— Получается, Джеймса шантажировали? — поинтересовалась Гермиона, пытаясь увидеть что-то хорошее в людях, даже недостойных этого.

— Нет, — вздохнул Вакушев. — Для получения наследства Джеймс должен был продолжить семейное дело и учиться на артефактора, а он пошел в аврорат, потому денежный краник ему перекрыли. Даже после загадочной смерти родных сейф ему не открылся, а тут была такая возможность…

— Значит… Лили, — Саша не мог назвать эту женщину мамой. — Она не живет?

— Живет, почему нет, — хмыкнул Вакушев, понимая лейтенанта. — Считай, резиновая кукла на радиоуправлении.

— И что теперь с ней делать? — поинтересовался товарищ лейтенант, а Гермиона просто обняла своего Гарри, понимая, какое нелегкое решение ему придется принять.

— Ты понимаешь, — твердо взглянул майор в глаза младшему по званию, обнимая начавшую всхлипывать Луну. — Ты сам все понимаешь.

— Мне надо подумать, — вздохнул Саша, после чего ушел со все еще обнимавшей его Гермионой. — Нам всем надо подумать.

Усевшись в спальне, девушка обнимала своего Гарри, пытаясь прогнать грустные мысли, когда в голову принцессы Морриган пришла идея. Некоторое время девушка ее обдумывала, прервав поцелуи, от которых голова соображать переставала. Гермиона что-то пыталась вспомнить, что-то слышанное давным-давно, но никак не могла ухватить воспоминание за хвостик.

— Гарри, а что, если Певереллов спросить? — поинтересовалась девушка. — И заодно им Джеймса отдать.

— Джеймса… Это интересно, — согласился Саша, обняв свою умную невесту. — Хорошо, а о чем их спросить?

— Ну они же некроманты, — объяснила Гермиона, чувствуя себя расслабленно в объятиях жениха. — Может, могут что-то с душой сделать, если не вернуть, то хоть упокоить так, чтобы… — лейтенант понял, что она хотела ему сказать, почувствовав благодарность. Все-таки что-то в глубине его откликалось на эту женщину, из-за чего логичное решение принять было… сложно.

— Ну… Пошли тогда, — решился Саша, вставая с их кровати, обрадованная девушка принялась его обнимать, поэтому из комнаты они вышли только спустя четверть часа. В первую очередь они оба отправились к Вакушеву, надо было рассказать старшему по званию о принятом решении.

Вакушев горячо одобрил это самое решение, так как оно решало множество проблем — от «что делать с недопоттером» до судьбы бывшей Лили. Скелеты споро приволокли Джеймса, смотревшего на них с ужасом, рыжеволосая женщина с ничего не выражавшим лицом пришла сама. Смотреть на нее… Саша тяжело вздохнул, обнимая невесту, чтобы в следующий момент оказаться в крепости Певерелл. Идя в галерею предков этого тела, лейтенант раздумывал о том, как все неожиданно завертелось, а Гермиона думала только о нем. Ей совсем не хотелось думать о чем-то другом, она просто чувствовала, что все происходящее правильно. Наконец перед молодыми людьми открылись двери галереи, показав портреты, особенно чрезвычайно удивленного Игнотуса.

— Познакомьтесь, — с ноткой брезгливости произнесла девушка. — Джеймс Поттер, предавший сына и уничтоживший душу доверившейся ему супруги.

— Предатель крови в нашем роду, — сокрушенно произнес чей-то портрет, висевший у самого входа в зал.

— Отец? — страшно удивился удерживаемый скелетами Джеймс. — А что… Где я?

— Ты в крепости Певерелл, — устало ответил ему портрет, понимая теперь, отчего внук сменил семью, едва только пройдя грань жизни и смерти. — И я тебе больше не отец.

— Итак, тело мы заберем, — проговорил Игнотус, глядя на последнего Поттера, как на что-то мерзкое, вылезшее из отхожего места. — Может быть, получим от него потомство без печати… Унесите это в виварий, — скелеты уносили верещавшего Джеймса, пытавшегося давать какие-то обещания, как-то объясниться… — Помойте тут, — приказал Певерелл.

— Я хотела спросить… — Гермиона помолчала, не зная, как сформулировать то, что пришло ей в голову получасом ранее. — Мама Гарри… Не имеет души, но, может быть, можно что-то сделать, или…. Упокойте ее вы, потому что я не хочу, чтобы он всю жизнь себя за это винил, — она помнила, как стирала память родителям и что это для нее значило. Как это больно и страшно, особенно потом.

