Старейшина лунных подскочил к ней так быстро, как только мог. Из этого жеста сразу стало понятным, кто на самом деле заправляет в их клане. Хотя ведь это и так было известно: лунные лишь на словах признавали главенство мужчин. Но все важные и ответственные решения у них всегда принимали женщины.

– Распорядись сложить костёр, время не ждёт!

– Но мы хотели отдать почести нашему брату на родине, по возвращении! – запротестовал Келбер, но Мелисса тут же остановила его, подняв указательный палец вверх.

–Я остановила его… на время. – благоразумно произнесла она, словно извиняясь. – Но, к сожалению, моя магия не всесильна. И кто знает, что может произойти, не окажись я рядом. Подумай, Келбер. Готов ли ты рисковать своими людьми, ради традиций и почестей. Готов ли ты рисковать своим последним сыном?

На последнем вопросе, заданном жрицей, её рот скривился в плохо сдерживаемой полуулыбке. Келбер же побледнел, стиснув зубы. Но эта чёртова ведьма была права. Как же ему не хотелось этого признавать.

– Так… что? – не выдержав долгого молчания, занервничал старейшина лунных.

– Готовь костёр. – процедил Келбер. – Раз такова воля Рами, покончим с этим здесь и сейчас…

8

Темира очнулась совершенно неожиданно, не понимая, что с ней произошло и как она оказалась… Где?! Кто-то нёс её на руках, бережно прижимая к тёплой широкой груди. И первое, что бросилось ей в глаза – медальон-солнце. Память тут же выхватила последний обрывок воспоминаний, страх сковал всё тело, потому как подумала она, что мертвяк тащит её непонятно куда, но нет! Хвала Селене, это был один из Сынов Солнца, с таким же медальоном на груди, как и у взбесившегося покойника.

Но куда он её несёт? И – зачем?!

Заёрзав в беспокойном предчувствии, девушка тут же услышала приятный успокаивающий голос:

– Тише, тише… Всё хорошо…

Темира взглянула в лицо своему спасителю, и краска тут же выступила на её щеках. Молодой, хорош собой, со светлыми волосами, доходившими до подбородка, который едва узнал, что такое бритва. А в больших серых глазах, внимательно изучающих её в ответ, такая теплота и нежность, что не только щёки, всю её бросило в жар, так, что стало даже слишком огненно…

Их зрительную идиллию прервало оханье старой Аркелы, воззревшей на внучку в подобном состоянии:

– Замучили, погубили, извели! – запричитала она, едва не с кулаками бросаясь на молодого охотника, нёсшего на руках её внучку.

– Бабушка, перестань! – шикнула на неё Темира, повернув голову. – Живая я! Что ты с утра меня хоронишь?!

Не желая участвовать в разборках внучки и бабки, Анриш осторожно поставил девушка на землю, намереваясь вернуться в зал.

Но дорогу ему преградила невесть откуда взявшаяся женщина в длинном сером одеянии.

– Ты останешься здесь, с девчонкой! Береги её как своё око, а иначе… – не терпящим возражения тоном произнесла она, не договорив.

Но Анриш и возразить ничего не успел, как та, словно ветер, понеслась в Латрапиус.

– Кто это? – только и спросил он у Темиры, кажется, не обидевшись на резкость незнакомки.

– Верховная Мать. – Вновь покраснев, отозвалась девушка, боясь и взглядом с ним встретится, тем более в присутствии своей бабки. Как-то уж слишком странно на неё воздействовал этот молодой воин…

9

Языки пламени взвились вверх как голодные ядовитые змеи, разукрасив темноту в тона и полутона, зловеще шипя и поедая тело усопшего Сына Солнца. Обряд всё-таки пришлось отложить до позднего вечера, потому как по традициям солнечных, членов их клана следовало провожать с последним лучом солнца, чтобы Рами как следует позаботился о распрощавшейся с телом душой и забрал ей с собой в небесные чертоги.

Братья были молчаливы, всё ещё находясь под впечатлением от произошедшего днём события. И все были начеку, зная, что оно может повториться, а потому все как один держали руку на рукояти мечей.

Благо, и лунные жрицы присутствовали здесь, и, пожалуй, для молодых воинов это слегка разряжало обстановку – они с интересом наблюдали за юными девами, облаченными в длинные серые мантии. Но и Верховная Мать зорко следила за всем происходящим, и подойти к девицам, по крайней мере, сейчас не представлялось возможным.

