Стрикен ничего не говорит. А что тут скажешь? Слова не помогают успокоить человека, поддержать его и дать понять, что он любим кем-то, работают только действия и поступки. Поэтому Стрикен покрепче обнимает Кери за талию и очень быстро засыпает на ней. Сама Кери не может сомкнуть глаз, поэтому, когда приближается очередь кого-то заменить Бакстера на стреме, она просит не будить Рика. Тот слишком крепко и сладко спит, чтобы его тревожить. Кери понимает это, вслушиваясь в спокойное и размеренное дыхание. Бакстер отпирается, но Кери настаивает. В итоге первый сдается, а Кери внимательно прислушивается ко всем звуков. Странных, что-то виде мощного мотора снегоходов она не слышит, так что может успокоиться. Все следы их исчезают благодаря вьюге, которая через какое-то время прекращается. Кажется, прошло три часа.

Кери будит всех немного устало, но с неприкрытой радостью:

— Мы можем выдвигаться в путь.

Первым просыпается Бакстер и удивленно, но сонно косится на Кери.

— Ты сидела на стреме до конца? И никого не разбудила? — сердито, тоном недовольного родителя.

— Я бы все равно не заснула, а другим необходим был сон.

Наконец-то просыпаются и собираются в путь. Рик собирает обратно свой рюкзак, помогает в этом и Кери. Виктор аккуратно кладет Праха обратно в переноску, но в этот раз крепко закрывает ее пледом. Он хочет, чтобы его птица не замерзла и умерла. Лишатся лучшего, пусть и немного нагловатого друга он не собирается в этом побеге. Появилась она относительно недавно, три года тому назад, но Виктор уже успел прикипеть к Праху, ведь он всегда мечтал о вороне. Помнит, как писал Грегеру Гао о своем желание на Новый Год будучи совсем мелким, и так каждый год, пока в один из прекрасных январских дней не залетает в его комнату Иса, в руках которой она клетка, а в ней белоснежная ворона-самка. Грегер Гао будто специально выискивал необычную и непохожую птицу такому же необычному постояльцу.

Все готовы продолжать путь. Так как снежная дорожка, которая ведет наружу, очень крутая, Рик с Четверкой Глупцов решают взяться за руки и идти в ряд. Первым идет Бакстер, который несет на себе Стрикена, после Рик, Кери, Виктор. Последним обессилено плетется Энди. Он еле как выбирается наружу и падает на коленки.

— С тобой все в порядке, Энди? — обеспокоенно вопрошает Виктор.

— Да, конечно. Просто потерял равновесие.

— Не ври.

— У меня пока еще остались силы, чтобы продолжать путь, — говорит и одновременно поднимается на ноги. — Нам следует поспешить, пока нас не застала еще одна вьюга.

— Мы должны следовать на восток, — громко изрекает Рик, чтобы все его услышали. Он достает компас и определяет, в какую сторону стоит идти.

— А нам еще далеко до Великобритании? — интересуется Стрикен.

— Цель добраться до Великобритании пока переходит на второй план, сейчас нам необходимо спасти наши шкуры, поэтому мы следуем к одному человеку, который поможет нам.

Рик начинает путь первым, за ним дружно подтягиваются. Он удивляется, что никто не спрашивает о каком человеке идет речь. Они так всецело доверяют ему? В груди расцветает непонятное незнакомое чувство, но Рик быстро заглушает его. Он должен зациклить внимание исключительно на карте и компасе.

Они идут уже больше часа, и над ними расцветает яркое северное сияние. Раньше Рик видел его с окна, но не находил в нем ничего прекрасного. Обычный свет, который волной плывет по небу зелено-синего цвета, но сейчас он чувствует себя крохотной мошкой, над головой которой разворачивается целое космическое чудо. Это явление очень красиво и незабываемо. Но наслаждаться красотой приходится недолго, потому что вьюга вновь возвращается, но теперь с особой силой. Ветер крепчает, и когда Рик раскрывает карту, чтобы отследить их путь, но та вылетает из рук. Она поднимается в небо и улетает с такой скоростью, что нет возможности ее поймать. Поэтому Рик не тратить силы зря, но долго еще ругается и бесится на ходу.

Этот побег проходит наперекосяк. Все планы рушатся и валятся. И Рик теперь не уверен, что выживет.

Компас отказывается работать. Стрелка хаотично вертится то по часовой, то против часовой стрелке.

Отлично.

Просто прекрасно.

