— Вот да на, вторая волчица на памяти уже, может, хватит меня за дурака держать — это проклятье? — удивился Дейвенскард тому, как выглядела Най’Ата.

— Что?! Повтори, что ты сказал! Была вторая волчица?! То есть я прирожденная волчица, а Шалию ты сделал такой, значит, ты врешь мне! — разъяренно крикнула Най’Ата

— Может, об этом поговорим в другой раз, сейчас ситуация не подходящая, «На Алом жнеце загорелся красный камень, и луч чудовищной силы пронзил тело безумного изобретателя, и тот замертво упал в застывшей улыбке». Видишь Стромхейла? Ты забыла, кто он и что он? — обвинительно смотря, сказал Дейвенскард, после чего цвет его глаз с красного сменился на белый.

— А с его уродиной делать что будем? — саркастично спросила Най’Ата.

— Можешь в расход, моя ледяная царица, он все равно уже труп, и души, что в нем томятся, обретут покой, если ты положишь конец его мучениям, — приободрительно ответил Дейвенскард.

— Р-р отлично, сейчас посмотрим, на что еще способен этот милый облик. Белая волчица, м-м-м… Мне нравится, как звучит это прозвище. Но, по-моему, Шалии тоже её новое имя понравилось, напомни, почему её хризалия не сработала?

— Клинок, что пронзил её сердце, наверняка был смазан каким-то ядом, и это не дало её телу вернуться к жизни через защитный механизм организма Белл, — с грустью в голосе ответил Дейвенскард, затем продолжил: — Может, хватит уже болтать посреди боя, убей эту тварь, пора заканчивать этот балаган, что устроили эти горе-сектанты, им далеко до тех, против кого мы сражаемся на самом деле.

Изменив цвет глаз на изумрудно-зеленый, будто подражая Кайарине, Дейвенскард повеселел.

— Ты издеваешься? Специально это сделал? Чтобы меня позлить, или в этом есть какой-то иной смысл? Зачем менять цвет глаз на зеленый, если место, где мы находимся, отнюдь не веселое? — готовясь атаковать сшитую из одаренных тел детей Крассгорая тварь, разозленно спросила Най’Ата

— Что, я просто хотел подбодрить тебя, этот цвет же символизирует судьбу и жизнь. Вдохновляет на подвиги и прочее, — ухмыльнулся Дейвенскард.

— Ненавижу тебя! — гневно фыркнула Най’Ата и яростно набросилась на сшитую тварь.

Она с большим удовольствием разрывала, кромсала, отрывала куски плоти, сшитые и пропитанные магией д’сармертов. Находясь в обличии волчицы, она была на голову выше этой твари и могла легко с ней расправиться, и даже одаренность тех душ, что томились внутри твари, её ничуть не волновали. Её защитный механизм работал прекрасно, и она с уверенностью знала, что если и умрет от рук твари, то Дейвенскард сотрет тварь из мироздания за считанные мгновения. И точно знала, что ледяной кокон — хризалия, который спас её от гибели в прошлый раз, когда правая рука Верховного приходил в вверенный ей город и украл у неё её дочь, которую, во всяком случае, не превращали в нечто подобное тому монстру, которого сотворили больные на голову недоумки. Но те сделали нечто более ужасное: они забрали у неё память о доме, о родителях, и о сострадании.

Потом она заметила, что её страсть ко льду возросла, как и сила, с которой она могла управлять, позволили ускорить процесс умерщвления мёртвой сшитой твари. Она швыряла острые шипы невероятной длины, которые пронзали монстра насквозь, но несколько раз, и сама Най’Ата находилась на грани; несмотря на увеличенный рост и новые способности, она не сразу смогла понять, где находится слабое место этой неповоротливой, опасной, наполненной сотнями душ детей из Крассгорай твари.

