– На это и рассчитываю, – тихо ответил наследник, сделав лёгкий кивок головой.

Анжелина утвердительно качнула ресницами: принц и принцесса поняли друг друга без лишних слов.

– Пытайтесь говорить с мужем на немецком языке почаще и… держите ухо востро, – тихо добавил мужчина, наклонившись в руке невестки.

Женщина присела в глубоком почтительном реверансе.

Наследник развернулся на каблуках и поспешно зашагал в противоположную сторону парка, делая вид, что очень спешит и не смотрит по сторонам. На самом же деле Август заметил, что в кустах, неподалёку от того места, где он так неосторожно громко разговаривал с принцессой, маячит мундир полковника королевской гвардии. Полковника Штантенберга. Случайность? Может быть, но с офицером, служившим ещё при прежнем короле, принц был далеко не в самых тёплых отношениях.

За окнами губернаторского дома собирались сумерки.

Граф Генуэзский по привычке смотрел в окно, наблюдая за изменениями в игре света и тени на небе. Констанция де Нанон после ужина отбыла на процедуры, которые с превеликим удовольствием устраивал ей местный медик, славящийся искусством врачевания лёгких.

Мысли одна за другой заполонили голову наместника. Тёплые воспоминания о днях, проведённых рядом с леди Мелани, боль от осознания утраты, неподдельный интерес к нему наследницы трона Тюдоров и явное расположение короля – всё это смешалось в единый калейдоскоп. Как выбраться из хитросплетений мыслей и событий жизни, лорд Бредфорд уже не знал…

Лица двух девушек – таких разных, но таких притягательных попеременно всплывали в его памяти, поминутно сменяя друг друга.

Дверь скрипнула – граф понял, что это вернулась Констанция, потому что никто более не входил настолько тихо.

– Задумался? – раздался за спиной мужчины приятный бархатистый тембр герцогини.

«О, после минеральных вод твой голос особенно очарователен», – мысленно улыбнулся Генуэзский, но в ответ лишь кивнул, не произнеся ни слова.

Девушка подошла и встала рядом, возле левого окна.

– Кто же из двух прелестниц занимает твоё воображение больше?

– Я не знаю, они ещё сами не решили, кто останется полноправной хозяйкой моей памяти, – отозвался граф.

– Ричи… – осторожно произнесла Констанция, и наместник понял, что она желает сказать ему что-то интимное. – Я, конечно, мало о чём успела поговорить с тётушками на Лох-Ломонде в пятнадцатом году, они мало что мне рассказали о браке, но одно я уяснила наверняка…

Д’Альбре повернула голову к кузену, его тонкий красивый профиль чётко вырисовывался на фоне розоватых стен, освещённых косыми лучами заходящего солнца. И герцогиня договорила фразу:

– Мужчина не может долго оставаться без женских ласк.

Генуэзский опустил ресницы.

– Я так поняла, что с Мелани вы близки не были. Потом ты уехал сюда, занятый мыслями о предстоящем браке. Значит, снова было не до женщин. Тебе нужно расслабиться, Ричард. Иначе ты не решишь эту дилемму. Не найдёшь выход. Позови к себе какую-нибудь горничную поопытнее, не думаю, что здесь хоть одна тебе откажет.

Граф тряхнул волосами:

– Не хочу. Ничего не хочу, Конти.

Девушка покачала головой:

– Ты говоришь, как Чарльз… Он тоже весь в делах. И мне иногда кажется, за те три года, что я живу в Виндзоре, он ни разу не позволил себе даже мимолётной связи с женщиной… При этом половина фрейлин готова на него повеситься, а как облизываются служанки, я вообще молчу.

Граф повернул своё красивое лицо к кузине, в лучах заката его глаза сверкнули лазурью:

– Ему совсем не до того, и я понимаю герцога. Мне сейчас тоже меньше всего хочется думать о плотских утехах. На кону будущее английского королевства, чувства наследницы и моя жизнь. Леди Мелани могла отвлечь меня от грустных дум, увлекая за собой в омут страсти, но она оказалась к этому не готова.

На несколько секунд замолчав, граф снова перевёл взор за окно.

– Мне надоели мимолётные романы, Конти. Ты прекрасно знаешь, что я не вспомню даже половины лиц тех, с кем когда-то был близок.

