— Идет, — кивнул товарищ майор, разглядывая витязей. Что-то было в них знакомое, но вот что, офицер понять не мог.

— Мы витязи земли русской, живем по Правде, волхвы наши обнаружили эти переходы давно, да все руки до них не доходили, а тут отрок один забрался, что-то сотворил, да и пропал, — объяснил витязь, заставив Сашу хихикнуть, тот представил, как этот рассказ звучал бы на втором командном. — Пришлось идти за ним. А на той стороне оказался пустой мир. Изучали мы его весен, наверное, двадцать, пока не поняли, что произошло.

— Война? — коротко поинтересовался товарищ лейтенант.

— Болезнь, потом война, а потом оставшиеся в живых куда-то ушли, — рассказал Всеслав. — Ну нашли еще несколько таких переходов, но они не работали, только вот ваш зажег желтый огонь, но вот что это значит, нам неведомо.

— Желтый… — Виталий напрягся, вспоминая. — Желтый — это неисправность принимающей стороны.

— Вы в этом разбираетесь? — удивился витязь, с уважением взглянув на Вакушева.

— Да как… тут руководства для дикарей нашли, — вздохнул товарищ майор. — То есть, для нас. Этот мир, как оказалось, был перекрестком, поэтому отсюда много куда можно попасть, но нам нужны были Судьи…

— А ты расскажи, что случилось, может, мы поможем, — предложил кто-то из витязей.

— Ну, слушайте, — произнес Вакушев и начал спокойным голосом рассказывать. Он рассказывал о том, как жизни детей стали разменной монетой в играх взрослых, как ни в чем не повинную девочку мучили, не сумев убить множество раз до этого, как взрослые люди забыли про своих детей… Когда офицер только заговорил о бое в Отделе Тайн, Гермиона всхлипнула, а когда рассказывал о ней, девушка уже рыдала, а рядом с ней горько плакала и Луна. И слыша этот отчаянный плач, который не могли успокоить ни объятия, ни поцелуи, видя боль в глазах молодых людей, витязи понимали, что не смогут, не захотят остаться в стороне. Какая разница, насколько взрослые души у этих четверых — это дети, в понимании витязей перед ними сидели дети, которых местные взрослые заставили, просто вынудили стать взрослыми, защищая то, что дорого.

— Вот что, — произнес Всеслав, переглянувшись с другими витязями. — Мы, конечно, не Судьи, но кое-что можем, поэтому мы вам поможем. Да и артефакты от ушедшей расы остались, так что, думаю, ваши колдуны еще сильно пожалеют. А пока давайте-ка я девочку посмотрю.

Достав из-за пояса дубинку, оказавшуюся чем-то вроде посоха, потому что для палочки дубинка была толстовата, мужчина что-то забормотал, отчего вокруг сидящей на руках Эммы девочки появилась сияющая сфера, которая лопнула со звоном, и Лилия произнесла: «мама», заставив женщину заплакать, а Всеслав заглянул в доверчиво распахнутые ему навстречу глаза и помрачнел.

— Девочку отдал толстый мужчина, родной по крови, — произнес витязь. — Называя «отродьем» и пожелав ее больше никогда не видеть.

— Это не могло быть внушением? — спросила Гермиона, помнившая, что рассказывал Рон о допросе Джеймса.

— Нет, так действительно было, — вздохнул Всеслав. — Мы займемся этим. Что-то в этом мире совсем худое творится, это нужно остановить. Вы побудьте в крепости, а мы сходим, развеемся.

— Но… — начал Вакушев, желая присоединиться к витязям, но на него взглянули полные ужаса глаза Луны, отчего юноша смешался.

— Ты же воин, — все отлично понял мужчина, поднявшийся из-за стола. — Понятие «приказ» знакомо?

— Так точно, — выдохнул товарищ майор, смирившись, а витязя уже горячо благодарила Луна.

— Эх, дети, — вздохнул кто-то из витязей. — Что ж за мир у вас поганый такой-то…

А потом через переход хлынула незнакомая, но явно военная техника, прошли одетые в белое люди, двое из которых подошли к молодым людям. Собирались в отряды витязи, усаживаясь в свою технику, сразу же начинавшую движение. А вот майор и лейтенант чувствовали себя чужими на этом празднике жизни, отчего было немного грустно.

