– Не влез и, слава Богу, брак маркизы состоялся, – тряхнул волосами виконт Родберри. – Раз ты знаешь, то могу сказать вслух: их домашний сговор был ценой, которую заплатил король за жизнь адмирала.

Мейсон присвистнул. Райт нахмурился:

– Высока цена… Напоминает историю принцессы Екатерины…

– Была, вероятно, причина…

Красный Джон метнул молнии из глаз в сторону и, обернувшись на друзей, низким голосом произнёс:

– Главное, чтобы эта «причина» не попыталась повторить своего манёвра с Иреной. Кажется, я понял, откуда дует ветер. Джей, помнишь, ты привозил леди Линкольн бумаги, и она их сожгла?

Остин Вендер кивнул.

– Остановить тебя тогда кто пытался?

– Джим сказал, что те же «чёрные»: Белисон, Шепелявка и ещё несколько человек, в том числе тот, кто похож на Чушь.

«Чепуха-чертополох!» – произнесли все трое по старой привычке.

– А они, как мы уже поняли, завербованы Тайным советом, – кивнул Райт. – Значит, она сжигала что-то, подтверждающее не очень хорошие факты в биографии её отца. Или матери.

Пауза, повисшая в воздухе, казалась, обрастала электричеством и вот-вот могла превратиться в молнию.

– Или она не дочь Линкольна… – проговорил Мейсон. – Или Линкольн не был сыном короля Наварры.

– Не исключаю оба варианта, – вздохнул командир отряда. – Мерзость, сэры. Но кто-то очень не хочет, чтобы трон достался Ирене, и заметает все следы, которые ведут к не совсем королевскому происхождению второй претендентки. И нам с вами прекрасно известно, как зовут этого «кого-то»…

– Джон, – вдруг поймав новую мысль за хвост, произнёс названый брат наследницы, – возможно, барон знает ещё что-то, чего не говорит тебе, если его хотели заставить молчать. Ничего более ценного в жизни, кроме супруги, у него нет, ведь так?

Райт кивнул.

– Тогда узнай у него, что это за тайна, цена которой так велика. Ты ж кузен, тебе он скажет.

Заявление сына едва ли не заставило прусского короля подпрыгнуть.

– Что? Замуж? – приподнял брови Карл.

Фридрих активно закивал.

– А почему этим не озаботится твоя жена?

Принц подошёл к сидящему в кресле отцу и встал на правое колено:

– Ваше Величество! Судьба фрейлин менее всего интересует мою супругу. Но я попрошу её присмотреть партии для двух английских девиц, а вот судьбу Анны Фишер хочу взять в свои руки.

После этих слов король понял, к чему его отпрыск клонит. Прищурившись, он тихо спросил:

– Тебе красавицы-жены мало, негодник?

– Ну, отец! – капризно воскликнул Фридрих, прильнув к руке родителя, – я по неделе каждый месяц вынужден не касаться её! Вы же знаете, что с моим характером…

– Я помню! – сухо прервал сына монарх. – Долг свой исполнял бы лучше, и не было бы этих недель неприкосновенности.

– Когда супруга понесёт, мне всё равно понадобится женщина, – развёл руками Фридрих. – А Анна невинна, как дитя, и это интересно. Да и кто поможет бедной бесприданнице, кроме принца?

– Невинна? – потирая бородку, задумался король. – Такая сделка, конечно, хороша. Она сама-то согласна?

– Да куда она денется, – махнул рукой младший сын Карла и поднялся.

– То есть это не новая влюблённость? – уточнил король.

– Нет, просто азарт. Я от жены ни за что не откажусь, – тряхнул головой Фридрих. – Вы позволите мне эту маленькую авантюру, отец?

– Чёрт с тобой, – насупился Карл и положил ногу на ногу, подперев подбородок. – Если я её не выдам замуж, ты ж всё равно девку испортишь. Так лучше пусть получит свою награду до того, как испытает твой натиск.

– Фон Хафнер подойдёт? Старикашка вдовец, на ладан дышит.

– Подойдёт, – кивнул король. – Завтра же прикажу составить брачный контракт.

«Милорд, Ваше письмо застало меня врасплох и дало понять, что за моей спиной ведётся кампания, о которой мне ничего не известно.

