– Справлюсь, – пожала я плечом.

Дэн кивнул. Я думала, вот сейчас он встанет и уйдет. Или позволит уйти мне. Но Шторм все сидел, не двигался, глядя в одну точку. И я замерла в ожидании, ибо чувствовала: твориться что-то странное.

– Справишься, – наконец кивнул мужчина, а я еще шире распахнула глаза.

Дэн чуть сдвинул руку, коснулся пальцами моей кожи, не скрытой бинтом. Едва уловимо погладил. Но я не пыталась вырвать свою конечность из его захвата. Странно, непостижимо дико, невероятно непривычно, но мне прикосновение показалось каким-то правильным. Родным.

И я предпочла не анализировать его действия.

– Ничего ведь не произошло? – тихо прошептала я. – Все будет, как и прежде?

Штормов только сейчас посмотрел в мои глаза. Странный, дикий, непривычный, чужой, но такой знакомый взгляд.

– Возможно, – выдохнул Дэн, поднимаясь на ноги. – Сиди, я отнесу тебя домой.

Это было приказом. Никаких предложений позавтракать, смотаться куда-нибудь, заказать еду в ближайшем ресторане. Ничего. Словно он обиделся на мое вторжение и хотел отделаться от незваной гостьи максимально быстро.

Штормов скрылся в ванной, прикрыв двери. А мне стало обидно и стыдно. Ведь не навязываюсь я! Еще чего!

Прикусив губу от боли, двинулась в сторону входной двери. Ничего, доберусь сама как-нибудь! Тоже мне, ранение!

Дома я оказалась весьма быстро. Просто протопала в нашу с отцом квартиру, игнорируя боль. Потом уже выла в подушку, пока подействуют обезболивающие таблетки. Но это были мелочи. Зато сама дошла, без помощи.

«Все будет, как прежде?» – этот вопрос убивал. Часть меня орала: НИ ХРЕНА! А часть, более рациональная и разумная, была согласна с девчонкой.

Хлопнув стакан чистого вискаря, откинулся на спинку кресла. Прикрыл глаза.

Ты, Шторм, попал! Охренеть, как попал!

Я реально запутался, не знал, что делать. Просто не знал, и все.

Старик Сивый удивился бы, прочитав мои мысли. Ведь у меня всегда был готов план, и для подстраховки – запасной. А сейчас – полный ноль. Я погряз в собственных эмоциях, зациклился на девчонке, пусть и понимал, как сильно эта ситуация вредит бизнесу.

Мой босс – Старик Стальберг много лет держал меня рядом, посвящал в дела, знакомил с нужными людьми, давал неосуществимые поручения, с которыми я всегда справлялся. Как-то Сивый обмолвился, что готовит замену, наследника. А поскольку его родного сына убили много лет назад, и в живых осталась лишь внучка, то выбор Стальберга на роль приемника должен был пасть на меня.

Еще лет пять назад я бы с радостью принял «наследство». А теперь оно мне и даром не нужно.

Открыв глаза, смотрел на небо. Кажется, я хренову тучу времени просто сижу на балконе и пялюсь в чертовы небеса. Что я там хочу видеть? Ответы? Не помешало бы.

Взглянул на свои руки. Стопа Тони казалась в них крошечной, детской. И я вновь почувствовал себя подонком, который ночами дрочит на фото юной девчонки.

Глотком виски смыл привкус необъяснимой горечи. Кажется, пора позвонить одному очень мудрому человеку и попросить совета. Признаться, я впервые в жизни собирался открыть душу перед кем-то. Но человек был хорошим, а значит, моей душе ничего не грозило.

Всего два гудка и спокойный, приятный голос ответил на мой вызов.

– Привет, Денис Алексеевич! Давно тебя не слышала, – голос Дарины Фуллер всегда волшебным образом успокаивал меня. И сегодня я вдруг передумал упиваться до беспамятства, а решил трезво взглянуть на ту западню, в которой очутился.

– Привет, Дарина Игнатовна, – в тон ей ответил я. – Не хочу надолго отрывать мать всего семейства Фуллеров, но больше звонить никому не хочу.

– И даже так, Шторм? – хмыкнула девчонка. Кажется, она этот фирменный «хмык» переняла у своего мужа, с которым мы постоянно конфликтуем. – Переходи к делу, Дэн. Мои уши в твоем распоряжении.

Я секунду думал, как озвучить все, что накипело и наболело. А потом, глубоко вздохнув, произнес, окончательно и бесповоротно принимая ситуацию.