— Вот и вместилище наставницы, — хмыкнул висевший рядом с Игнотусом портрет.

— Думаешь, Кадмус? — поинтересовался старший Певерелл. — Смогут ли они принять наставницу в этом теле?

— Они очень взрослые, брат мой, — ответил висевший рядом. — Очень взрослые, но и им нужно тепло. Иногда важно точно знать, что можно выговориться и тебя не предадут, — его слова прозвучали неожиданно очень горько. — В этом теле будет жить наставница юной принцессы и ее жениха, — произнес портрет. — Сейчас идите, дети, приходите завтра. Все будет завтра.

***

«Завтра» наступило как-то очень быстро. Может быть, дело было в том, что вечер был посвящен обсуждениям и фактическому допросу Молли Уизли, впрочем, женщина знала на удивление мало, что вызвало очередные вопросы и очередное обследование у целителей. Ну и очень молчаливую Джинни заодно обследовали тоже, тогда и выяснилось, что девочка несмотря на возраст девственницей не является. Учитывая, что Джинни не помнила ничего связанного с половыми отношениями и страшно пугалась даже намека, Вакушев сделал простой вывод. Вопрос был только в том, кто посмел… К сожалению, узнать это не удалось — большая часть памяти Джинни по неизвестной причине отсутствовала, будучи даже не заблокированной, а намертво удаленной. Та же картина наблюдалась и у Молли, что наводило на очень нехорошие мысли. Нужен был специалист ментальной магии, да и то…

— Хотя, если подумать, вариантов не так много, — вздохнул товарищ майор, вспоминая, как девочка боялась Персиваля.

Нервничавшая Гермиона и хмурый лейтенант шагнули в крепость Певерелл. Несмотря на уверения Певереллов, девушка опасалась того, что к ней попытаются применить методы традиционного воспитания. Сможет ли она это пережить, Гермиона не знала, как не знала, останется ли хоть что-то, кроме развалин, от крепости древних некромантов. «Потому что Гарри — герой и тормозов у него нет», — думала откровенно нервничавшая девушка. В картинной галерее их встретила Лили… Она, конечно, не была той Лили Поттер, что родила Гарри, но смотревшая на молодых людей с улыбкой на губах женщина точно не была злой.

— Здравствуйте, Ваше Высочество… Воин… — поприветствовала их женщина, при этом у Гермионы появилось ощущение родства, что ли. Девушка не могла объяснить своих ощущений даже себе, поэтому просто кивнула и поздоровалась. Рыжеволосая женщина построжела, отчего Гермиона среагировала рефлекторно, прикрывшись ладонями, а Гарри просто шагнул вперед, защищая ее. — Ого, — протянула женщина, уже не бывшая Лили. — Даже так? Что произошло с принцессой, воин?

— Замучили ее, — вздохнул Саша, понимая суть вопроса. — А нас с братом просто убили, — продолжил он, отвечая на незаданный вопрос. — Поэтому не надо ее пугать, ей и так досталось сверх всякой меры.

— Я вижу, — кивнула наставница. — Не бойся, принцесса, я не причиню тебе боли. Тебе больше никто не причинит боли, — на мгновение лейтенанту показалось, что на него из глаз рыжеволосой женщины выглянула Вечность. Ощущение при этом возникло… Так себе ощущение, в общем.

— Мы в крепость? — тихо спросила обнимаемая Сашей девушка. — Ну… Домой?

— Домой? — удивилась женщина с зелеными глазами. — А разве…

— Ее Высочество живет в крепости Таранис, — сообщил наслаждавшийся ошеломлением женщины Игнотус Певерелл.

— Вот как… — проговорила рыжеволосая. — То есть настолько плохо… Ладно, пойдем домой, дитя, — улыбнулась она Гермионе очень доброй и ласковой улыбкой. — Будем учиться ходить, стоять, сидеть и говорить.

— Ну пока это не больно, я согласна, — кивнула девушка.

— Ох, дети, — с какой-то непонятной тоской произнесла женщина. Шагнув к ним, она обняла обоих, отчего и Саше, и Гермионе стало спокойней на душе.

Попрощавшись с Певереллами и даже не спрашивая о судьбе Джеймса, молодые люди в сопровождении наставницы и двух скелетов отправились «домой». Крепость действительно стала им домом, домом, в котором было хорошо обоим. Именно здесь им хотелось жить, именно здесь им было комфортно, что рыжеволосая женщина увидела сразу.