— Ага, ну чего тут бояться, огромной тени с клинком в руках, в любой момент способной выйти из-под контроля хозяина, да, не все так, как нужно, — пробормотала про себя Най’Ата.

— Я слышу тебя, дорогая, не пытайся разглагольствовать за моей спиной, — насмешливо ответил неповоротливый теневой великан.

Он шел прямо к двери шахты, и лишь завидев его, сектанты в ужасе разбегались, но хватка Алого жнеца была сильнее, чем их желание сбежать, они становились костями прямо на глазах окружающих, с них лезла кожа, и чем сильнее бежал испуганный сектант, тем сильнее на нем отражался эффект разложения.

Вонзив Алого жнеца в стальную дверь шахты, Дейвенскард одним дуновением прогнул её внутрь и сорвал с крепких петель. То создание, кем он стал, было воплощением ярости Ваятеля, и каждый, кто осмеливался вставать на его пути, исчезал в мучениях, жизни сектантов для него были не важны, он продвигался внутрь, высматривая среди заблудших одного-единственного, кто повинен во многих делах, что творились в царстве его вассала.

Его свечение поменялось на пурпурный цвет, все сектанты внутри вдруг замерли, а их головы начали взрываться от исходивших из головы исполина мыслей, затем он переключился на зеленый цвет и влетел в толпу сектантов, что вознамерились на него напасть. Най’Ата, боясь, что пропустит вечеринку, также присоединилась, и шаг за шагом с возвышений шахты падали стрелки, пораженные точно в глаза, против её меткой стрелы боялись выходить даже самые обученные лучники, предпочтя смерть от Призрачного исполина с кроваво-красным мечом, украшенным шестью камнями, цвет которых легко читался в самом образе исполина.

Спускаясь ниже, они встречали еще больше сектантов, готовых на них напасть, но на сей раз стрелы Най’Аты нашли свои цели раньше, чем это смог сделать колдовской доспех Дейвенскарда. Они убивали каждого, кто встречался на их пути, и их путь завел их в тайную лабораторию, где сектанты проводили опыты и эксперименты над похищенными Крассгорай. Особенно взбесило Дейвенскарда то, что в качестве подопытных они брали маленьких детей, которых позднее превращали в ужасающих аберраций, которые наводили на поверхности неподдельный ужас.

Продвигаясь ниже по извилистым развилкам шахт, Дейвенскард, в своем чародейском доспехе, оглядывался по сторонам, ведь сектанты могли приготовить для него множество ловушек, он волновался за свою возлюбленную и всех, кто спускался вслед за ним. На удивление, он не увидел ни одной ловушки, сектанты настолько торопились, что забыли их расставить, что, конечно же, было для него большим плюсом.

Пройдя в большой зал, переделанный в тайную лабораторию по сборке аберраций, он разозлился, видя, что происходит в этих стенах. Это разогревало его кровь, он еще сильнее возжелал, лично умертвить Стромхейла, но самого его он в этой лаборатории не увидел, зато заметил прокоп дальше, на самые нижние уровни. Приказав своим сопровождающим забрать выживших и убираться из шахт, отправился на нижние уровни шахт, где, скорее всего, прятался сам Стромхейл вместе с теми, кто был ему фанатично предан, и несколькими учеными, собиравшими для него эти безумные аберрации.

Най’Ата не стала слушаться и тайно отправилась за Дейвенскардом, скрытно передвигаться для неё было не впервые, она точно знала, что эти ходы ведут в логово самого проповедника секты, и понимала, что именно здесь собираются самые жуткие и опасные аберрации, какие только можно вживую увидеть. Она увидела возвышенность, с которой открывался отличный вид на большой зал, где она увидела виновника торжества — Стромхейла, нескольких инженеров, которые что-то делали с огромной неживой аберрацией, и горсть приспешников, что остались возле своего проповедника, который, как оказалось, был еще тем безумцем, что предпочитал лично ставить над одаренными детьми опыты, выявляя у них их дар, а затем превращая их в чудовищ.

Лишь завидев бело-черный чародейский доспех Дейвенскарда, Стромхейл ухмыльнулся и воскликнул:

— А! Полукровка собственной персоной, что же заставило вас лично прийти ко мне, никак, мои творения вас заинтересовали?! — злобный проповедник продолжал усмехаться: — Но ничего, скоро от вас ничего не останется, а ваше тело я позаимствую для своего грандиозного эксперимента, и Верховный меня тогда точно заметит!

