— Насмеялся, — вздохнула Вспышка.

Я кратко кивнул и шумно сглотнул, затем вошел в здание и осмотрелся. Наверняка, они не дождались меня и поднялись на второй этаж.

— Это Ньют, — очень радостно протянул голос, который принадлежал моему другу.

На верхнем этаже сделалось как-то резко оживленно. А через несколько секунд я услышал, как моя компания спускается ко мне. Я глубоко вздохнул и приблизился к лестнице, но тут же отскочил в сторону. На меня неожиданно полетело тело неизвестного мне парня, которое столкнулось бы со мной, но он «поцеловался» спиной лишь со стеной. За ним спускались мои ребята, переступая через одну ступеньку, некоторые умудрялись перебегать через две. Они тут же накинулись на беднягу.

— Ну, Джонни, почему ты не летишь? Ты же говорил, что летаешь в облаках, — сладко протянул, словно получая от этого удовольствия, мой приятель в куртке с мехом, хотя была ужасная жара. У него две отличительные черты: протягивать слова, пробовать их будто на вкус и не снимать эту потрепанную куртку.

Я оглядел паренька с ног до головы, чтобы точно убедиться, что я его не знаю.

— Плохой, Джонни, плохой, нельзя же обманывать.

Я невольно улыбнулся и даже позволил себе рассмеяться. Смех так и рвется из меня, когда я оказываюсь среди этих парней. Некоторые поддержали меня, кто-то проигнорировал, а Вспышка внутри меня словно молча осуждала.

— Тварь, — неожиданно резко закричал паренек в куртке и ударил Джонни так, что тот упал на пол. Мой смех стал еще сильней, и теперь я не мог остановиться.

— Приди в себя, Ньют, — умоляла внутри меня Вспышка, и я послушал ее, резко оборвав смех, вытирая слезинки, которые образовались на уголках глаз.

Я приблизился к парням и внимательно посмотрел на незнакомца. Его грудь не поднималась, глаза были закрытыми, он не шевелился, и вообще не подавал признаков жизни.

— По-моему, он окочурился.

— Так ему и надо, — проговорил бледный парень и ударил мыском своей военной обуви по лицу, и добавил еще пару тройку раз, пока тот не устал. Я не удосужился поинтересоваться его именем, хотя он находился в нашей компании. Его черные, словно уголь, волосы мешались перед глазами, четкие скулы очертили его лицо, да так, что казалось, что его кожу кто-то насильно оттянул и прикрепил где-то сзади на прищепках, редкие зеленые глаза потускнели и посмотрели с холодностью и обреченностью, отчего у меня стало слишком гадко на душе. Он был уже под контролем болячки. Я не дал бы ему больше трех дней. Меньше всего на свете я хочу быть похожим на него. Я отчаянно отгоняю прочь эти дурные мысли, но куда можно убежать от них, когда ты живешь среди шизов и сам являешься им.

Я вспомнил о своих девочках и посмотрел наверх. Я так надеялся, что на меня смотрят оттуда, но надежда разлетелась в крах, когда я никого не увидел. Они словно играли со мной, исчезали постоянно и неожиданно появлялись, делая вид, что ничего не произошло. Я уже открыл рот, чтобы позвать их, но меня перебили:

— Ну ладно, ребята, — любитель протягивания слов подошел ко мне и, положив свою руку мне на плечо, повел меня на второй этаж, поэтому я решил, что не буду кричать. Они все равно на втором этаже, там и встретимся. Я никогда не обижался на них, просто не мог.

— Проклятое солнце, — зарычал бледный, когда мы прошли половину лестницы, и я обернулся посмотреть на него. Он закрыл лицо руками от атак солнечных лучей и дико морщился. Парень резко отпрянул и чуть не упал. Закричав вновь, словно сгорал в огне, он замахнулся рукой на солнце, словно думая, что собьет его с неба.

— Ненавижу, — выпалил парень и сорвался с места, чудом не сбив меня с ног.

— Он уже обречен, — проговорил парень в куртке и улыбнулся. Я натянул улыбку на лицо, и мы продолжили свой путь.

Когда до второго этажа оставалось всего лишь несколько ступеней, мое тело атаковал приступ кашля. Я отстранился от своего друга, облокотился о перила и давился кашлем. В легких словно что-то застряло, нечто противное, мерзкое и скользкое, так что я не мог откашляться. Горло уже начинало разрываться, как мои друзья схватили меня и потянули на второй этаж. Давился я кашлем очень редко, но всегда болезненно.

