— Спасибо, отец, за информацию и единственные хорошие воспоминания из детства, которого у меня не было… — огорченно ответила Тассия.

Закончив разговор с отцом, Тассия отправилась в длинный путь, в земли людей. Ей предстояло не дать пасть последней людской твердыне на границе с Долиной Шадорнаал — древней плодородной земле, на которой издревле жили Таллауры. Именно там произошла последняя, самая жестокая Война крови, погубившая жизни многих Таллауров, в том числе самого императора, в честь которого она была названа. Он был и остается одним из самых великих воителей династии д’Саари и отцом текущего правителя Таллауров — Дейвенскарда.

========== Глава ХI - “Продолжая путь” ==========

Через два дня у истока реки Ча’ал.

Достигнув истока древней, как сам мир, реки Ча’ал, воды которой омывали все восточное приграничье и впадали в западные воды Заир’наашского моря, великого торгового моря востока, Тассия отправилась в предместья бастиона людей. Он гордо стоял в ущелье, называемом Белым зверем. Бастион закрывал единственный проход, через который можно было попасть на границу четырех царств Таллауров, подконтрольных их империи.

Тассия чтила наследие первородных предков и не больше остальных Таллауров хотела видеть на своих землях кровожадных искаженных, д’сармертов и культистов, которые при каждом удобном случае проводили на захваченной территории свои ужасающие эксперименты. Её единственным желанием в этот момент было положить конец чудовищному маршу культа по землям людей, ведь если те падут, то чудовищное превращение в искаженные земли ждет весь материк.

Если падет Ствандар, древний бастион королевства Сартакс, то полчища д’сармертов заполонят всю восточную часть материка и погрузят во тьму империю таллауров, сея хаос и разрушения, являющиеся единственным смыслом их существования, а выживших культ превратит в отвратительных чудовищ, которые будут бездумно бродить по прокаженным землям.

Пройдя по мосту, который был построен всего одинадцать лет назад, позволяя безопасно переходить бурную широкую часть реки Ча’ал, она встретила стаю искаженных серых волчищ с чудовищными наростами на спинах. Завидев её, они напали, и ей пришлось их упокоить.

И тогда она вспомнила, как до «пира Пожирателя» уже сражалась с тварями, похожими на тех волков, которых ей пришлось убить, и виной всему были д’сармерты-доминаторы — чудовищные безликие телепаты, которые извращали саму суть своих жертв.

Но чтобы столь редкий тип д’сармертов появился здесь, так далеко от южных песков Валмарша… Это навело её на мысль, что вторжение в бастион вот-вот начнется и ей следует срочно выдвигаться на заставу Шеб и найти там командира отвергнутых, а затем отправиться в бастион, пока не стало слишком поздно.

Но прежде она хотела найти доминатора, что орудовал в здешних окрестностях: подобную тварь в живых оставлять было нельзя. Она продолжила следовать по каменистой дороге и наткнулась на группу пьяных крестьян, столпившихся вокруг туши убитого одурманенного волка; лишь завидев её, они настороженно попятились назад, выкрикивая проклятия. Они явно находились навеселе, нажравшись местной браги, и не могли отличить путника от бандита даже вблизи.

Стоило ей приблизиться к ним, самый коренастый из них вышел и, выкрикивая бранные словечки, вооружившись массивным топором, стал медленно идти в её сторону. А затем закричал подпитым грубым голосом с невнятным восточным акцентом:

— Эй, братцы, это ж она повинна в том, что зверье озверело, ты погляди на неё — бледная как смерть, глаза разноцветные, явно магические, и-и-к… За спиной серпы явно магические, которыми она ритуалы совершает и превращает волков вот в этих тварей. Пора бы её наказать за то, что она их на нас натравила! В бой, ребятки, не дадим этой колдунье нас превратить в мертвяков!

— Ох уж этот пьяный сброд, не отличит чародея от ведьмы; не я виновата в том, что тут происходит, — тревожно ответила Тассия. — Не стоит вам на меня нападать, вы не знаете, на что я способна!