Да, отец говорил, что Вы – прекрасный правитель и тонкий политик, что с Вами мне нужно дружить. Он также поинтересовался, как бы я отнеслась к браку с Вами, в то время, когда на мою руку претендовал граф Суассонский. Но я не вижу необходимости переводить политические отношения в личные. Не вижу смысла заключать брачный союз меж нами, о чём и было сказано Его Величеству в ответ.

Вы – губернатор портового итальянского города, Вы находитесь в центре событий на континенте в разгар Священной войны и прекрасно справляетесь со своими обязанностями. Я готовлюсь стать преемницей своего венценосного отца, учусь быть консортом. Мне ещё многое придётся познать на этой стезе. Вы нужны мне на континенте. Но едва Ваш ум и талант понадобятся Англии, я призову Вас как своего советника и министра.

Для чего же нам заключать брак, милорд?

Мы с Вами состоим в слишком близком родстве, чтобы можно было говорить о здоровом потомстве от такого союза. Посему он нелогичен. Это не говоря уже о том, что в династии Валуа вообще редко появляются на свет здоровые дети, и мало кто из коронованных особ доживает до 33 лет[13].

Кроме того, я знаю, сколько покушений на Вашу Светлость уже совершалось, и вовсе не хочу терять такого тонкого политика, как Вы, подставляя под пули недоброжелателей. Наверняка Вы понимаете, граф, что объявить о нашей помолвке в Англии – означает подписать Вам смертный приговор. Я вовсе не желаю Вам такой участи, равно как не желаю оставаться вдовой в юном возрасте.

Посему я повторяю свою позицию: если нет иных причин, кроме политического союза, я категорически против брака меж нами. Если же таким образом отец посчитает возможным оградить меня от посягательств европейских корон, а Вы согласитесь с мнением Его Величества, то я вижу лишь один выход: фиктивный союз, при котором Вы примете венчание по доверенности на континенте, а я – в Англии. Не стоя пред одним алтарём, мы с Вами не сможем дать друг другу клятвы. А значит и наш королевский долг с супружеским не пересекутся.

С надеждой на понимание с Вашей стороны, Ваша кузина И.»

Наследница свернула листок и крепко задумалась. Да, она осознавала, что фиктивный брак сможет спасти её от Суассонского и иных претендентов на роль мужа королевы Англии лучше любых отказов. Но играть так жизнями людей принцесса Уэльская не могла. «Если быть откровенной с графом, то быть откровенной до конца», – решила сама для себя Ирена и запечатала письмо.

Не пробило и двенадцати, а бумагу с пунктами брачного договора Анны Фишер и барона фон Хафнера уже принесли Фридриху. Мужчина с улыбкой пробежался взглядом по строчкам, обернувшись на жену, перебирающую в корзинке плоды прошлогодних каштанов.

Анжелина не обращала на присутствие мужа никакого внимания. Она не одевалась на выход уже неделю, и сегодня утром в первый раз изволила прогуляться. Состояние принцессы Бранденбургской в дни женских неприятностей было стабильно тяжёлым и не могло радовать молодого мужа.

Фридрих выскользнул за дверь, не говоря ни слова. Особенно не таясь, он примчался во фрейлинскую и выгнал всех своим коронным «брысь», пожелав остаться наедине с Анной Фишер. Фрау и фройляйн мгновенно покинули комнаты. Очаровательная тоненькая вдова Абель, внимательными глазками следившая за мимикой принца, покинула залу последней.

Англичанка стояла посреди комнаты, склонившись в реверансе. Не говоря ни слова, принц подошёл к ней, запустил руку за корсаж, играя упругой грудью девушки, и впился губами в её розовые губки. Одарив девицу горячим поцелуем, мужчина отстранился, вынул из-за манжета свёрнутую трубочкой бумагу и произнёс на родном языке фрейлины:

– Ну вот, рыбка моя, это Ваш брачный договор. В воскресенье, то есть через два дня, Вы станете баронессой фон Хафнер.

– О, Ваше Высочество… – с придыханием произнесла девица и опустилась в реверансе ещё ниже прежнего, снова заставив принца любоваться своими округлыми формами.