— Безумец, твоя самонадеянность погубит не только тебя, но и всех, кто не причастен к твоему безумию, — эхом раздался голос Дейвенскарда в чародейском доспехе, который сотворил Алый жнец.

— Ты думаешь, твой доспех непробиваем?! — усмехнулся Алаиад Стромхейл, а затем закричал: — Посмотрим на это! Выпускайте Разрушителя империй, пусть это создание покажет нашему выскочке-полукровке, где его место!

Из конца коридора послышался оглушительный дикий рёв, после чего тварь огромных размеров стремительно приблизилась к Серому владыке, и чем ближе к нему оно подходило, тем сильнее становился рёв. Одна рука создания была массивной и сделана специально, чтобы сбивать с ног и ломать кости, а ко второй руке был прикреплен массивный тесак, которым, по всей видимости, он намеревался разрезать доспех Серого владыки.

Най’Ата наблюдала, но не вмешивалась, она понимала, что может стать внеочередной подопытной жертвой безумного проповедника и бальзамировщика. Она тщательно следила за боем между Разрушителем империй и Дейвенскардом. Своей массивной рукой чудовищная тварь попыталась вдавить владыку в землю, но чародейский доспех защитил его от удара, и Алым жнецом он отбил атаку тесака, а затем контратаковал и оторвал не защищенную руку чудовища и бросил её прямо в инженеров, один погиб на месте, другого контузило.

Затем он вонзил Алого жнеца в голову чудовища и при помощи черного камня расщепил его.

Стромхейл в ярости заметался посреди обломков, не представляя, что ему делать дальше, но потом он успокоился и вспомнил, над каким проектом последний год работал.

— Что же, ты убил моего Разрушителя империй, неплохо, но он был лишь неполноценным конструктом, без души, — Продолжая улыбаться, сказал Алаиад. — Прошу узреть мое творение, что повергнет всех вас в первозданный ужас, недавно мне передали образцы ткани некого существа, которого мои друзья называли Черной химерой. Она была свирепа и могущественна, я подумал и решил сделать из этого образца свой шедевр, который поможет мне забрать власть у зазнавшейся знати.

— Ты реально безумец, ты хоть понимаешь, кто такая Черная химера и почему она покончила с собой? Тебе, видимо, не дано понять, что самые могущественные существа не должны быть воскрешены, тем более, в подобном виде! — эхом закричал Дейвенскард, но Алаиад стоял неподвижно и по-прежнему смеялся ему в лицо.

— Видишь ли, мой дорогой император, души твоей дочери в этом творении нет, один из моих самых верных аколитов согласился стать им. Откуда я знаю о твоей дочери?! Мысли твоей возлюбленной выдают их! Ну же, выходи, лучница, не будем тянуть время, — сказал Алаиад, уставившись на природный балкон, за которым засела Най’Ата.

— Осторожно, Най’Ата, он телепат! Но он мой, а ты отвлеки создание! — закричал Дейвенскард.

Без тени сожаления Най’Ата спустилась с природного выступа и начала обстреливать ожившее чудище, так похожее на обличие её погибшей дочери, но всю печаль и боль она спрятала глубоко в себя и холодно решила, что эта тварь жить не должна. Она выстрелила ей в пузо ледяными стрелами, но никакого эффекта не последовало. Тогда она воззвала к силам, что жили внутри неё, и её начала окружать непроницаемая белая дымка; она кружила некоторое время, скрывая Най’Ату пеленой, затем рассеялась, и показались очертания антропоморфной силы, что жила в ней все это время и досталась от её настоящей матери, Малль’сайры. Она выглядела как белоснежно-белая волчица с рыжими волосами и злым взглядом.

— Ого, а я не знала, что так умею, ну что, девушке пора поупражняться в разрывании множества неживой ткани, оживленной черной магией культа Падших! — от восторга и эйфории закричала Най’Ата.

— Что, лучница теперь еще и волчица, ничего не поделаешь, придется запустить свой проект, прошу любить и жаловать — Мортарн, наш лучший сшитый убийца, что сдерет кожу с лица императора и превратит его кости в прах! — удивленно воскликнул Стромхейл и, нажав на панели кнопку, вызвал взвод механизма подъема некого чудовища, сотворенного этим безумным изобретателем, так желавшем попасть в настоящий культ, что он даже организовал собственную секту, поклоняющуюся несуществующему божеству.