Шаг, второй, её рука потянулась к рукояти. Громила всё шёл, не останавливался. Шаг третий — громила не останавливался. Рука крепко, до боли, сжимала рукоять, тело само встало в боевую позу. На лице появилось напряжение: у громилы явно отсутствовали мозги, к тому же он сегодня перепил. Клинок Хекк’шалейна взмыл в воздух. Прыжок, взмах, брызги крови, и у громилы отлетела голова. Туша с грохотом упала на землю.

Щуплый тип с ржавыми мечами тоже решил погеройствовать, его не испугала лужа крови, оставленная его покойным другом. Шаг, второй.

Он разогнася, лязг металла, удар. Затем второй — кровь хлестала во все стороны. Окровавленное тело упало на землю, разбрызгивая кровь. Крестьянин с двумя серпами и в ржавой кольчуге, похоже, решил последовать примеру своих товарищей, в нем не было ни капли страха. Он сразу помчался вперёд, сделал рывок, и Хекк’шалейн рассёк его тело напополам как масло. Кровь хлестала по всей дороге, внутренности разлетелись в разные стороны.

Последний оказался самым трезвым и самым умным из всех — из его руки выпал нож, и он рухнул на колени в ожидании своей участи.

Тассия подошла к нему и, убрав Хекк’шалейны, спокойным мистическим тоном произнесла:

— Успокойся, я тебя не трону, — цвет её глаз сменился на белый и зеленый, — лучше расскажи мне, что вообще происходит, и на хрена твои товарищи только что бессмысленно расстались с жизнями, — с её лица не спадала ухмылка. — Расскажи мне всё, не бойся, я сама бы ни за что эту бойню не начала.

— Меня зовут Авек, я предупреждал их о последствиях, но меня не слушали, — на лице Авека застыл ужас, который он не мог скрыть — они озверели, стали мародёрствовать, грабить путников, им во всех чудились колдуны да ведьмы, меня же взяли за долги, — смахнув пот, объяснил Авек. — Если бы я не пошёл, они бы убили всю мою семью, а дочь изнасиловали бы, прежде чем содрать с неё кожу живьём.

— Ужасные у тебя товарищи, Авек, — задумчиво посмотрела она на измождённого крестьянина. — Говори, что у вас здесь происходит, почему на вас нападают искаженные звери?

— Они появились неделю назад после того, как в лесу завёлся ужасный монстр, и теперь наша деревня не знает покоя, — испуганно ответил Авек.

Тассия была эмпиром, способным вытягивать жизненные силы из своих жертв и питаться их эмоциональной энергией, буквально зная каждый следующий шаг своей жертвы, а её обостренное чутье подсказывало ей, что здесь точно был замешан один из доминаторов.

Она продолжила расспрашивать Авека, потому что ей стало интересно, что же происходит в его деревне, если её жители выходят на дороги и мародёрствуют вместо того, чтобы бороться с проблемой, которая перед ними возникла.

Крестьянин довел её до своей деревни; она была типичной для людской архитектуры: покосившиеся деревянные дома, рядом с которыми соседствовали каменные особняки более зажиточных жителей, различные лавки, магазины и, конечно же, кабак, из которого несло брагой, которую люди гнали в огромных количествах.

Авек порекомендовал Тассии обратиться к местной знахарке, по его словам, та знала причину порчи, поразившей здешнюю фауну и вызвавшей безумие у местных жителей, и посоветовал сменить одежду, так как в его деревне Таллаура, да еще царских кровей, видели впервые. Её могли ненароком принять за ведьму или монстра и убить прямо на центральной площади, на которой в этот пасмурный день было достаточно многолюдно. Это удивило Тассию, но она последовала совету Авека и набросила на себя хлопчатую накидку, а на лицо натянула вуаль, которая плотно прилегала к коже и позволяла сливаться с местными жителями, хотя её по-прежнему выдавал высокий по человеческим меркам рост.

Дом, в котором проживала знахарка, находился в самой дальней и самой высокой точке деревни, почти на отшибе; её Тассия нашла безошибочно благодаря своему обостренному обонянию, ибо запах трав и настоев она бы не спутала ни с чем.