– Сапфира. – произнёс Ян. – Её зовут Сапфира.

И такое глупое лицо сделалось у него, что сын старейшины не смог сдержать весёлый смешок.

– Так ты о той синеглазке? А я уж подумал, ты заболел…

– Да. Да! Я болен, смертельно болен. Я сражён её красотой! Ты поймёшь меня, друг, когда влюбишься сам. А пока наслаждайся беззаботной жизнью свободного юнца.

На ум сразу же пришла Темира. А ведь и сам он недалеко ушёл от помрачившегося рассудком по вине девушки друга. Разве что не мог он так красиво выражать свои чувства. Пока не мог.

– И ты не спросишь даже, куда мы идём?

– Это неважно. – протянул Ян. – главное, завтра меня ждёт свидание с Сапфирой. И рай, никому доселе неизвестный…

– Совсем сдурел, старый! – всё же рассмеялся Анриш.

Тот не возражал, продолжая глупо улыбаться.

Но сын старейшины вскоре последовал его примеру: у ворот их встречала Темира, зябко кутаясь в свою тёплую накидку.

18

Девушка смущённо пыталась прятать глаза, лишь мельком коснувшись Яна взглядом. Но вскоре, осмелев, задержала взгляд на Анрише. Он же обеспокоенно двинулся ей навстречу.

– Темира? Что случилось?

– Вот. – жрица протянула ему тёплые одеяла из овечьих шкур, сложенные в несколько раз. – Бабушка уже спит, а я не знала, вернёшься ли…

Ему показалось, или страх разочарования промелькнул в её голосе? Значит, она боялась, что он не вернётся?

– Не стоило беспокоиться. – принимая подарок из желанных рук, проговорил охотник. – Мы привыкли к неудобствам. Но всё равно спасибо.

Темира улыбнулась, вмиг покраснев. Хорошо, что было уже темно, и это оказалось не слишком заметно. Они ещё какое-то время молчали, но вскоре девушка сделала вид, что торопится, не в силах больше бороться со странным волнением, что возникало, едва в поле зрения оказывался Анриш.

– Мне пора. Сеновал там. – она небрежно махнула рукой в сторону одной из построек двора, и поспешила скрыться в доме.

Анриш же какое-то время молча смотрел ей в след, после на закрывшуюся дверь, отчего настала очередь Яна усмехаться.

– Я что-то пропустил? – заметил он, разворачивая друга за плечо по направлению к сеновалу. – Это ведь та самая девица, что…

– Её зовут Темира. – перебил его Анриш. – И только посмей посмотреть на неё…

– Понял-понял! – примирительно воскликнул Ян. – Наш малыш, кажется, всё-таки умудрился влюбиться?

Анриш не отрицал, лишь сдержанно улыбнувшись в ответ. Зная друга и его славу относительно разбитых девичьих сердец, он просто обязан был заранее предупредить его и обезопасить тем самым Темиру. Пусть пялится на свою синеглазку. А здесь ему ловить нечего.

Но Ян тут же забыл о ней, опять увязнув в своих мечтах относительно Сапфиры.

«Ну что же, это к лучшему» – подумал Анриш, окончательно успокоившись.

Пора бы на отдых. Сон так и валил его с ног.

19

Лунный амулет, висящий на шее Темиры, заискрился приглушённым светом, налившись тяжестью, и она машинально схватилась за него рукой. Так призывала своих жриц Верховная Мать, и девушка, накинув свой балахон, вышла в ночь.

Раньше она никогда не боялась темноты, но в свете последних событий её воображение играло с ней злую шутку, везде то и дело мерещились мертвецы, и тени преследовали её повсюду.

Амулет становился холодным, да просто ледяным, словно на грудь девушке положили кусочек льда, и Темира, стараясь не думать о страхах, прибавила шага.

На поляну со всех сторон подтягивались другие жрицы, а Верховная Мать, словно изваяние, застыв в одной позе, ждала их всех. Она была явно недовольна, а потому никто не хотел к ней приближаться слишком близко. И лишь одна Сапфира, как всегда, стояла рядом со своей покровительницей в расслабленной позе, и улыбалась своей задумчивой улыбкой.

