— Не знаю. — Рик крутит пластиной, смотрит на свету, проводит пальцем по краям. Были бы острыми, если их бы не затупили. — Скорей всего, эти пластины нагреваются от холода. Стрикен, поставь, пожалуйста, пластину в морозильник, подожди пять минут и принеси ее мне. Сделаешь?

— Конечно, — улыбается Стрикен и бежит на кухню.

— В последнее время происходит какая-то чертовщина, — говорит Виктор, выпрямляется и расправляет ладонь. Лопнувшая кожа дарует боль, и Виктор достойно принимает ее. — Письмо Яна Мирра чудесным образом появляется у Рика, камеры в комнатах, Прах, который пролетел незаметно мимо меня, странные видения у Стрикена и парализация его тела на некоторое время. Сейчас эти пластины. Мы словно находимся в чьих-то иллюзиях, потому что такое дерьмо не может происходить наяву.

— У всех этих странностей есть, наверняка, объяснения, — говорит Рик, уверенный в каждом слове.

— Ты сейчас серьезно? — усмехается Виктор и скидывает руками от злости. — Тогда объясни мне, пожалуйста, каким образом Иса собрала нам аптечку, если она не имеет доступа к Центру Здоровья. Она даже не смогла ответить, как себя чувствует Хворост, потому что она не контактирует с Белыми Людьми. И еще, ответь мне, пожалуйста, дорогой Рик Уокер, как Бодди, за котором очень внимательно следили и который пребывал круглосуточно в своей комнате, так умело ладил с оружием. Объясни мне! — кричит Виктор. — Объясни!

— Я не знаю! — срывает Рик и прикрывает глаза рукой.

Виктор прав. Он чертовски прав. В последнее время происходит необъяснимая чертовщина.

— Ай! — шипит Стрикен, слышно, как он подпрыгивает на месте. Звон металла. — Он очень горячий.

— Стрикен, оставь пластину и возвращайся, — говорит Рик и хватается за голову. Он ничего не понимает. Ощупывает пуховик, не пропускает ни одного сантиметра. Рик хмурится каждый раз, когда находит пальцами очередную пластину. Двадцать восемь, двадцать девять, тридцать, тридцать один. Да сколько же их? Рик понимает, что в каждой вышитой квадратике на пуховике есть по одной пластине.

— Кто-то очень сильно хотел, чтобы мы благополучно сбежали из Дома Уродов, — произносит Бакстер, и у всех бегут мурашки по рукам. Все понимают, что это не Иса и не Сарра.

Но кто же?

Кто?

Рик смотрит на солнце, которое он не часто видит. Можно на пальцах пересчитать, сколько раз он смотрел на слабый горящий шар, зависший на небе. Скоро закат.

— Неужели я спал так долго? — на этом вопросе Прах, балансирующий на краю стола, неожиданно падает без сознании на пол спиной вниз. Виктор обеспокоенно подбегает к нему, а Рик замечает пустой стакан. Четверка Глупцов испуганно приближаются к Праху. Он лежит, не двигается, остается в таком положении, в каком и заснул. Даже лапы не разжимает. Виктор осторожно берет его на руки, прикладывает ухо к груди.

— Сердце стучит.

Ничего не понимает. Легко трясет его, зовет по имени. Прах издает протяжный стон и наконец-то расслабляется. Крылья больше не придерживает к телу, двигает хвостом, и лапы повисают в разные стороны, даже клюв раскрывается. Будто он сдох, но сжимающий его Виктор чувствует сильное сердцебиение.

— Он просто спит, но я не понимаю, почему?

— Вот сука! — неожиданно ругается в голос Рик и подкидывает Виктору кружку. — В нее мне вчера Фостер налил чай. Я выпил не весь напиток и мгновенно уснул, Прах сейчас опустошила кружку полностью.

— Снотворное? — обеспокоенно предполагает Кери.

— Определенно. К тому же очень сильное, что проспал я так много времени.

— Оно не убьет Праха? — вопрошает Виктор. На этот вопрос Рик не находит ответа. Кто его знает? Если снотворное и, вправду, сильнодействующее, то есть вероятность, что организм птицы не выдержит такого сильного химического воздействия.

— Хизер ведь врачует! — восклицает Стрикен. Действительно. Может она ответит на этот вопрос и поможет Праху? Виктор поднимается с корточек и бежит из-за всех ног на второй этаж.