Старейшины обоих кланов стояли в стороне, Келбер сетуя про себя, что Жреца Солнца с ними не было – это ведь именно он должен был руководить обрядом, а Таргон молясь, чтобы эти солнечные поскорее завершили своё дело и убрались восвояси. Но внешне оба были спокойны, хмуры и сосредоточены.

Наблюдая же за происходящим действом, Анриш места себе не находил, памятуя о недавнем… Нет, даже то, что Гойд, которому положено было как всякому мертвецу спокойно лежать в гробу, вскочил из него живёхонько, не поразило его так, как видение, возникшее перед его глазами при лицезрении юной жрицы. Как искра, высеченная из камня, зародилась при соприкосновении их взглядов, напомнив о… Напомнив! Но ведь они и знакомы-то не были! Хотя сердце упрямо подсказывало другое. Словно в том видении он видел себя и Темиру со стороны. Словно это они, задыхаясь от счастья в объятиях друг друга, наслаждались вполне естественным процессом, происходившим между мужчиной и женщиной…

Анриш упрямо выискивал её глазами в толпе казавшихся одинаковыми Дочерей Селены. Капюшоны на их мантиях были сильно спущены на глаза, и только Верховная Мать стояла сейчас с неприкрытой головой, гордо задрав белокурую голову. И, кажется, то и дело смотрела в его сторону, не отрываясь… Вот эта точно была ведьмой! Самой настоящей…

***

Темира, возвратившись после всего случившегося домой, не понимала сама себя. Кажется, её должен был волновать взбесившийся труп найденного ей охотника. Ведь это было так ужасно. Страшно. Противоестественно. Но… Почему-то её более волновали тёплые серые глаза его живого собрата, что героически спас её от мертвеца и вынес на руках из Латрапиуса.

И ещё… Видение. Ей точно не пригрезилось? Должно быть, нервная обстановка сделала своё дело. Но почему она вдруг, словно увидев себя со стороны, побывала в жарких объятиях человека, которого видела первый раз в жизни? Это точно был он, и она поклясться могла, что помнит, насколько жарки могут быть его губы, сильны руки и горяча кожа. Она словно уже занималась с ним любовью, хотя и понятия не имела, как это происходит в реальности.

Идти на ритуал прощания с покойником девушке совершенно не хотелось. Но приказ Верховной Матери не подлежал обсуждению, и Темира, вновь примерив на себя мантию жрицы, отправилась к указанному месту в сопровождении других жриц.

Бабушка тоже не обрадовалось, но и её слово против слова Верховной Матери ничего не значило, и Темире всё равно пришлось идти.

Он уже был там. Хоть что-то хорошее… И сердце радостно заплясало в груди при виде молодого парня, облачённого в кожаные доспехи, высокого, статного, с широкой спиной и сильными руками. Темира засмотрелась, с приятным благоговением вспоминая, как эти самые руки держали её над землёй.

Анриш тоже смотрел в её сторону, явно нервничая. Вернее, в их сторону – в этих мантиях девушек было не различить. Возможно, это было к лучшему, ведь теперь Темира могла спокойно за ним наблюдать, не выдавая себя.

Стемнело, и костер запылал в ночи, избавляя девушку от липкого страха, что хоть и отошёл на второй план, но никуда не исчез. Сейчас тело убитого охотника превратится в золу, и она сможет спокойно спать, не ожидая преследования. И больше никто её не побеспокоит. Жаль только, что братья мертвяка вскоре покинут их селение, и она, возможно, больше никогда не увидит того красавчика, что все глаза просмотрел, пялясь в сторону Дочерей Селены. Ей так хотелось думать, что охотник среди стайки серых мантий, пытается отыскать глазами именно её, и никого более.

Но словно в ответ на мысли Темиры, до девушки донёсся голос Таргона, обращённый к старейшине солнечных.

– В дорогу с рассветом, Келбер?

На что тот презрительно хмыкнул.

– В дорогу? Нет, брат, мы остаёмся. И пока я не выясню, кто убил Гойда, от нас вы не избавитесь! За жилье и еду моим людям я заплачу. А мне за всё заплатит тот, кто совершил это подлое преступление.