Темире она никогда не нравилась. И не только потому, что считалась первой красавицей в их общине, затмевая своей красотой других девушек. Вечно держа что- то на уме, Сапфира всегда была немногословна. В её улыбках не было ничего приветливого, она могла не ответить и на приветствие, если в том не испытывала своей надобности. Но Верховная Жрица выделяла её среди прочих, нарекая своей преемницей задолго до того момента, как Селена сама должна будет выбрать ту, что станет служить ей верой и правдой. Ту, что станет на голову, а то и две, выше остальных в силе магии, что одарит её небесная богиня.

Но если сюда и стоило приходить каждый раз по зову Верховной Матери, так это из-за красоты самого обряда. Темира, совсем недавно взятая в круг, как величали жрицы своё избранное магией общество, с интересом и благоговением изучала действо, участвуя в нём, исполняя свою небольшую роль наравне с другими.

Девушки в длинных мантиях становились полукругом, напротив своей предводительницы, что непрерывно читала заклинание, призывая Селену даровать им лунный свет, дабы они могли собрать её бесценное сердце, рассеянное по земле. И Луна, откликаясь, наполняла воздух вокруг своих почитательниц дивным серебром, танцующим вокруг них туманом искрящихся частиц света. И тут, оставляя жриц внутри себя, возникал он – Лунный Храм, стены которого появлялись прямо из воздуха, материализуясь в пространстве и времени, излучая синеватое магическое пламя, которое вскоре становилось спокойным, уходя вглубь прозрачного остова.

Верховная Мать возносила в ответ благодарение, а после обходила полукруг девушек, поднося к губам каждой небесный нектар, похожий на солоноватое вино. Достаточно было сделать глоток, как голова шла кругом, и всё дальнейшее происходило словно во сне – прекрасном сне, возвышающем до небес на пике блаженства.

На какое-то время Темира выпадала из реальности, а потом, возвращаясь, находила себя в круге других жриц, взявшихся за руки, и в тот момент глаза их светились, совсем как у Верховной Матери, но во все времена. Их же магия проявлялась физически лишь в ночь Полнолуния, и Темира на самом деле не знала, как можно её использовать в другое время.

Вот и сегодня, казалось, обряд ещё только начался, но их сцепленные между собой руки говорили об обратном.

Вскоре, Верховная Мать, насыщенная магией, объявила, что все девушки могут идти по домам. Но приказала остаться лишь одной из них – Шанне, на что та, понурив голову, засеменила к Мелиссе.

Небывалая лёгкость граничила в груди Темиры с непонятным грузом, чего раньше с девушкой не случалось. И она привычно потянулась к амулету Селены, висящему на шее, но…

Рука нащупала пустоту. Темиру как молнией ударило: его не было на месте! Видимо, шнурок развязался, лишив хозяйку драгоценной во всех смыслах вещицы. Но возвращаться в такую темень, одной, было жутко страшно. Но что она скажет Мелиссе, когда та обнаружит пропажу? Помешкав с секунду, Темира всё же решила вернуться. Амулет должен быть заметен в лунном свете, так отыскать его проблем не будет. Или, по крайней мере, она попытается…

Но, почти настигнув нужного ей места, Темира услышала громкий шёпот наставницы.

–… ты едва не лишила нас головы, дурная ты девка! Что если правда раскрылась бы?! Я сказала тебе прятать его подальше от берега, а ты? Преподнесла на подносе тем, кто хочет нас теперь уничтожить!

Шанна что-то пролепетала в ответ, но звук звонкой пощёчины заставил её умолкнуть.

Темира замерла, боясь обнаружить своё присутствие, ведь слова Верховной Матери относились… Ей даже верить в это было страшно. Но слишком уж очевидно они прозвучали: «прятать подальше от берега». А ведь тело Гойда она обнаружила именно там. Да и предводитель солнечных сказал, что не успокоится, пока не накажет виновных. А что, если…

– Ты должна понести наказание за свой проступок. – сейчас Мелисса казалась спокойной, но это было обманом.

Она схватила несчастную Шанну за подбородок – та и без того была напугана, но, казалось, Верховной Матери было плевать.

Вначале её глаза вспыхнули знакомой синевой, затем и вся она начала источать яркий синий цвет, впрочем, как и Шанна. Только с той разницей, что свет, исходивший от несчастной жрицы, всё убывал, тогда как холодное пламя Мелиссы увеличивалось в равной пропорции – она забирала у девушки магию, только что подаренную ей во время обряда Селены.