Солнце сегодня радует жителей Москвы. От прекрасной погоды у Кирилла все больше поднимается настроение. Проблемы немного отходят на другой план. Кирилл особо не задумывается, где будет сегодня ночевать, ведь у него нет денег, но это особо его не волнует. Успокаивает себя, что при желании может поспать и на детской площадке. Или, вообще, может не спать. Все равно.

Кирилл подходит к остановке, садится на нужный автобус, подключает наушники к телефону и прикрывает глаза. На фоне играет его любимая песня, а он — на верном пути. С отцом переносить все тяжести и невзгоды будет куда проще. Он и отец — два выжженных внутри человека, которым необходимо держаться вместе. Порознь будет очень сложно.

Кирилл всю длинную дорогу фантазирует, как резко и круто поменяется его жизнь. Он вместе с отцом могут снять квартиру, оба могут устроиться на работу и жить, как все люди. Жить, не зная горестей и печалей. Отец может еще найти себе вторую половинку и быть счастливым, Кирилл же выберет в жены одну и ту самую.

Подходит конечная остановка, на которой только Кирилл и сходит. Оглядывается по сторонам. Как же давно он не был в этой округе. Путь предстоит долгий, поэтому Кирилл не выключает музыку. Немного волнительно. Интересно, отцу будет приятно, что его встречают? Конечно, да. Странный и глупый вопрос. Ответ слишком очевиден. Кирилл поднимает глаза к небу, и грудь обжигает приятная волна, которая возбуждает мурашки. Улыбается. Этого дня он ждал долго.

Останавливается. Хмурится. Чертыхается.

Неужели он идет встречать отца с пустыми руками? Хотя, глупо, наверное, приходить с тортом в руках. Кирилл с отцом могут посетить какую-то дешевую забегаловку, где можно вкусно поесть. Впереди целый вечер и часы разговоров по душам. Все изменится с этого момента. Кирилл это чувствует.

И вот он уже стоит у высоких зеленых ворот. Ждет. Час. Два. Три. Смотрит на облака, что медленно, не спеша плывут по небосклону. Время тянется, будто и не идет. А может отца уже освободили? И Кирилл не успел его встретить? Так или иначе он будет его ждать до самого позднего вечера. После долгого ожидания Кирилл наконец-то видит, как дверь со скрипом открывается и выходит отец. Исхудавший, усталый, лишенный всяких сил и эмоций человек сейчас смотрит в сторону Кирилла. Тот затаивает дыхание и боится даже подойти. Чувствует себя ребенком, который не верит собственным глазам. Наконец-то он может обнять единственного человека, которого он любит и уважает.

Кирилл делает осторожные шаги навстречу к отцу, тот подхватывает сумку и мчится к нему. Мгновение. И Кирилл находится в крепких объятиях. Сердце находится в районе пяток, дыхание застревает в горле, и слезы выступают на уголках глаз. Кирилл счастливо смеется, сильно прижимает отца к себе. Он так скучал по этому теплу. Как же ему не хватало отца в жизни. Теперь все изменится. Наконец-то Кириллу удается схватиться за протянутую палку, чтобы выбраться из мерзкого болота.

— Рад тебя видеть, малец!

— Мне было плохо без тебя, отец, — всхлипывает Кирилл. Его прорывает. Спектр положительных эмоций разрывает его изнутри. Он больше не может контролировать себя.

— Я знаю, сын. Знаю, — улыбается отец и растрепывает волосы Кирилла. — Я чувствовал твою боль. — Опускает взгляд на снег. — Пришло время тебе рассказать кое-что.

Кирилл подтирает слезы, послушно кивает. Они остаются на месте, не двигаются, будто ждут чего-то. Кирилл немного напрягается: отца явно что-то тревожит. Видно, что он собирается с мыслями, подбирает нужные и правильные слова, значит разговор будет не из самых приятных. Кирилл поджимает губы и запрокидывает руки за спину. Ожидание и молчание разрывают его на части.

— Все хорошо?

— Да, конечно, — грустно улыбается отец, не смотрит на Кирилла. — Все, что ты услышишь, не воспринимай близко к сердцу. Я тебя все равно люблю и буду любить, несмотря, что ты не мой сын.

— Как? — вырывается почти мгновение с замиранием сердца.

— Ты сын того самого ублюдка, который надругался над твоей мамой.

Небо падает на голову. Земля взрывается под ногами.

Кирилл почти не дышит.

Не приходит осознание слов отца.

Ребенок ублюдка?..

Который надругался над мамой?..