– Я в полном дерьме. Помнишь Кира? И его дочь? Словом, я по уши, как чертов пацан, влюбился. И не знаю, что делать. Я взрослый мужик, мне тридцать шесть. И с моей работой и врагами это совсем «не в тему».

– Такс, я почти все поняла, – деловито произнесла Дарина. – Удивил, конечно. Но с кем не бывает. Это жизнь, Дэн. Тем более у вас в столице свои нравы…. Более либеральные. Такое случается сплошь и рядом. И после твоего признания мы не станем любить тебя меньше, правда. Ты как был нашим другом, так им и останешься. Скажу сразу…. Мэт такое вряд ли одобрит. Но я постараюсь как-то помягче ему сообщить. И потом, ты прекрасный крестный отец нашего с Матвеем сына. Так что, все в порядке. Это даже хорошо, что ты признался, Штормик!

Я посмотрел на мобильник так, словно из него вот-вот вылезет голова Дарины.

– Даря, ты сейчас о чем? – на всякий случай уточнил я.

– Ты только что сказал, что влюблен в Кира. Своего друга, у которого есть взрослая дочь, – спокойно пояснила девушка.

Я честно пытался не заржать. Но нервы реально сдавали, да и выпитое виски сказывалось.

– У Кира есть дочь, Дарь, – все же, просмеявшись, выдохнул я. – И я люблю именно ее. Девушку.

– КАПИТОШУ?! – удивилась Даря. – Девчонку с твоих фоток? Сколько ей? Пятнадцать?

– Ей двадцать три. И я реально двинулся на ней, – нехотя признался я, обрубая все якоря. Назад дороги нет. Признал вслух – смирился с ситуацией.

– Двадцать три – хороший возраст, Шторм. Не спорю, мужу бы больше понравилось, что ты вдруг стал геем. Но и любовь к девушке его тоже устроит. Наконец он успокоится. А то все еще жутко ревнует меня к тебе, – говорила Дарина, а ее голос меня успокаивал, появлялась странная уверенность, что я не такой уж и моральный урод.

– Ты мне всегда нравилась, – признался я. – Но Тоня…. Это просто атомный взрыв моего мозга. Раковая опухоль. Она подросла и сожрала меня по самую макушку.

– Ты романтик, Дэн Штормов, – рассмеялась Дарина. А я понял, что улыбаюсь.

– Спасибо, – поблагодарил я. И Даря поняла, что эти слова относятся не столько к комплименту, сколько к тому, что она меня выслушала.

Мобильник я убрал в карман. Вытянув ноги, смотрел на небо. Уже начинало темнеть, и я вдруг понял, что Тоня не вырвала тогда свою ногу из моего захвата. Чувствовал ее взгляд на своем обнаженном теле, заинтересованный, любопытный и пугливый, как у мелкого котенка.

Кто знает, к чему это приведет? Рискнуть? Или принять «наследство» от Дарькиного деда – старика Стальберга, и делами и заботами вырвать любые эмоции из собственного сердца?

Закралась мысль, что вполне можно мотнуться в клуб, на пару ночей погрязнуть в секс-марафоне. Но перед глазами, словно издеваясь надо мной, появилось лицо Капитолины Гриф. Легкая, смущенная улыбка. Глубокий взгляд, смотрящий в душу. И манящие губы.

Нет, это безумие. Определенно оно. И никакие проститутки не приглушат дикую жажду и потребность.

Значит, наступило время расстановки приоритетов.

– Па! Я у Машки останусь после кафешки! – крикнула я, стоя перед зеркалом в коридоре.

Нанесла помаду на губы – последний штрих в макияже, и зажмурила один глаз.

Родитель был не в духе. Ворчал все утро, кого-то слал матом по телефону. И собирал чемодан в очередную командировку. Что-то у отца не клеилось с контрактом в ближнем зарубежье и ему вновь нужно уезжать уже ночным рейсом.

– Кто такая Машка? – прорычал гневный родитель.

– Мы учимся вместе. Она была у нас в гостях. Брюнетка такая, среднего роста. Помнишь? – описала я подругу.

– С дыркой в носу? – проворчал папа.

– Чего сразу «дырка»?! Милый брюлик, – вздохнула я.

Кажется, отец так и не узнал о моем пирсинге. Значит, Дэн сдержал слово.

– Позвоню тебе, когда приземлюсь. Чтобы была на связи! – скомандовал грозный папа, но коротко чмокнул меня в висок на прощание. – Хромосомка ты моя!