Мой кашель резко испарился, когда нос тронул тошнотворный запах гари и гнили. Среди нас, обычных зараженных, жили шизы-гурманы, которые любили побаловать себя. Они обычно отлавливали крыс и жарили их на костре. И сейчас происходило то же самое. В самом коридоре одной из квартир второго этажа трое полоумных ждали, когда их завтрак приготовится на углях. Кит, обитающий у меня в животе, проснулся и подал голос даже от такого рода еды. Неожиданно я вспомнил Фрая и его фирменный гуляш, так есть захотелось еще больше. Друзья глупо улыбнулись и попросили меня подождать немного.

Мы вошли в квартиру в самом конце коридора, и остановились в самой большой комнате. Мои новые друзья расположились на удобных местах, которые организовали под себя, а мне пришлось присесть на грязный пол. Я поднял взгляд и увидел девочек, которые сидели вдвоем на одном подоконнике.

— Почему вы не подождали меня? — спросил я, нахмурив брови.

— Прости, — извинилась Элли, и я не мог долго обижаться. Она улыбнулась, чем подарила мне тепло, распространяющееся где-то в районе сердца.

— Ну хватит тебе, Ньют, говорить с ними. Пообщайся с нами, — попросил Минхо, так я называю парня, который всегда ходил в куртке. Он был очень импульсивным, резким, ловким и быстрым, с чувством юмора. Я недавно узнал, что у меня плохая память на имена, поэтому стал называть своих новых друзей теми именами, что хорошо отложились у меня в голове. К счастью, они не обижались, им было абсолютно наплевать на то, как их называют. Этим они мне все больше и больше нравились.

Кроме Минхо здесь сидел Фрай, обеспечивающий нашу компанию едой, а рядом с ним Клинт, который перевязывал руку Фрайпану, когда тот сцепился с агрессивной дамочкой.

Фрай, как мог, сражался за продовольствия. Никто не будет обеспечивать шизов нормальной едой, поэтому нам присылали всю просрочку, да и то мало, так что за них приходилось сражаться.

— Лови, Ньют, — проговорил Фрай, кинув мне в лицо кусок сыра. Не промахнулся. Я поморщился от боли, но она быстро прошла, когда мои глаза увидели еду. Я схватил сыр и откусил большой кусок, такой, что даже в рот не помещался. Я не ощущал вкус плесени, которая захватила весь продукт, и пережевывал с удовольствием, словно вкушал самый вкусный и дорогой сыр в мире. Я справился с трапезой за минуту, и мой кит немного успокоился.

— Ты так скоро меня отравишь, — начала возмущаться Вспышка. Я зловеще захохотал внутри себя.

— Ой, ребята, вы не представляете, как мне достался этот ящик, — похлопал по железной крышке Фрай и опустился на пол, лениво жуя твердую и засохшую булочку без начинки.

— Тебя изнасиловали малолетки? — удивленно поинтересовался Минхо, схватившись за голову, и рассмеялся. Вся наша дружная компания залилась смехом. Мы долго не могли остановиться, пока нас не прервал возмущенный голос Фрая.

— Вот и будете в следующий раз сражаться за продовольствия, а я посмотрю на вас.

Фрай был самым сильным из нашей компании, поэтому именно он ходил за едой, но ему все равно очень хорошо попадало от других шизов. Был случай, когда он чуть не умер, хорошо, что мы вовремя появились и как-то отбили его от остальных.

Мы долго разговаривали и нам никто не мешал, правда, к нам однажды заплутал маленький мальчик, но мы зарычали на него, и тот бросился бежать. Мы рассмеялись. Я полностью оторвался от мира и находился всей своей отравленной душой с новыми друзьями.

Соня немного заскучала и, спрыгнув с подоконника, вышла из комнаты. Я проследил за ней, пока та не скрылась, и вздохнул. Но ко мне подошла Элли и, присев рядом со мной, опустила свою голову мне на плечо. Сердце приятно застучало, и я услышал обреченный вздох Вспышки внутри меня.

Я участвовал в разговоре, иногда что-то бурно доказывал, рассказывал о своей жизни. Ребята мне не верили. Они никогда не слышали о Лабиринтах и думали, что я все это придумал. Соня внимательно слушала нас и иногда вставляла свои «пять копеек».