— Ты ведь сейчас шутишь, правда, отец? — с надеждой вопрошает Кирилл, хоть прекрасно знает ответ на этот вопрос. Отец не станет так жестоко шутить с ним. И от этого еще больней. Грудную клетку разрывает огромное, беспощадное чувство, которое еще прежде Кирилл не испытывал. Чувство полного разрушения. Тебя больше не существует. Мира тоже. Никого нет и ничего нет. Есть только тупая боль, что втаптывает в грязь.

Чертовая спасательная палка ломается, и Кирилл захлебывается в болоте.

«Мальчики не плачут!» — вспоминаются собственные же слова. Кирилл видит себя агрессивным животным, который прижимает Сашу к стенке и кричит ему в лицо.

Слезы обжигают глаза. Какой же он все-таки ублюдок! Кирилл бьет себя в грудь, чтобы стало легче, но ничего не меняется. Становится только хуже.

— Я сказал тебе правду, чтобы ты знал, — говорит отец и прижимает Кирилла к себе, как десять лет тому назад, когда тот плакал. — Это не меняет отношения к тебе. Ты мой сын, и этим все сказано.

Кирилл не успокаивается. Тихо воет в плечо отца. Пытается контролировать себя, но ничего не получается. Каждая чертовая проблема подталкивает его к могильной яме. Только после такой правды, к слову, не хочется жить. Не хочется существовать. Продолжать бороться. Все, чего желает сердце, это наконец-то долбанного спокойствия.

Отец терпеливо ждет, когда все накопившиеся эмоции Кирилла выплеснуться. Этот мальчишка так много держал в себе, что в один момент его прорвало. И этим моментом, этим пиком оказалось полное разрушение мира, в котором жил Кирилл. Сейчас он чувствует себя только что вылупившимся птенцом, что по-другому смотрит на жизнь. Теплота отца и его поддержка успокаивают Кирилла.

Пусто внутри. Все эмоции перегорели.

— Это всего лишь прошлое, сынок. И его необходимо принять.

Кирилл отстраняется от отца, наклоняется, набирает в руки снег, чтобы приложить его к лицу. Солнце крайне слабое и болезненное, но так душно и жарко. Прохлада немного помогает.

— Сейчас за мной приедет друг, я неделю пока поживу у него. Можешь поехать со мной.

— Нет. — Отрицательно мотает головой из стороны в сторону. — Мне нужно в школу, после матери необходимо помочь. Ты лучше сегодня отдохни, ты в этом нуждаешься. — Слова лжи сами вырываются из уст. Нет ни эмоций, ни совести, ни мыслей. Бездушная кукла, которой будто кто-то управляет. Находиться рядом с отцом сегодня окажется крайне сложно, да и Кирилл хочет быть один.

— Хорошо, сынок, — гладит по голове. Не перестает водить ладонью по волосам, пока не подъезжает друг на старых жигулях.

— Точно все в порядке? — беспокоится отец.

— Да, — со вздохом.

— Может тебя подвезти до школы?

— Нет.

Отец поджимает губы. Не хочется садиться в машину, не хочется расставаться с Кириллом, но он понимает, что сыну необходимо остаться одному со своими мыслями. Только когда Кирилл полностью отпустит свое прошлое, только тогда он сможет жить. Сейчас он ничем не сможет ему помочь. С этой душевной болью он должен справиться сам.

Машина резко срывается с места, и отец долго смотрит на фигуру удаляющегося Кирилла. Он отворачивается в тот момент, когда Кирилл от эмоционального бессилия падает на снег.

Смотрит в одну точку. Зависает. Не чувствует холода. Он больше совсем ничего не чувствует.

Сколько времени он так просидел на снегу, Кирилл не знает. Опоминается он лишь тогда, когда кто-то легко касается его плеча.

— С вами все хорошо? — Кирилл видит перед собой маленького роста женщину в теплом пуховике. Он нее пахнет сладкими духами. Не сравнится с парфюмом Карины.

— Нет, — честно признается Кирилл. — Отвезите меня пожалуйста в город.

— Может в ближайшую больницу?

— Нет. В город.

Кирилл не помнит, как сел в машину. Не помнит также и марки автомобиля. Помнит лишь желтый свет фонарей, тихий шум дорог. Секунда, и он оказывается на одной из боли знакомых улиц. По этой дороге он возвращается в школу. Садится на качели и смотрит в темное, безоблачное небо. Звезды так и улыбаются Кириллу свысока. Прежде бы обязательно признал красоту небосвода, но не сейчас. Сейчас ему абсолютно наплевать на то, что происходит вокруг. Есть только пустая бездонная яма, в которую он падает. Прикрывает глаза и мгновенно засыпает. Раскрывает веки лишь тогда, когда вновь ощущает легкое, неуверенное прикосновение. Кирилл ожидает увидеть ту же женщину, но замечает только Сашу, наклонившийся к нему. На нем легко читается обеспокоенность.