— Этот крем помогает твоим ранам затянутся быстрей, к тому же он обладает антибактериальным эффектом. Примерно еще час он сохранит свое желейное состояние, после чего высохнет и превратится подобно второй кожи. По возможности не смывай крем в течении трех часов.

«И буду ходить с этой зеленой жижей по школе? Нет, спасибо!» — думает Кирилл, но вслух произносит совсем другое:

— Благодарю за вашу доброту, — театрально кланяется, как настоящий милорд. — Можно мне узнать имя моего спасителя?

Кривляться перед кем-то ему еще никогда не приходилось, но Кирилл рад, что именно эта шестерка Славы открыла в нем новые возможности издевательства. Он не хочет говорить Захару прямо в лицо, что, как только он заявится в школу, вымоет руки с мылом. Все свои раны он зализывает сам и ему не нужен тот человек, который будет подтирать его кровь мягким цветочным платочком.

Боль и одиночество — вот две горькие пилюли, которые действительно необходимо принять, чтобы стать сильным. Он их давно уже проглотил.

— Дверь открыта, можешь валить!

Похоже, его маленькое представление не понравилось «спасителю». А жаль, он старался. Но на сердце не отпечаталась та приятная волна удовлетворения, которую он чувствует, когда издевается над Сашей. Пробуждается обида, которая кричит, чтобы он поблагодарил этого парня, но Захар быстро удаляется обратно на кухню. Кирилл не будет бегать за ним. Перед уходом проверяет все карманы. Телефон и его пустой бумажник не пропали.

На улице светит слабое солнце, которое не греет, но дарит всем свет и заставляет поблескивать сугробы, создавая ощущение, что на землю обрушился не снегопад, а настоящий бриллиантовый дождь.

Но на всю эту красоту Кириллу все равно. Солнце бьет прямо в глаза, приходится зажмуриваться или прикрываться рукой. Он никогда не заворачивал на эту улицу, но знает, что стоит немного пройти, как он свернет на элитный район, на котором живет Саша, а там и рукой подать до школы.

Необходимо позвонить маме. Представляет, как она отреагирует на его отсутствие в доме. Придется вновь врать и говорить, что переночевал у Тимура и что телефон разрядился. Прекрасно знает, что эта ложь не прокатит, но выкручиваться и объясняться все равно нужно. А сказать правду, что он нажрался, как свинья, и ночевал у незнакомого парня, все равно что самостоятельно купить себя веревку с мылом.

Зарядки остается не так много, но Кириллу вполне хватить до прихода домой. Набирает номер наизусть, останавливается, немного волнуется. После третьего гудка мама берет трубку. Только сейчас Кирилл понимает, что позвонил слишком рано. Обычно в полседьмого утра все спят в доме.

— Мам, привет, я тебя разбудил? — голос предательски начинает дрожать.

— Привет, сынок, нет. Я почти уже встала. Как прошла ночевка со Славой. Надеюсь, мне не придется краснеть перед Мариной.

Кирилл зависает на несколько секунд, не зная, что ответить. С чего она взяла, что она была у него? И как узнала, что он в России? Впрочем, это не важно. Этот гадкий Слава вновь его выручает.

— Все хорошо, мама, не переживай.

— Наверное, Тимур пригласил Славу на День Рождение и сделал тебе такой приятный подарок, ведь так? Сколько лет вы с ним не виделись?

— Около семи лет.

Еще бы столько его не видеть.

— Как это здорово, после такой долгой разлуки вы вновь встретились, — Кирилл очень давно не слышал ее восторженного радостного голоса. — Я сейчас встану и приготовлю твоих любимых сырников.

— Не нужно утруждаться. Я сразу пойду в школу.

— А как же школьная форма и учебники?

— Сегодня у нас запланирован что-то пробного экзамена в школе. Учителя хотят проверить наши знания и нашу подготовку. Черные ручки нам выдаст классная, а за форму не переживай. Мне Слава одолжил костюм. Оказывается, у нас одинаковые размеры.

— Но…

— Не беспокойся, мама. Все под контролем.

— Ну хорошо. Удачи тебе, на экзамене.

— Эту фразу перебеги на конец мая.

Мама смеется. Кирилл сжимает губы в тонкую линию.

— Обязательно. Пока.

— Пока.

Вызов прерывается. Спрятав руки в карманы, чтобы те не замерзли, Кирилл продолжает путь.

Спустя пятнадцать минут показывается серое здание. Как же хочется поскорей закончить эту школу и пойти… И пойти восвояси.

Еще никогда Кирилл не заявляется так рано в школу. На удивление, коридоры не безлюдны. Чаще всего заметишь младшеклассников, родители которых очень занятые люди. Они привозят на учебу детей раньше остальных, чтобы успеть добраться по пробкам до работы. Иногда смешно наблюдать за малышами, которые засыпают на подоконниках.

Поднявшись на первый этаж и спрятав руки в джинсах, Кирилл проходит к своему кабинету.

— Смотри под ноги, педик! — кричит с гневом одиннадцатиклассник из параллели и толкает Сашу в плечо. Тот падает на задницу прямо на учебники этого парня и мнет какой-то важный листок. Чисто написано на лице ученика. — Что ты наделал?! Встань живо!

Берет помятый листок в руки, который немного разорвался пополам.

— Ты знаешь, на что упал? Этот дурацкий листок с подписью родителей нужно было сдать сегодня. Это крайний срок. Меня эта психичка убьет. — Все знают, что Кристина Владимировна, тучная широкоплечая женщина, классный руководитель 11-Б, готова рвать и метать, когда ученики ослушиваются ее или ведут себя неподавающе.

— Но я ни в чем не виноват, — мямлит Саша, пятясь назад и утыкаясь в подоконник.

— Ты еще что-то говоришь? — раздражается еще больше парень. — Я тебе сейчас…

Нападает, хватает за шкирку Сашу и собирается нанести удар, как подскакивает на месте от удара прямо копчик и оборачивается.

— Что ты делаешь, Кирилл?!

— Сам ведь виноват, что документ в гармошку превратился, — сухо говорит Кирилл, смотря куда-то в сторону. К ним приближается завуч.

— А бить зачем надо было? — гладит задницу и пытается разглядеть приблизительно место удара, нет ли там следа от ботинка. Все чисто, словно ему никто не давал поджопника.

— Для профилактики.

Голова начинает немного проясняться. Почти проходят боли в мышцах и суставах. Таблетка начинает свое действие. Правда, глаза насильно слипаются, настроение крайне пофигическое. А еще несет от него помойными котами.

— Сильно пахнет? — спрашивает у парня.

— Немного разит.

— Что здесь опять происходит? — поправив смешные очки в тонкой оправе, завуч указывает на учебники, раскиданные на полу.