Рик смотрит на Бакстера и вопрошает:

— Фостера нет давно?

— Мы проснулись и не обнаружили его. Хизер вся на иголках от переживания.

Тут вдруг, внезапно Рик дергается всем телом на месте, словно кто-то невидимый сзади приобнимает его холодной рукой. Он вспоминает о документах. Проверяет внутренний карман черной толстовки, облегченно вздыхает. Все на месте. Видно, Фостер собирался возвратиться до утра, чтобы Рик ничего не заподозрил, но что-то произошло по пути.

— Готовьтесь, беглецы, скоро сюда прибудут Псы, — цедит с удовольствием каждое слова и эпично кидает на стол документы. Один снимок вылетает из сложенной ценной бумаги и пугает Четверку Глупцов своей кровожадностью и бессердечием. Бакстер берет его в руки, непонимающе вертит в руках, смотрит внимательно. Черная галька. В небе парит чайка. На заднем фоне замечает расплывчатые, но знакомые фигуру Адама и Роберта, которые стреляют в спины мирных людей.

— Что это значит? — вопрошает у Рика. Тот раскрывает документ с приказом и подкатывает поближе к Бакстеру. Четверка Глупцов близко приближаются к столу.

— Уничтожение населения Исландии, — вслух читает заголовок Стрикен. Холод внутри.

— Эмма Миллер распорядилась, чтобы люди на этом острове все погибли, потому что они решили отколоться от СССМ и стать независимым государством.

— Это ведь считается изменой, — говорит Стрикен, и Кери награждает его ласковым взглядом.

— Поэтому мы должны донести до людей правду. Наша королева — чудовище. — Рик вздыхает и оборачивает на место, где он вчера сидел и доверчиво слушал байки, которые лились из уст чистого лгуна и соучастника во всех этих преступлений. — А Фостер — ее муж. И Хизер — погибшая принцесса. И сейчас он, наверняка, ведет за собой Псов, чтобы они задержали нас, потому что я влез туда, куда не следовало. И если нам все-таки удастся добраться до границы Великобритании, правление династии Миллеров распадется.

— И тогда на престол взойдет Паттинфинд, сын Грегера Гао? — радуется Стрикен. Однажды Грегер Гао показывал ему фотографию Паттина. Он не похож на отца, но легкий узкий разрез глаз говорит о родстве с ним. Стрикену он очень понравился, к тому же они одногодки. Он бы хотел с ним встретиться и поговорить о СССМ. Сколько еще тайн и загадок он не знает о формировании единого государства?

Рик только кивает головой. На самом деле, абсолютно наплевать, кто встанет на престол. Главное, чтобы этот человек действительно заслуживал этого места и делал все для благополучия всего человечества.

— Если, конечно, Грегер Гао, не замешен в этом деле? Быть не может, чтобы он ничего не знал, — говорит Бакстер, задумывается о чем-то. — к тому же, он управляет Домом Уродов.

— Нет, — протестует Стрикен, поднимает руки, — он — хороший и добрый.

Здравый смысл, что Грегер Гао — злой человек, проигрывает доверию Стрикена к представителю правительства.

Рик только усмехается. Когда же наступит тот самый день, когда Стрикен поймет, что не все, кто улыбается и говорит величественные и красивые слова, добродушные люди. Когда он поймет, что люди порой носят маски, а некоторые носят очень давно, что та срастается с ним, и человек в одночасье теряет себя. Сейчас он еще ребенок, увлекается историей и любит сказки, но обязательно настанет тот день, когда он обожжется от человека. В тот день он повзрослеет

Не стоит верить улыбкам.

Никто не собирается спорить с Стрикеном. Объяснить ребенку что-то очень тяжело, особенно, когда он верит в обратное.

— Нам необходимо исследовать весь дом. Вдруг мы найдем что-то очень интересное. Предлагаю начать с гаража. Что-то подсказывает мне, что там хранится именно то, в чем мы так нуждаемся, — предлагает Рик.

— Подсказывает ему что-то, — тихо смеется Бакстер. — Итак понятно, что находится в гараже, в чем мы так нуждаемся.

Кери грустно улыбается. Речь идет о снегоходах.

Рик проходит на кухню, просит идти за ним.

— Когда я рылся в кабинете Фостера, — продолжает он, — то наткнулся на план этого дома. На кухне должна находится дверь. А вот и она, — указывает на железную пальцем, — которая открывает вход к лестнице, что опускается в гараж.