— Пойдемте, поглядим на ваши книги, — предложил волхв Евлампий, как он себя назвал. Гермионе произнести это имя было почему-то особенно тяжело, но девушка старалась. Они уже двинулись к крепости, когда увидели что-то ярко-красное, устремившееся в небо. Вакушев удивленно посмотрел на усмехнувшегося волхва. — Немного паники для ваших колдунов, — объяснил волхв. — Это артефакт того мира, сообщает о начале процедуры, пусть боятся.

***

Саша рассказывал волхву принципы настройки портальных переходов, а второму, пока не представившемуся, Гермиона демонстрировала атлас, объясняя обозначения, которые почему-то показывались только им четверым. Луна тоже не испытывала трудностей, а вот гости ничего прочесть не могли, и это сильно удивляло девушек.

— Вы единое целое со своими воинами, — объяснил Гермионе Евлампий. — А книги защищены, поэтому вы имеете доступ, а мы нет.

— А как дать вам доступ? — заинтересовался Саша, уставший уже объяснять каждую запятую.

— Только члены семьи имеют эту возможность — читать семейные книги, — заметила наставница, заставив лейтенанта задуматься.

— То есть или побрататься, на что вы, наверное, не согласитесь, или тащ майора звать, — задумчиво проговорил лейтенант, заставив волхва пораженно посмотреть на юношу.

— И ты согласился бы побрататься с незнакомым человеком? — удивленно проговорил волхв. — А если я враг?

— Чувствую, что не враг, — ответил Саша, действительно чувствовавший какое-то родство.

— Погоди-ка, я сейчас вернусь, — Евлампий совсем нехарактерно для видимого возраста куда-то быстро убежал.

========== Часть 20 ==========

Молодые люди видели лишь технику и уходящих куда-то витязей да волхвов, о происходившем в магическом мире, да и в людском, их не информировали, новостей также не было. Желая разобраться в ситуации с маленькой Лилией, Саша, на этот раз без Гермионы, зато в сопровождении витязя, отправился на Тисовую. В то, что Вернон мог отдать ребенка, офицер верил, особенно после рассказов майора о детстве тела, в котором он оказался.

На Тисовую прибыли с помощью Ночного Рыцаря, который ехал быстро, но очень аккуратно. То есть передвигался так, что пассажиров не тянуло продемонстрировать свой внутренний мир, что было, конечно, необычно, но задумываться о причинах такой перемены в поведении волшебного автобуса просто не хотелось. У Саши было, о чем задумываться.

— Допрашиваем жестко, — предупредил офицер поморщившегося витязя, открывая заклинанием дверь. За дверью обнаружился мужчина со значительной степенью ожирения, который был немедленно связан. Саша хотел для начала поговорить с Петуньей, отыскавшейся на кухне.

— Что ты тут забыл, урод! — закричала она, едва завидев Сашу. — Пошел вон отсюда! — но в следующее мгновение упала, будучи связанной по рукам и ногам. В глазах Петуньи зажегся огонек страха.

— Я совершеннолетний, тетя, — начал лейтенант, от этих слов женщина вздрогнула, раскрывая глаза пошире. — Поэтому у меня к вам несколько вопросов.

— Что ты х-хочешь з-знать, — Петунья начала заикаться, в глазах ее плескался настоящий ужас.

— Во-первых, я хочу знать, за что вы так обращались с Гарри Поттером? — Саша с трудом идентифицировал себя с пацаном. — Вы получали от этого удовольствие?

— Уроды должны сдохнуть! — с неожиданной ненавистью выплюнула женщина, а витязь нахмурился, наклоняясь и заглядывая женщине в глаза.

— Поэтому вы выкинули свою дочь? — продолжил спрашивать товарищ лейтенант.

— Она не могла быть моей дочерью! Она уродка! Ненормальная! Ее подменили! — казалось, изо рта женщины сейчас пойдет пена, столько ненависти было в каждом ее слове. Витязь вздохнул и выпрямился.

— Это не зелья и не принуждение, — сообщил он Саше, еще раз вздохнув. — Она очень хотела стать магом, но ей отказали, поэтому сначала она возненавидела все магическое, потом это стало идеей фикс, ну и понятно…

— Понятно, — грустно кивнул офицер, Петунья просто сошла с ума на почве ненависти. Оставалось только допросить толстяка, впрочем, и там все было понятно. Толстяк был из той же породы людей, которые в древности бросали детей в огонь, искренне радуясь диким крикам сжигаемых. Хотелось зачистить обоих…