Герцогиня кивнула.

– А теперь мне пора заняться большой политикой и не отвлекаться на себя.

– Тебе, конечно, виднее, способна ли твоя голова думать сейчас, – низким голосом ответила д’Альбре. – Спокойной ночи, Ричард.

– Спокойной ночи, Констанция-Жозефина-Виктория… – медленно ответил ей граф.

Девушка развернулась и ушла прочь из кабинета.

Наместник обернулся и вздохнул: «А с тобой мы этот этап уже давно прошли… И я понимаю, что это невозможно: ты слишком дорога для меня, любимая кузина, чтобы я посмел разрушить наши идеальные отношения».

Едва Сара вернулась в свою комнату через потайной ход, сразу поняла, что будет допрос.

– Кто тебе эту дверцу показал?

Брови Анжелины были сдвинуты, выражение лица непроницаемым. Камеристка сложила губки бантиком и опустила взор.

– Наследник?!

– Нет, полковник… – пробормотала мулатка.

– И куда ты изволила ходить? – подступая к служанке, прошипела принцесса Бранденбургская. – Я для чего тебя просила выяснить, нет ли здесь тайных ходов? Чтобы их закрыть! А не чтобы ими пользоваться!

– Но ведь ход не в вашу с супругом спальню, миледи, – развела руками Сара. – А в мою…

– Какая разница?! – воскликнула красавица, но осеклась. – Впрочем, ты права: если кто-то и явится ко мне непрошеным гостем, у тебя всегда будет два пути, чтобы ускользнуть и позвать на помощь…

Принцесса прищурилась, тон её снизился. Мулатка поёжилась:

– Вы на самом деле допускаете подобные мысли?..

– Кто их, этих немцев, знает… – тихо ответила Анжелина и отошла в сторону. Двигаясь по комнате, она стала касаться всего, что попадалась на пути, рукой. – Слишком Август мягко стелет. Не верю я ему… Сара!

Резко обернулась, горящие глаза буквально впились в лицо камеристки.

– Да, миледи?

– А куда ведёт потайной ход?

Мулатка опустила взор. Анжелина приблизилась.

– Да говори же! – потрясаю служанку за плечи, прошептала красавица.

– В покои короля…

Жена Фридриха опешила и отступила на шаг.

– Ох, ты… И зачем тебя туда вызывали?..

Принцесса снова прищурилась, заметив, что камеристка стушевалась настолько, что даже на её шоколадных щеках выступил румянец.

– Сара, ты что… с королём?.. – догадалась молодая женщина.

Мулатка подняла взор:

– Сначала мне было приказано просто ответить на вопросы. А потом… Так получилось…

Анжелина звонко рассмеялась, словно и не боялась вовсе быть услышанной. Опустившись на край кровати и держась за лиф своего вычурного модного платья, принцесса Бранденбургская едва выговорила:

– А ты плутовка! Ведь ещё неделю назад говорила, что ничего не понимаешь по-немецки, ни с кем во дворце не знакома, король уже стар, и вообще ты не знаешь, на какой козе к нему подъезжать?

Сара только улыбнулась вместо ответа.

Сразу после развода караула Раймонд получил записку от Марии Рид: «Сестра с мужем желают пригласить вас с командиром в свой загородный дом на покер».

Шервуд ненадолго задумался, после чего спрятал листок в сапог и зашагал прочь. Отыскать барона Лота не составило труда.

– Милорд, Ваша сестра[1] сообщила мне о приглашении на покер. Когда нужно быть готовыми?

– Если Вы не против, то в полдень я бы предпочёл уже выехать. Супруга передвигается только в карете, дорога займёт больше трёх часов.

– Хорошо, я сейчас же вызову командира из Эшера, – кивнул Раймонд и раскланялся с бароном.

Ровно в полдень трое всадников покинули Виндзор и уже через час нагнали карету с рыжеволосой баронессой. Сопровождая её эскортом, мужчины двинулись к загородному особняку Лотов.

Констанция вошла в кабинет и покачала головой. Истощённое лицо Генуэзского было бледнее обычного. Серые круги под глазами выдавали ночь, проведённую без сна. Мужчина, как и накануне, сидел в синем кресле, запрокинув голову на спинку, и бесцельно глядя в потолок, выложенный замысловатыми фресками.