут думал над именем… как вам «Лили»?

Палочка замолчала, перестав даже скучающе мычать какую-то неизвестную Гарри мелодию.

– Не думаю, что стоит называть меня в честь своей матери, – мягко и немного сконфуженно откликнулась девушка чуть погодя.

– Ох, вы знаете имя моей мамы?

– Слышала, как твоя тётя её упомянула.

Поттер съёжился от неловкости. И от вездесущего паранормального взгляда остролиста это не укрылось.

– Не переживай, имя красивое, да и я понимаю, почему ты хотел так меня назвать, но это вряд ли хорошая идея, – спокойно объяснила палочка. – Непонятна мне мода называть всех в честь своих родственников. Это же как-то странно, так что пообещай мне, что не будешь называть свои вещи, своих питомцев и, упаси Господь или, кто тут у волшебников, Мерлин, не называй так своих детей. Это хоть и считается данью уважения, но жить вместо кого-то тоже не хочется.

Гарри смущённо кивнул.

– Ладно, обещаю, не буду так. И я придумаю вам другое имя.

– Молодец. И слушай. Можешь опустить формальности. Давай без «вы», в душе я всё ещё молодой ягнёнок, не напоминай про возраст, – ловко и незаметно для мальчишки сменила она тему.

Гарри охотно согласился.

– Что ты делаешь, малец? – спросила палочка тем же вечером.

Гарри застопорился. Так-то он кормил Хедвиг, и палочка это знала, так что вопрос явно был с подвохом.

Поттер пошкрябал затылок.

– Отдыхаю? – предположил он.

– Отдыхать – это хорошо, особенно после той работы, которую на тебя свалила эта семейка. Но пока они не вернулись, у тебя есть время, чтобы без нервотрёпки и шума почитать школьные учебники.

– Эм? А зачем мне их читать?

Девушка неверяще фыркнула.

– Ты узнал о магическом мире, полном неизведанных сил, заклинаний и чудес… и тебе неинтересно почитать о нём? А ну-ка живо, книжку в руки и погнали!

Сопротивляться Гарри не стал, с плохо скрываемым смехом доставая недавние покупки.

За оставшееся время до первого сентября девушка поняла, что её подопечный любителем чтения и учёбы точно не был, и вряд ли когда-нибудь будет. Гарри осилил лишь первые главы каждого учебника, чего вполне хватит, чтобы не быть белой вороной на вводных уроках.

Они на всякий случай изучили содержания глав, желая найти что-нибудь об истории и особенностях палочек. Ничего, кроме инструкций пользования и безопасности на занятиях, не обнаружилось. Напрашивался вывод, что всё-таки палочки не были живыми и говорящими. Олливандер об этом не знал, в учебниках первокурсников этого не писали. Да и жутко было бы, если бы в каждой палочке была заключена душа ранее погибшего человека. Пока что им придётся считать палочку Гарри единственной в своём роде. А уже в школе должна найтись библиотека и учителя, которые могут что-то подсказать.

Кстати, хоть палочка и поняла, что отличника из Гарри не сделать, но зато в нём обнаружилась предпринимательская жилка.

– Ты же тоже читаешь вместе со мной, поэтому сможешь подсказывать на уроках.

– А ты хитрожопый, однако. Далеко пойдёшь, – подумав, палочка вздохнула. – Хорошо, я буду помогать до тех пор, пока ты сам будешь стараться и хоть как-то учиться. Если забьёшь, то я перестану подсказывать. Это всё же нечестно. Ах, и да, не ожидай многого, память у меня так себе, а напрягаться лень. Не палочковое это дело – заниматься науками.

– Спасибо! Я буду стараться по возможности.

– Уж будь добр, не опозорь меня.

Гарри не уверен, что волшебник может опозорить свою палочку, но спорить по этому поводу со своей единственной подругой мальчик не стал.

В таком ключе время до осени пролетело незаметно.

***

– Меня окружают одни пустоголовые идиоты.

Гарри, недовольно опустив взгляд на карман своей мантии, чуть не давится тыквенным соком. Это было обидно. Ему нравились окружающие его ребята. Рон был классным, Симус очень весёлым, Невилл дружелюбным и немного похожим на него самого. Может быть, они слишком много внимания уделяли шраму и задавали вопросы о прошлом, на которые и сам Гарри хотел бы знать ответы, но он всё равно хотел с ними подружиться. И то, что палочка назвала их идиотами, задевало. Правда, сказать он ничего не мог, не выставив себя сумасшедшим прямо за столом Гриффиндора.

– Ну ты глянь на эту дряхлую деревяшку, – раздражённо просипела девушка. – Может, палочки и молчат большую часть времени, но всё-таки гудят иногда. А от этой ни писка.

Гарри заметил торчащую из кармана Рона палочку, о которой, судя по всему, и шла речь. Стало немного стыдно за свои предыдущие мысли.

Девушка уже объясняла, что другие палочки не умеют разговаривать даже между собой, но, кажется, могут жужжать и гудеть в неслышимом человеческому уху диапазоне, когда они в предвкушении их покупки или во время заклинания. Вероятно, про эти эмоции и упоминал Олливандер.

– Думаешь, существуют палочки-зомби? Потому что этот пациент скорее мёртв, чем жив.

Гарри понял, что его палочка тоже волновалась. Он сам переживал, сможет ли сдружиться с кем-то, не выгонят ли его, на какой факультет попадёт. А у остролиста были другие причины для нервов. Новое место, много людей и гул не спящих палочек, ещё в поезде бедняжку чуть не погрызла Короста. А потом, на лодке какая-то девочка уронила свою палочку в озеро. Хагрид объяснил, что достать её уже не получится, либо рыба проглотит, либо русалки умыкнут себе.

В общем, у его подруги-палочки был стресс от всего этого.

Гарри запустил руки в мантию и легонько провёл по волшебной палочке, удивительно, та даже не крикнула привычное: «Немытые руки прочь!». Наверное, действительно нервничала или устала.

В спальне мальчишки долго болтали, так что не скоро Гарри смог задёрнуть полог своей кровати. Брат Рона говорил, что так можно приглушить звуки снаружи и изнутри, а значит, никто не сможет подслушать его разговор с палочкой, которую Поттер бережно положил перед собой.

– Ну, как тебе? – с нетерпением спросил он.

– Впечатляюще. Волшебнее, чем я представляла себе. Магловское сознание мешало, не иначе, – весьма ёмко объяснила девушка, хотя внутри бурлило много самых разных эмоций. – А тебе?

Гарри же, в отличие от неё, не сдерживался, начав хвалебную оду Хогвартсу и однокурсникам, часто взмахивая руками и сбиваясь. Горящие радостью глаза не могли не радовать палочку.