Рик чертыхается и со злости выкидывает компас, но его быстро подбирает Виктор. Этот придурок не понимает, что делает.

И теперь постояльцы, как слепые котята, идут исключительно прямо.

Возвращаться в контейнер слишком поздно, они прилично отдалились от него. Да и найдут ли они его еще раз. Им остается лишь продолжать путь и надеется на удачу.

Рик чувствует себя Моисеем, но вести за собой Четверку Глупцов целых сорок лет он не собирается.

Проблемы дышат им затылок. Их очень много, но появляется еще новая. Энди обессиленно падает, поэтому его приходится нести Бакстеру и Виктору. Рик берет на руки Стрикена, но перед этим привязывает свою руку и руку Кери полотенцем, чтобы та не отставала.

Энди находится в плачевном состоянии. Глаза его дрожат, веки пытаются упорно сомкнуться, но он не позволяет себе этого сделать. Невероятно спасают грелки, но они не шибко меняют ситуацию. Энди чувствует ужасное тепло, боится, что, заснув, больше никогда не проснется. Он видит бесконечную снежную дорожку. Его друзья начинают подниматься на какую-то возвышенность.

Энди больше не может сражаться. Перед тем, как закрыть окончательно глаза, он видит огоньки, выстроенные в ряд, с двух сторон. Напоминает взлетную полосу. «Вот и пришли первые галлюцинации» — с этой мыслью Энди проваливается в огромную черную яму боли и холода.

========== Глава 21 ==========

Энди наконец-то просыпается. Лениво открывает веки, и первым, что видит — деревянную низкую стену. После чувствует, что кто-то щекочет его по пяткам. Он отдергивает ноги, с болью и затекшей спиной переворачивается на бок и встречается со взглядом незнакомой девушки.

— Эй малец, полегче, — слышится где-то сзади, и Энди испуганно поднимается на локтях. Он видит мужчину средних лет, но с объемной седой бородой и горящими голубыми глазами.

— Наконец-то ты проснулся.

Энди смотрит непонимающим взглядом то на мужчину, то на девушку. К горлу подкатывается ком, сердце трепетно начинает стучать в груди. Он вспоминает все уроки по обороне, которые проводила Кери специально для него. В теории в нем нет в равных, но на практике, особенно когда происходит чрезвычайная ситуация, он путается и теряется. Когда все друзья сражались с Псами, он прятался, как трусливый заяц.

— Кто вы такие? — голос предательски дрожит. А ведь хотел задать вопрос твердым и железным голосом Бакстера, чтобы не показывать дикого испуга.

Вместо ответа он получает добродушную улыбку от мужчины и звонкий смех от девушки. Что здесь, вообще, происходит? Кто они такие? И где все остальные?

Но ответ на последний вопрос приходит почти мгновенно. В маленькую деревянную комнату, в которой находится только кровать и стул, залетает на всех порах счастливый Стрикен и одним махом запрыгивает на постель Энди. Приближается к нему на коленках и крепко обнимает за шею, повалив его обратно на подушку. Энди чувствует нотку облегчения. По крайней мере, он в незнакомом месте не один. Если Стрикен здесь, то остальные тоже. Рик что-то говорил о хижине Статфинда, но этот мужчина не шибко похож на него. Выглядит слишком старым для тридцатилетнего. И кто тогда это девушка? Он смотрит на нее. Высокая, худая, с овальной формой лица с крупными прозрачно-голубыми глазами, которые так сильно похожи на его. Светлые русые волосы собраны в аккуратный пучок на затылке. Губы тонкие, но ярко-розовые. Ее внешность похожа на чью-то, но Энди не может понять на чью.

— Какой у тебя верный друг, — произносит мужчина и вновь улыбается. Смотрит на него с огромной нежностью, что на душе становится не по себе. Энди старается не пересекаться с ним взглядом. — Меня зовут Фостер. А это моя дочь — Хизер. Не следует нас бояться. Мы пытаемся тебе помочь.

— Они добрые люди, — соглашается Стрикен, немного отстраняется от Энди. Ползет к стеночке и прислоняется к ней. — Если бы мы случайно не наткнулись на их домик, то ты бы… — Стрикен останавливается, не договаривает. Он не хочет произносить последующее слово, но Энди прекрасно его понимает. Он бы умер. Уже ощущал теплоту. Она волной проходилась по его конечностях, переходила на грудь. Это чувство было ужасным, потому что эта ложная теплота является последней стадией обморожения.