Спустя несколько часов сражения с небольшим, но жутко мощным чудовищем, она смогла его одолеть, Дейвенскард стоял и смотрел, как она разрывает на части чудовище, которое создали Стромхейл и его подручные, хотел помочь ей, сжимая Алого жнеца в руке. Он смотрел на меч, но тот, похоже, перезаряжался после мощного удара энергией, что прошла насквозь тушку Стромхейла, и понимал, что если бросится в атаку, то лишится шанса вернуть Най’Ату. Он видел, как она радовалась тому, что у неё был этот дар, но думал, что стало причиной его раскрытия, и почему уже вторая его возлюбленная имеет второй облик после ночи с ним. Кайар будто насмехался над ним, думал он, и, рассматривая камни на клинке, увидел, что загорелся зеленый камень и клинок устремился к Най’Ате с со скоростью выстрела из пнезо-винтовки.

Дейвенскард не ожидал, что его клинок оживет в столь неожиданный момент, но это обрадовало его, он и раньше наблюдал, что клинок взаимодействовал с его врожденными способностями, но про то, что он был ожившим, до сего дня не знал, хоть и подозревал.

Когда Най’Ата при поддержке Алого жнеца закончила кромсать сшитого монстра, она подошла к Дейвенскарду и крепко обняла, что смутило его, ведь он не ожидал, что так скоро она одумается и поймет, что он нужен ей так же, как она нужна ему.

Спустя несколько дней Серый владыка приказал своей армии разгромить весь подземный лабораторный комплекс безумца Стромхейла и спасти еще живых детей и вернуть их в их семьи.

Но его не покидало чувство, что произошедшие изменения с его бывшей возлюбленной, которую он страстно желал вернуть, потому что только её любовь смогла бы развеять скорбь Ваятеля, с которым он был связан. И он не мог допустить, чтобы она пострадала, он видел в её текущем хладнокровии лишь повод вернуть её доверие к себе, ему хотелось снова влюбить её в себя.

Он понимал, что его качества одновременно притягивали её и отталкивали, он не хотел навязывать ей свои чувства, зная, что если уж она, став волчицей, обняла его, когда он этого совсем не ждал, в ней тлела эта искра любви, без которой Ваятель не мог нормально жить и со временем угасал.

*

В измерении Кайара тем временем дочь Дейвенскарда — Тассия — готовилась к следующему испытанию, которые для неё подготовила Привратница, возлюбленная Кайара, та что шла с ним по правую руку; её мучило чувство, что пока она находится здесь, её отцу может грозить серьёзная опасность, ведь она оставалась верна Авангарду Теней и была одной из сопровождающих в его странствиях, хоть и сохранялась опасность того, что на дочь Шалии захотят напасть обученные убийцы Культа Падшего, ведь убив её они смогли бы не только разозлить её отца Дейвенскарда, но и попортить ему доверие к высшей знати, которое он хотел наоборот вернуть, дабы мятежей в его империи больше не происходило.

Одно её радовало, несмотря на печальные перспективы остаться в этом измерении навечно или до того момента, когда сам Кайар решит её выпустить: она стремилась быстрее закончить испытания, чтобы вернуться к отцу и помочь ему раз и навсегда положить конец существованию Культа Падшего.

========== Глава XVIII - “Блюдо, что подают холодным” ==========

Отдохнув после предыдущего испытания, Тассия снова подошла к Привратнице и своим юным голосом решительно спросила у неё:

— Привратница! Что ты мне на сей раз приготовила? Я хочу уже побыстрее свалить из этого измерения и помочь отцу в войне, которую мятежники и культисты развязали против него!

— Тише, дитя, всему свое время, — спокойным тоном ответила Белл, но затем продолжила: — Твое следующее испытание покажет, готова ли ты к дару моего супруга и сможешь ли устоять перед этой силой, не сломавшись и не поддавшись мрачным порывам извне, — спокойно объяснила Привратница.

— Говори, не томи уже, я готова ко всему! — яростно воскликнула Тассия в ответ на спокойные речи Привратницы.

— Хорошо, посмотрим. Итак, твое второе испытание на волю и на выносливость твоего разума к постоянно меняющимся обстоятельствам. Здесь ты можешь использовать весь свой арсенал, но свои клинки оставь здесь, там они тебе не понадобятся. Не бойся, со мной они будут в полной безопасности, — все так же спокойно отвечала Белл.

— В чем суть этого испытания, что я должна сделать, и почему мое оружие там не понадобится? — спросила Тассия у Белл.